Интерактивная выставочная экспозиция, посв. В. Высоцкому

Владимир Высоцкий – поэт и артист, феноменальное явление в отечественной культуре, равному которому нет. Творческое наследие Высоцкого не измеряется количеством написанных стихов и песен или яркостью сыгранных им ролей и является нечто большим, чем книги и фильмы, ведь оно – часть генетического кода каждого россиянина. Своим творчеством Владимир Семёнович формировал и продолжает формировать морально-нравственные ориентиры, взгляды, мысли, и, конечно, гражданскую позицию, являя пример патриотизма и запредельной честности и искренности.

Владимиру Семёновичу Высоцкому посвящается...

Высоцкий никогда снег не ел!Светлана КолосовскаяПортрет в пять летАлеше пять лет. Утром мама ведет его в детский сад.- Знаешь… Мишка тоже хочет быть - как Высоцкий, а сам снег ест… Я ему сказал: «Высоцкий никогда снег не ел!», а он мне не верит. Скажи ему, а? ****Вечером дома.-Мама, почему музыка такая грустная?- Тихая просто.- Нет, грустная. Как будто командира на войне убили, или Высоцкий умер…****В испуге и недоумении прибегает из соседней квартиры, где играл со своим сверстником:-У Юриной мамы болит сердце!!! Но она же не пишет песни как Высоцкий!****Первый раз Алеша услышал песни Высоцкого, когда ему было года три. Это были военные песни. Впечатление сразу же оказалось сильнейшим. Ему все мешало их слушать… Тогда он стал закрываться в своей комнате, включал проигрыватель, ложился на спину и – слушал… Позже он слушал их, надев каску и автомат, катался по полу и стрелял…Однажды после такого прослушивания прибежал к маме весь в слезах.-Я по-ня-ал! Я понял, почему он «не вернулся из боя»! Я понял! Его убили, друга Высоцкого убили! Он уже ни-ког-да не вернется!Его едва удалось успокоить. А вечером снова:-Когда я слышу голос Высоцкого, я всегда вспоминаю, что он умер.****-Когда Высоцкий был жив, я уже был на свете?-Нет… ты родился через несколько лет после того, как он умер.-Ну может быть, я был хоть маленький-маленький, малюсенький, а?Мама молчит. На глаза его наворачиваются слезы:-Вас тогда тоже никого, - всхлип, - никого, - рыдание, - в то время еще на свете не было, никого… Ни-ко-го!..После этого случая пластинки Высоцкого решили убрать. На удивление Алеша долго о них не вспоминал. Продлилось это с полгода. Потом, летом, на даче он услышал Высоцкого по радио.-Мои пластинки! Где мои пластинки?! – вдруг все вспомнив, воскликнул он. Но вот, пластинки ему вернули, и Алеша успокоился. Со своей сверстницей, двоюродной сестричкой Машей, они собирают хворост для костра. -Алеша, зачем ты несешь траву, она же не будет гореть?-Будет. Она будет жухнуть.-Как это – жухнуть?-Не слышала, что ли, как Высоцкий поет: «Там сгорела-пожухла трава»?-Не-ет… А кто такой Высоцкий? Алеша даже остановился. Надо же, Высоцкого не знает!-Высоцкий – это такой герой. Еще… у него на войне друга убили, и он написал песню: «Только он не вернулся их боя». Я сначала думал, просто так – «не вернулся». А потом понял – убили…-А Высоцкого тоже убили?-Нет, он умер, потому что сердце болело.Высоцкий, у которого на войне убили друга, произвел на Машу большое впечатление. Алеша, направляясь за новой порцией хвороста, продолжал:-Что ты думаешь, Маша, я вырасту, тоже на войну пойду. И меня там могут даже убить.-А ты не мог бы… это… ну… - не ходить на войну?-Нельзя. Мужчинам надо отправляться по делам, собираться на войну.Может быть, когда-то эти слова сказал Высоцкий. Но он сказал это когда-то, а Алеша – сейчас. -Мишка у меня в саду тоже хочет быть как Высоцкий, а сам зимой снег ест!-А что?.. – робко спросила Маша, вспомнив свой грех.- А то! Ты что думаешь Высоцкий был такой глупый и ел снег? Я Мишке так и сказал: «Высоцкий никогда снег не ел!»В ночь Маша долго не могла уснуть и говорила своей маме:-Алеше надо на войну. А ведь его там могут убить. Мне его так жалко. Он хочет быть, как Высоцкий. Мне так его жалко! – и Маша заплакала.****На следующий день Алеша вытащил проигрыватель и поставил пластинку. Песни Высоцкого Маша слушала впервые. Вот он оказывается какой – Высоцкий… «…И бережно держа и бешено кружа…».-Алеша, а как это «бережно»?- Крепко, значит. Не мешай.-…А жена у него есть?-Он же умер! А жена у него была.-Когда бы я выросла, а он бы не умер, и у него бы не было жены… я бы на нем поженилась.Конечно, когда ей надо пожениться, на ком же это лучше, конечно на Высоцком!-Жалко, меня Алешей назвали. Назвали бы Володей! Вырос бы, стал Владимиром Высоцким, тоже стал бы песни писать. А гитара у меня уже есть. Ну, нельзя же, чтобы совсем не было Владимира Высоцкого!-Или оживить бы его как-нибудь, - заговорил о сокровенном мальчик, - а никто не умеет. А если оживят, а потом получится, что глаза у него «не такие»? Нет, надо ждать, пока я вырасту и придумаю, как его оживить. Ну нельзя же, чтобы совсем не было Владимира Высоцкого!-Конечно, конечно нельзя, - вздыхая, соглашалась Маша, - и она бы тогда на нем поженилась…****В сентябре Алеша с родителями снова вернулся в город. Детский сад, который он посещает, - образцовый. И цветочные горшочки разукрашены, и салфеточки под каждым горшочком специальные – изготовленные руками детей и воспитателей. Или родителей. И чего только здесь нет! И за всем – пригляд! И все поддерживается в идеальном состоянии! И не дай Бог, какой непорядок!Но вот - ЧП! В цветочном горшке, который стоял на столике перед входом в раздевалку Алешиной группы, кто-то оставил надкушенный пряник. И это увидела заведующая детским садом Майя Петровна! Да-да, в образцовом детском саду это было ЧП! Детей собрали и стали искать виновника. Первым делом подозрение пало, конечно, на «дежурного шалуна» Костю. Но Костя отпирался изо всех сил: «Это не я! Это не я!». Майя Петровна ему не верила и продолжала отчитку. От того, что ему не верили, Костя так расстроился, что чуть не заплакал… А его уже намеревались примерно наказать.В этот момент на середину комнаты вышел Алеша и сказал:- Пряник положил я.Неизвестно, чем закончилась эта немая сцена. В «Ревизоре» после «немой сцены» просто следует занавес. Здесь же какие-то слова в педагогически-провальной сцене сказаны наверное все-таки были… Вечером эту историю Алешиной маме рассказала не молодая уже воспитательница Анна Ивановна.-Когда мы остались с ним одни, я его похвалила: «Ты хорошо поступил, Алеша!»Анна Ивановна от удивления даже слегка покачала головой: «Не побоялся... Молодец. А как у нас распекают, вы же знаете…».****В сентябре, пока еще тепло, мама Алеши, как и обещала, повезла его «кВысоцкому» на Ваганьковское кладбище. Всю дорогу Алеша беспокоился, где они купят цветы. У метро, где они вышли, цветов не было… Но вот, на первом же повороте к кладбищу стоит старик с ведром, полным астр. Подошли, мальчик критически осмотрел содержимое.-Что же это вы Высоцкому такие плохие цветы продаете?Старик от удивления даже вскинулся:-Да чем же плохие-то? Давай выберем с тобой самые лучшие!Мама покупает то, что выбрал Алеша. До самого кладбища цветочный базар им так и не встретился. Когда же они подошли к могиле Высоцкого, буквально утопавшей в розах и роскошных георгинах… Алеша посмотрел на свои скромные астры и расстроился так, что чуть не расплакался: для него было невыносимо, что кто-то, а не он, принес Высоцкому самые лучшие цветы! Успокаивая его, мама обещает, что в следующий раз они сначала непременно поедут на специальный цветочный базар…Народу у могилы много, кто-то читает стихи, кто-то устанавливает цветы в вазах, кто-то принимает их… Большая часть людей стоит, молча взирая на необычный памятник. Неукрощенный порыв… Даже здесь – неукрощенный… Алеша стоит долго. Прямо, как солдат. И что-то у него в голове, что-то у него на сердце!И на обратной дороге к метро тема его не оставляет. - Почему это у нас в саду все про Ленина рассказывают, какой он хороший, а про Высоцкого не рассказывают? И памятники везде - Ленину? Когда вырасту, поставлю много памятников Высоцкому. Вот… только вырасту… я все-все сделаю… 1990 г. © Copyright: Светлана Колосовская, 2022Свидетельство о публикации №222010500758

Я спою вам песню, это из, э, песня-воспоминаниеНазывается она "Баллада о детстве"Она большая, приготовьтесь, — ну, что поделаешь...Час зачатья я помню неточноЗначит, память моя однобокаНо зачат я был ночью, порочноИ явился на свет не до срокаЯ рождался не в муках, не в злобеДевять месяцев — это не лет!Первый срок отбывал я в утробеНичего там хорошего нетСпасибо вам, святителиЧто плюнули да дунулиЧто вдруг мои родителиЗачать меня задумалиВ те времена укромныеТеперь — почти былинныеКогда срока огромныеБрели в этапы длинныеИх брали в ночь зачатияА многих — даже ранееА вот живёт же братияМоя честна компания!Ходу, думушки светлые, ходу!Слова, строченьки милые, слова!В первый раз получил я свободуПо указу от тридцать восьмогоЗнать бы мне, кто так долго мурыжилОтыгрался бы на подлеце!Но родился, и жил я, и выжилДом на Первой Мещанской — в концеТам за стеной, за стеночкоюЗа перегородочкойСоседушка с соседочкоюБаловались водочкойВсе жили вровень, скромно такСистема коридорнаяНа тридцать восемь комнатокВсего одна уборнаяЗдесь на зуб зуб не попадалНе грела телогреечкаЗдесь я доподлинно узналПочём она — копеечкаНе боялась сирены соседкаИ привыкла к ней мать понемногуИ плевал я, здоровый трёхлеткаНа воздушную эту тревогу!Да не всё то, что сверху, — от БогаИ народ "зажигалки" тушилИ как малая фронту подмогаМой песок и дырявый кувшинИ било солнце в три лучаНа чердаке рассеяноНа Евдоким КириллычаИ Гисю МоисеевнуОна ему: "Как сыновья?""Да без вести пропавшие!Эх, Гиська, мы одна семьяВы тоже пострадавшие!Вы тоже — пострадавшиеА значит — обрусевшиеМои — без вести павшиеТвои — безвинно севшие"Я ушёл от пелёнок и сосокПоживал — не забыт, не заброшенНе дразнили меня "недоносок"Так как был я нормально доношенМаскировку пытался срывать яПленных гонют — чё ж мы дрожим?!Возвращались отцы наши, братьяПо домам — по своим да чужимУ тёти Зины кофточкаС драконами да змеямиТо у Попова ВовчикаОтец пришёл с трофеямиТрофейная ЯпонияТрофейная ГерманияПришла страна ЛимонияСплошная Чемодания!Взял у отца на станцииПогоны, словно цацки, яА из эвакуацииТолпой валили штатскиеОсмотрелись они, оклемалисьПохмелились — потом протрезвелиИ отплакали те, кто дождалисьНедождавшиеся — отревелиСтал метро рыть отец Витькин с ГенкойМы спросили: "Зачем?" — он в ответМол, коридоры кончаются стенкойА тоннели выводют на свет!Пророчество папашиноНе слушал Витька с корешемИз коридора нашегоВ тюремный коридор ушёлДа он всегда был спорщикомПрипрут к стене — откажетсяПрошёл он коридорчикомИ кончил "стенкой", кажетсяНо у отцов — свои умыА что до нас касательноНа жизнь заглядывались мыУже самостоятельноВсе — от нас до почти годовалых"Толковищу" вели до кровянкиА в подвалах и полуподвалахРебятишкам хотелось под танкиНе досталось им даже по пулеВ "ремеслухе" — живи да тужиНи дерзнуть, ни рискнуть... Но рискнулиИз напильников делать ножиОни воткнутся в лёгкиеОт никотина чёрныеПо рукоятки — лёгкиеТрёхцветные наборныеВели дела обменныеСопливые острожникиНа стройке немцы пленныеНа хлеб меняли ножикиСперва играли в "фантики"В "пристенок" с крохоборамиИ вот ушли романтикиИз подворотен ворамиСпекулянтка была номер першийНи соседей, ни Бога не трусяЖизнь закончила миллионершейПересветова тётя МарусяУ Маруси за стенкой говелиИ она там втихую пилаА упала она возле двериНекрасиво так, зло умерлаНажива — как наркотикаНе выдержала этогоБогатенькая тётенькаМаруся ПересветоваНо было всё обыденноЗаглянет кто — расстроитсяОсобенно обиделоБогатство метростроевцаОн дом сломал, а нам сказал"У вас носы не вытертыА я — за что я воевал?!"И разные эпитетыБыло дело, и были подвалыБыло время, и цены снижалиИ текли, куда надо, каналыИ в конце, куда надо, впадалиДети бывших старшин да майоровДо ледовых широт поднялисьПотому, что из тех коридоровВниз сподручней им было, чем ввысь

Четыре поколения Владимира Высоцкого Генеалогическое древо рода Владимира Высоцкого, составленное Вадимом Ткаченко и Лионом Наделемг. Афула, Израиль, 2015 год Дедушка Поэта - Высоцкий Владимир Семёнович (Вольф Шлиомович) (1889-1962) Дедушка Поэта - Высоцкий Владимир Семёнович (Вольф Шлиомович) (1889-1962) Дедушка Поэта - Высоцкий Владимир Семёнович (Вольф Шлиомович) (1889-1962) Бабушка Поэта - Высоцкая (Бронштейн) Дора (Дебора, Иродиада, Ирина) Евсеевна (1891-1970 г.г.) со старшим сыном - Семёном Владимировичем (1916-1997г.г.), отцом ВВ Бабушка Поэта - Высоцкая (Бронштейн) Дора (Дебора, Иродиада, Ирина) Евсеевна; во втором замужестве - Семененко Дарья Алексеевна (1891 - 1970 г.г.) Дедушка Поэта - Серёгин Максим Иванович (1873-1934) Семья бабушки Поэта Серёгины Надя (1907-1941), Раиса (1909-1931), Сергей (1904-1964) и Евдокия Андреевна (по отцу - Синотова) (1885-1931) с Ниной (1912-2003) Тёти, дядя и мама Поэта - Серёгины Раиса (1909-1931), Сергей (1904-1964), Нина (1912-2003) и Надежда (1907-1941) Отец Поэта - Высоцкий Семён Владимирович (1916-1997 г.г.) Мама Поэта - Высоцкая (Серёгина) Нина Максимовна (1912 - 2003 г.г.) Высоцкий Владимир Семёнович (1938-1980) и Высоцкая Иза (Изольда) Константиновна (21.01.1937 г.). По отцу - Павлова, по отчиму - Мешкова, по первому браку - Жукова Первая Жена Поэта - Высоцкая Иза (Изольда) Константиновна (21.01.1937 г.). По отцу - Павлова, по отчиму - Мешкова, по первому браку - Жукова Первая жена Поэта - Высоцкая Иза (Изольда) Константиновна. Палова - по отцу, Мешкова - по отчиму, Жукова - по первому браку (21.01.1937 г.) Первая Жена Поэта - Высоцкая Иза (Изольда) Константиновна (21.01.1937 г.). По отцу - Павлова, по отчиму - Мешкова, по первому браку - Жукова Бракосочетание Высоцкого Владимира Семёновича (1938 - 1980) и Абрамовой Людмилы Владимировны (16.08.1939 г.) 26 мая 1965 года Владимир Семёнович Высоцкий (1938-1980) с сыном Аркадием (29.11.1962 г.) на станции «Отдых». Фото Н.Гузанова, 29 июля 1963 года Вторая жена Поэта - Абрамова Людмила Владимировна (18.08.1939) с детьми Аркадием (29.11.1962) и Никитой (08.08.1964) Высоцкими Дети Поэта и Абрамовой Людмилы Владимировны (16.08.1939) - Аркадий (29.11.1962 г.) и Никита (08.08.1964 г.) Высоцкий Никита Владимирович (08.08.1964 год) в фотопроекте Валерия Фёдоровича Плотникова «Отцы и дети», 1986 год Высоцкий Никита Владимирович (08.08.1964 год) Старший сын Поэта - Аркадий (29.11.1962 г.) с детьми Мишей и Машей Мачеха Поэта - Высоцкая-Лихолатова Евгения Степановна (1916 - 1988 г.г.) Мачеха Поэта - Высоцкая-Лихолатова Евгения Степановна (1916 - 1988 г.г.) Отчим Поэта - Бантыш (Бантош) Георгий Михайлович Дядя Поэта - Алексей (1919-1977), отец - Семён (1916-1997) и дедушка - Владимир Семёнович (Вольф Шлиомович) (1889-1962) Дядя Поэта - Высоцкий Алексей Семёнович (1919 - 1977 г.г.), брат отца Жена дяди Поэта - Высоцкая (Таран) Александра Ивановна (1923 - 2008 г.г.) Жена дяди Поэта - Высоцкая (Таран) Александра Ивановна (1923 - 2008 г.г.) Семья дяди Поэта - Серёгины Александра Михайловна (1912-1986), Владимир Максимович (1916-1941), Лариса (1940) и Всеволод (Вадим) (1937-1954) Брат дедушки Поэта - Высоцкий Лейба Шлиомович (Леон Соломонович), 1886 - 1953 г.г. Дядя Поэта - Серёгин Сергей Максимович (1904 - 1964 г.г.) Двоюродная сестра Поэта - Шелепанова-Высоцкая Ирэна Алексеевна (09.12.1953 г.) https://otevalm.livejournal.com/5755941.html

ДЕТСТВО И СЕМЬЯ Владимир Высоцкий родился в Москве 25 января 1938 года в семье Нины Максимовны Высоцкой, в девичестве Серёгиной, и Семёна Владимировича Высоцкого. Своё имя всенародно любимый артист получил в честь деда по отцовской линии, Владимира (Вольфа) Высоцкого, уроженца Белоруссии, сына стеклодува, сумевшего окончить три факультета Киевского института народного хозяйства им. Д.С. Коротченко: юридический, экономический и химический. В 1915 году Вольф Шлёмович Высоцкий женился на Деборе Овсеевне Бронштейн, подарившей ему двух сыновей, Алексея и Семёна. В 1926 году дедушка и бабушка поэта переехали в Москву. Вольф сменил имя, став Владимиром, а Дебора стала называть себя Ириной. После школы Семён Высоцкий поступил в Политехнический техникум связи и незадолго до его окончания познакомился с Ниной Серёгиной, работавшей в гостинице Интурист переводчицей. Родители Владимира Высоцкого Дед Владимира Высоцкого по линии матери, Максим Иванович Серёгин, приехал в Москву из Тульской области и большую часть жизни проработал швейцаром. Бабушка, Евдокия Андреевна, посвятила себя заботе о муже и детях: двух сыновьях и трёх дочерях, одной из которых, Нине, и было предназначено стать матерью русского поэта. Семён Владимирович и Нина Максимовна поженились в 1937 году. После заключения брака молодожены поселились в комнате в коммунальной квартире на Первой Мещанской улице. По воспоминаниям Нины Максимовны, она родила сына в 9 часов утра 40 минут 25 января 1938 года, в это время её муж находился в служебной поездке и не смог встретить её из родильного дома. Владимир Высоцкий в детстве Первые три года жизни будущий поэт прожил в коммуналке с родителями. В 1941 году Семён Владимирович был призван на фронт, а Нина Максимовна и маленький Володя отправились в эвакуацию на Урал, откуда вернулись спустя два года, в 1943 году. На фронте отец поэта встретил Евгению Степановну Лихалатову, служившую в Главном управлении шоссейными дорогами НКВД, и полюбил её, что стало причиной развода. В коммунальную квартиру на Первой Мещанской улице Семён Высоцкий так и не вернулся, его новым домом стала квартира Евгении Лихалатовой, расположенная в Большом Каретном переулке. Володя Высоцкий в начальной школе (нижний ряд, четвертый мальчик слева) Нина Максимовна устроила свою жизнь, выйдя замуж за учителя английского языка. Отчим, Георгий Михайлович Бартош, даже не пытался стать Володе другом, к тому же злоупотреблял спиртными напитками. Обстановка, в которой был вынужден жить его сын, беспокоила Семёна Владимировича, но уговорить Нину Максимовну отдать сына ему не удалось. Ситуация разрешилась в 1946 году, по решению суда Володя переехал к отцу и его жене, Евгении Степановне, которую называл «мамой Женей», и через год вместе с ними отправился по месту назначения отца, в Германию.Владимир Высокий с отцом и мачехой В школе городка Эберсвальд, в которой учились дети советских военнослужащих, Володю приняли в пионеры. Он стал брать уроки игры на фортепиано, а отец и Евгения Степановна подарили ему аккордеон. Высоцкий в годы жизни в Германии В 1949 году Семён Владимирович получил новое назначение, в Киев, но на семейном совете было решено, что Евгения Степановна и Володя вместе с ним к месту службы не отправятся, а вернутся в Москву. Это непростое решение было принято для того, чтобы Володя смог как следует подготовиться к поступлению в вуз. Владимир Высокий в юности (1950 год) В 1955 году Владимир Высоцкий окончил 186-ю мужскую среднюю школу, получив аттестат, в котором по пяти предметам стояли отметки «отлично», а по девяти – «хорошо». Аттестат Владимира ВысоцкогоИсточник: https://uznayvse.ru/znamenitosti/biografiya-vladimir-vysockiy.html

Раннее детство в эвакуацииИз документального фильма "Владимир Высоцкий. "Я не верю судьбе". Страна - Россия, 2013г. Режиссер: Людмила Снигирева. Во время Великой Отечественной войны в 1941 - 1943 годах Высоцкий жил с матерью в эвакуации в селе Воронцовка, в 25 км от райцентра — города Бузулука Чкаловской (ныне — Оренбургской) области.

Юность — время особенное, время становления характера, личности. И у Высоцкого именно в те годы появились друзья — те, кто был рядом с ним всю его жизнь. Да, именно отсюда, из этих своеобразных московских дворов пошли любимые всеми нами песни Высоцкого. В этих московских переулках особый колорит, непередаваемый дух — дух послевоенного футбола, уличных драк и настоящей — на всю жизнь — бескорыстной дружбы. 1953. О.Вишневский, Г.Гусаров, С.Рябов и Владимир Высоцкий в г.Химки, Московской области https://citifox.ru/2017/02/27/yunost-vladimira-vysockogo-1938-1955-legend/ Юность Владимира Высоцкого (1938-1955) Легенды СССР.1949. Евгения Степановна Лихолатова и Володя Высоцкий в квартире на Большом Каретном 1950. Володя Высоцкий в пионерлагере "Машиностроитель" г.Покров,...СитиФокс Нижний Новгород Владимир Высоцкий. Из детства. (Ах, время, как махорочка.)Использованы кадры из фильмов: "Ребята с нашего двора" ( студенты ВГИК, мастерская Г. Данелии), Похороны Сталина, (реж. Е. Евтушенко, 1990г.) "Улица нашей молодости" реж. Миронер и Хуциев, 1958) Автор: @Fufel008i

Песня Кэрролла Этот рассказ мы с загадки начнём —Даже Алиса ответит едва ли:Что остаётся от сказки потом,После того как её рассказали? Где, например, волшебный рожок?Добрая фея куда улетела?А? Э-э! Так-то, дружок,В этом-то всё и дело: Они не испаряются, они не растворяются,Рассказанные в сказке, промелькнувшие во сне, —В Страну Чудес волшебную они переселяются,Мы их, конечно, встретим в этой сказочной стране… Много неясного в странной стране —Можно запутаться и заблудиться…Даже мурашки бегут по спине,Если представить, что может случиться.Вдруг будет пропасть — и нужен прыжок.Струсишь ли сразу? Прыгнешь ли смело?А? Э-э! Так-то, дружок,В этом-то всё и дело. Добро и зло в Стране Чудес, как и везде, ругаются,Но только — здесь они живут на разных берегах,Здесь по дорогам страшные истории скитаютсяИ бегают фантазии на тоненьких ногах. Ну и последнее: хочется мне,Чтобы всегда меня все узнавали,Буду я птицей в волшебной стране —«Птица Додо» меня дети прозвали.Даже Алисе моей невдомёк,Как упакуюсь я в птичее тело,А? Э-э! То-то, дружок,В этом-то всё и дело. И не такие странности в Стране Чудес случаются!В ней нет границ, не нужно плыть, бежать или лететь,Попасть туда не сложно, никому не запрещается,В ней нужно оказаться — стоит только захотеть. …Не обрывается сказка концом.Помнишь, тебя мы спросили вначале:Что остается от сказки потом -После того, как ее рассказали?Может, не все, даже съев пирожок,Наша Алиса во сне разглядела.А? Э… Так-то, дружок,В этом-то все и дело. И если кто-то снова вдруг проникнуть попытаетсяВ Страну Чудес волшебную в красивом добром сне, -Тот даже то, что кажется, что только представляется,Найдет в своей загадочной и сказочной стране. 1973 г.

Детская поэмаI. Вступительное словоПро Витьку КораблёваИ друга закадычного —Ваню Дыховичного Что случилось с пятым «А»?Как вам это нравится:Вера Павловна самаС ним не может справиться! От стены к доске летели,Как снаряды «ФАУ-2»,То тяжёлые портфели,То обидные слова. Бой кипел, и в тайных целяхКто-то партой дверь припёр.Но и драка на портфеляхНе решила этот спор. Раз такая кутерьма —Ожидай не то ещё!Что ж случилось с пятым «А»,Почему побоище? Догадалась чья-то мама —Мамы вечно начеку:«Это проигрыш «Динамо»В первом круге «Спартаку». — «Нет, — сказал отец Олега, —Спорят там наверняка,Кто допрыгнет без разбегаДо дверного косяка». И послали в поздний час —В половине пятого —Разобраться в этот классПионервожатого. Пионервожатый ЮраКрик услышал со двора:«Всех главней — литература!»А в ответ неслось: «Ура!» Но сейчас же крикнул кто-тоИз раскрытого окна:«В век космических полётовТолько техника нужна!» И решил вожатый вмиг:Сам был в пятом классе я —Всё понятно, там у нихПросто разногласия. Первый голос был обычный —И не резок, и не груб —Это Ваня Дыховичный,Всем известный книголюб. Ну, а голоса второгоТрудно было не узнать —Только Витьке КораблёвуМог такой принадлежать! Ну, теперь для пап и мамВсё яснее ясного:Не случилось в пятом «А»Ничего ужасного. Ваня — необыкновенный,Ну такой рассказчик был,Что подчас на переменыЦелый класс не выходил. Языки болтали злые,Что он слишком толстый, — пусть!Но зато стихи любыеВаня шпарил наизусть: Про Мадрид и про Алтай,Про отважных конников…И — полкласса, почитай,Ваниных сторонников. Ну и Витька тоже в массеЗаимел авторитет:Сделал Витька в первом классеГидропневмопистолет. Испытанье за рекоюОн устроил для ребят —Пистолет стрелял водоюМетров на сто пятьдесят! И по всем дворам вокругВсем дружкам-приятелямБыло лестно, что их другСтал изобретателем. Если Витьке оба глазаТолстым шарфом завязать,Он на ощупь может сразуДва транзистора собрать. Сконструировал подъёмникВ сорок лошадиных силИ вмонтировал приёмникВ холодильник марки «ЗИЛ». Месяц что-то мастерилИз кастрюль и провода —И однажды подарилВитька школе робота! Что-то Витька в нём напутал:Всем законам вопрекиРобот раньше на минутуНа урок давал звонки; Он ещё скользил по полуИ врывался к Витьке в класс…Деда Витькиного в школуВызывали много раз. «С Витькой мне не совладать —У него наследственность,На него должна влиятьШкольная общественность; Не кончал я академий —Вы решайте», — дед сказал…Кстати, дед и сам всё времяЧто-то там изобретал. …И устроили собранье:Стали думать и гадать,Как на Витьку и на ВанюЦелым классом повлиять… У историка ходилВаня в званье лучшего,В математике он былВ роли отстающего. Он знаток литературы,Тут четверки ни одной;На уроках физкультурыПритворялся, что больной. А на всех соревнованьях:«Кораблёв — вот это да!»Ну, а Дыховичный ВаняБыл… болельщиком всегда. Витька книжек не читал,Знал стихи отрывками;Запинался и писалС грубыми ошибками. А однажды на урокеСказанул такое он!..Будто во ВладивостокеПротекает Волго-Дон. Путал даты он несносно —Сам учитель хохотал.Но зато молниеносноОн делил и умножал. …Шло собранье — шум и гам,Каждый хорохорится.Разделились пополам —Так удобней ссориться. Эти хором: «Физкультура!»Но не сбить им тех никак,Те кричат: «Литература!»Эти снова: «Техника!» «Ванька слаб, а Витька ловкий,Сам он робота собрал!» —«А Титов на тренировкиПушкина с собою брал!» Им бы так не удалосьСпор решить неделями —Всё собрание дралосьПолными портфелями. Но, услышав про Титова,Все по партам разошлись —После Ваниного словаСтрасти сразу улеглись. И когда утихла ссора,Каждый начал понимать,Что собрались не для спора —А обоим помогать. И придумало как бытьБурное собрание:Их друг к другу прикрепить —В целях воспитания. Витька с Ванею в чём делоНе могли никак понять, —Но… собранье так хотело —Значит надо выполнять. «Значит, так — бегом до Химок!» —Витька Ване приказал,Ваня зубы сжал, весь вымок,Но до дому добежал. И напрасно хохоталКораблёв над Ванею:Дома Ваня Витьке далКнигу про Испанию. Было много ссор и шума —Ни присесть, ни полежать, —Ведь вначале каждый думал,Как другого измотать. Ваня просто чуть не плачет:То присядь, то подтянись,То возьми реши задачу,То приёмником займись!.. Но и Витьку он добилРыбами и птицами —Тот теперь стихи училЦелыми страницами!.. Как-то Витька Ваню встретилИ решил ему сказать:«Знаешь, Ванька, я заметил —Интересно мне читать!» И ответил Ваня сразу:«Щупай мышцы на руке!Я теперь четыре разаПодтянусь на турнике! Хорошо, что приобщилТы меня к атлетике.А вчера я получил«Пять» по арифметике!» И захохотали оба,И решили меж собой,Что они друзья до гроба,В общем — не разлить водой! …Может, случай не типичный,Но во множестве дворовЕсть и Ваня Дыховичный,Есть и Витька Кораблев. И таких примеров тьма —Можно в школе справиться…Вот что было в пятом «А»!Как вам это нравится? II. Прочитайте сновапро Витьку Кораблеваи друга закадычного —Ваню Дыховичного. У кого одни колыДвойки догоняют,Для того каникулыМало что меняют. Погулять нельзя пойти,На каток тем паче,Можно только взапертиЧахнуть над задачей. И обидно, и завидно,Ведь в окно прекрасно видно,Как ватага детворыКувыркается с горы. Бац! — в окно летит снежок,И затворник знает:Там, внизу, его дружокЗнаком вызывает. Но навряд ли убежит:Он в трусах и в тапках,Да к тому же сторожитБдительная бабка. И несчастный неудачникУтыкается в задачник:Там в бассейны А и БЧто-то льётся по трубе, А потом ему во снеСнятся водовозы,Что в бассейны А и БНаливают слёзы. …Ну, а кто был с головой,У кого всё ясно,Тот каникулы зимойПроведёт прекрасно. Вот и Ваня ДыховичныйКончил четверть не отлично,Не как первый ученик,Но без двоек был дневник. Да и Витька, друг его,Хоть бывал он болен,Кончил четверть ничего —Даже дед доволен. И имели мальчуганыИнтереснейшие планы:Сделать к сроку… Или нет,Это всё пока секрет. Был сарай в углу двора,Только — вот в чём горе —Старый дедовский сарайВечно на запоре. Раньше дед в нём проводилПросто дни и ночиИ, бывало, приходилЧем-то озабочен. Не курил и не обедал,Почему — никто не ведал,Но, конечно, каждый знал:Что-то он изобретал. В своём деле дед — артист,Знали Витька с Ваней:Он большой специалистПо окраске тканей. Правда, деда, говорят,Кто-то там обидел, —А почти пять лет назадВитька в щёлку видел: Как колдун из детской сказки,Над ведром пахучей краскиНаклонился его дед…И она меняла цвет! Но обижен дед, видать,Не на шутку: сразуБросил всё — в сарай лет пятьНе ходил ни разу. Витька спрашивал пять лет,Где ключи к сараю,Но превредный Витькин дедОтвечал: «Не знаю». Только в первый день каникулДед ключи отдал — и крикнул:«Краску тронете мою —Я вас, дьяволы, прибью!» Это был счастливый день —День занятий вольных:Ни звонков, ни перемен,Никаких контрольных! Ключ к загадке! Вот сейчасРаспадутся своды…Это был великий часВ первый день свободы! Час великих начинаний! —Лучший час для Витьки с Ваней.Стёрли дедовский запрет«Посторонним входа нет». И вошли… Вот это да!Инструментов сколько!Рельсы, трубки, провода —Просто клад, и только! Вон привязан за ременьСтарый мотоцикл…В общем — что там! — славный день!Первый день каникул! Витька взял в руки электропилу,Он здесь освоился быстро.Ну, а Иван в самом дальнем углуВидит — большая канистра! Вспомнили тотчас ужасный запрет,Переглянулись с опаской:В этой канистре — сомнения нет —Деда волшебная краска. Не удержались, конечно, друзья —Ведь любопытно! Известно:Им запретили… А то, что нельзя, —Это всегда интересно. Горло канистры с натугой открылось,Капнули чуть на осколок стекла —Краска на миг голубым засветилась,Красным и жёлтым на землю стекла! Ясно, ребята разинули рты,Как языки проглотили, —И, обомлев от такой красоты,Витька и Ванька решили, Чтобы пока не болтать никомуИ не показывать виду.Ваня поклялся, и Витька емуВсё рассказал про обиду. …Дед как-то отзыв в письме получил:«Остепениться пора вам!»Кто-то там где-то там взял и решил —Детская это забава. И объявили затею опасной,Вредной: не место алхимикам здесь!Цвет должен быть если красный — так красный,Жёлтый — так жёлтый, без всяких чудес! Деда жалели: мол, с тем-то свяжитесь —Вдруг повезёт в этот раз!.. НоДед разозлился: «Выходит, всю жизньВремя я тратил напрасно!» Что бы сказал он, услышав ребят?..Ваня воскликнул с волненьем:«Витька, мы выкрасим свой аппаратДедовым изобретеньем! Всяких людей посмотреть позовём, —Что унывать втихомолку! —Гневный протест в «Пионерку» пошлёмИли вообще — в «Комсомолку»! Так, мол, и так — гениального дедаСтранные люди понять не хотят!Это не только, мол, деда победа!Вы, мол, взгляните на наш аппарат!..» Так разошёлся, что только держи.«Ну тебя, Ваня, в болото! —Витька сказал. — Разложи чертежиНа верстаке для работы!» Люди, запомните этот момент:Здесь, в этом старом сарае,Осуществляется эксперимент —Вбиты начальные сваи! Витька и Ваня мудрят над листом,Полным значков и парабол,Этот чертёж превратится потомВ первый межзвёздный корабль! Ну, а пока, проявляя смекалку,Витька Ивану сказал: «Не зевай!..»Прямо со стройки бетономешалкуЕле вкатили ребята в сарай. Нет, не сворована — унесена,Не беспокойтесь, всё цело:Кончилась стройка, валялась онаГода четыре без дела! Там просто кладбище согнутых рельс,И никому их не жалко,Ну, а ребятам нужна позарезЭта бетономешалка. «Тем, что мешалку мы уволокли, —Ваня сказал, — этим, право,Пользу огромную мы принеслиНашему домоуправу!» Лозунг у школ вы, конечно, читали:«Металлолом, пионер, собирай!» —Вот Витька с Ваней два дня и таскалиВодопроводные трубы в сарай. Витька маневрами руководил,Ваня кричал по привычке,Им целый класс две недели носилОбыкновенные спички. Витька головки у них отдирал,Складывал в ящик отдельно,Череп на ящике нарисовалС надписью: «Очень смертельно!» Видели все, но не ведал никто,Что же друзья затевали,Знали — они что-то строят, но что —Этого не понимали. Боб Голубятник (с ним Витька был в ссоре) —Тот, что в соседнем дворе проживал, —Целые сутки висел на заборе,Семечки лузгал и всё наблюдал. Но не понять ничего, хоть убей,В щели сарая не видно!Вдруг они будут гонять голубей?Это же жутко обидно! Если у Борьки возьми отнимиТо, что один он гоняет, —Рухнет вся Борькина власть над людьми,Слава его полиняет. Вот и послал он Володьку СайкоС братом и Жилину Светку,Чтобы они незаметно, тайкомОсуществили разведку. Как-то под вечер вся троица тихоЧерез забор перелезла, дрожит,Жилина Светка, большая трусиха,Вдруг закричала: «Там что-то горит!» Правда, у страха глаза велики,Вмиг разлетелись, как перья,Борькины верные эти дружки,Не оправдали доверья. Паника ложной, конечно, была.Что же их так испугало?Просто пятно на осколке стеклаВсеми цветами сверкало. Борька сказал им секретную речь:«Надо обдумать, всё взвесить,Взрослым сказать — они хочут поджечьДом восемнадцать дробь десять!» Борькин отец ничему не поверил —Он в поликлинике фельдшером был, —Температуру зачем-то померилИ… всю неделю гулять запретил. Борьку не жалко — ему поделом,Вот у Ивана — задача:Ваня гонялся за круглым стеклом,Но что ни день — неудача. Витька сказал: «Хоть костьми всеми ляг!Лишь за окном проволочка,Иллюминатор на всех корабляхДолжен быть круглым, и точка!» Ваня всё бегал, а время всё шлоБыстрым, уверенным курсом…Вдруг обнаружилось это стекло,Но… в туалете на Курском! Запрещено его вытащить, ноВ Ване сидел комбинатор:Утром стояло в сарае окно —Будущий иллюминатор. Все переборки в бетономешалкеВпаяны крепко, навек,И установлены кресла-качалкиВ верхний, командный отсек. Эта мешалка — для многих людейТолько железка. ПоэтуИ Витьке с Ваней по форме своейНапоминала ракету. Раньше в отверстие сверху лилосьМесиво щебня с цементом,Ну, а стекло прямо впору пришлось,Стало стекло элементом. К люкам — стремянка от самой земли,А для приборной панелиДевять будильников в дело пошли —В них циферблаты горели. Все элементы один к одномуБыли подогнаны плотно,Даже замки из оконных фрамугВвинчены в люки добротно. Будет ракета без всяких кавычек,Водопроводные трубы под нейБыли заправлены серой от спичек:Сопла — не трубы для наших парней. Правда чуть было не рухнул весь план:Вдруг, не спросивши совета,Витька покрасить хотел космопланКраскою серого цвета. «Чтобы ракета была не видна —Мало ли что там! А вдруг тамВстретят нас плохо?!» Был твёрд, как стена,Витька — пилот и конструктор… Словом, возник грандиозный скандалВ дружном у них коллективе.Дедову краску Иван защищал:«Дедова краска — красивей! Мы прилетим, а нам скажут: «Земляне —На некрасивом таком корабле?Вот те и на!» И решат венеряне,Будто бы серость одна на Земле… А возвратимся — директор всех школ,Может, встречать нас прикатит,Мы ему скажем, кто что изобрел, —Премию дед твой отхватит!» Доводом этим тотчас убедилВитьку Иван Дыховичный:Витька ведь деда, конечно, любил —Дед был и вправду отличный. …Всё! Дело в шляпе! Сверкал аппарат,Радугой переливался.Витька хоть вслух не хвалил, но был радТем, что Ивану поддался. Даже решили труднейший вопрос: какКрышу поднять — им строительный кранЗдесь пригодился. Но вот в чём загвоздка.Дело такое. Однажды Иван Как-то щенка в мастерскую принёсИ, привязав на верёвку,Веско сказал: «Для науки сей пёсС нами пройдёт подготовку. Всё же до цели недели пути —Чтоб быть готовым к сюрпризам,Выясним, как себя будет вестиЭтот живой организм!» Но организм начал лаять, мешать —Что ему замыслы эти!Так что пришлось ему мясо давать,Чтобы сидел он в ракете. С ним они вынесли страшные муки:Завтра лететь, ну, а пса не прогнать,Он хоть задачу свою для наукиВыполнил, но не хотел вылезать. Ваня его и конфетой манил.Пёс был своею судьбоюОчень доволен… Тогда предложилВитька взять псину с собою. Ваня ответил: «Хотелось бы взять —Пёс там, конечно, забава,Но его жизнью нельзя рисковать!» —Нет, мол, морального права. Доброго дворника дядьку СилаяУговорили за псом присмотреть,Пёс от обиды их даже облаял!Но… что поделаешь — завтра лететь! «Слушай, Ваня, хватит спать!Договаривались в пять,А корабль межпланетныйНикого не может ждать! Всё готово: два лимона,Длинный шнур от телефона,Компас, спички, много хлебаИ большая карта неба…» Ваня тут же слез с балконаИ спокойно доложил:«Видишь, леска из нейлона —Не порвёт и крокодил. Не забудь о катастрофе,Предстоит нелёгкий путь:Йод, бинты и чёрный кофе —Чтоб в полёте не уснуть…» Витьку разве кто осудит,Скажет он — как гвоздь вобьёт:«Катастроф в пути не будет —Лишнего не брать в полёт! И к тому же заметят родители,Что лекарство и кофе похитили.А при старте каждый граммбудет десять весить там —И откажут ракетоносители». — «Так! За дело, не зевай!Что ты тянешь? Отпирай!..»Вот бесшумно отворилиСтарый дедовский сарай. Ни секунды проволочки —Всё проверено до точки,Всё по плану: третье марта,Пять пятнадцать — время старта. Им известно — после пускаБудет двигатель реветьИ наступит перегрузка,Это надо потерпеть. Перед стартом не до шуток.Витька первым в люк залез,Он не ел почти пять суток:Пища тоже лишний вес! Ну, а Ваня ДыховичныйЕле втиснулся, весь взмок,Хоть ему свой опыт личныйВитька передал как смог. Ощущенье у них непривычное,Но и дело у них необычное!Витька взял тут бортжурнали красиво записал:«Настроение, в общем, отличное!» Пристегнулись, а затем:Десять… Девять… Восемь… Семь…Ждёт корабль, конец проверкеБортовых его систем. Время! Вздрогнули антенны,Задрожали в доме стены,Что-то вспыхнуло во мраке,И залаяли собаки. Ванин папа спал прекрасно —Вдруг вскочил, протёр глаза:Что такое — в небе ясно,А как будто бы гроза! Дом от грома содрогнулся,Стёкла в окнах дребезжат,Витькин дед и тот проснулся,Хоть и был он глуховат. «Управдома — где б он ни был —Отыскать! Спросить его!..»Весь квартал глазел на небо,Но — не видел ничего. Ванин папа — он страха не чувствует,Мама Ванина — что-то предчувствует…Вдруг — о ужас! — Вани нет!Тут же видит Витькин дед,Что и Витька в постели отсутствует. Слышно только «ах!» и «ох!» —Поднялся переполох,Витькин дед от этих «охов»Окончательно оглох. …А тем временем в ракетеИх отчаянные дети,Продырявив атмосферу,Вышли курсом на Венеру. И мечтали: если выйдет —Привенерятся на ней,Сколько там они увидятУдивительных вещей!.. Например, хотелось Ване,Если точно прилетят,Чтобы Ване венерянеПодарили аппарат — Небольшой красивый, модный,Вроде солнечных очков, —Чтобы с ним читать свободноНа любом из языков! Он за это расскажет про море им,И как лазили в сад в Евпатории,И как Витька там чихнул,и как сторож их спугнул, —И другие смешные истории. Ну, а Витька, сжав штурвал,Тоже время не терял,Но с закрытыми глазамиОн другое представлял. …Путь окончен, всё в порядке.После мягкой их посадкиВдруг со всех сторон несутсяК ним летающие блюдца. И оттуда, словно белки, —Венеряне! А потом —На летающей тарелкеИх катают с ветерком. А в тарелке кто-то ранен —Витька сразу всё решил:Самый главный венерянинВитьке место уступил… Управлять ему не ново:Надо? Всё, натянут трос!И мгновенно он больногоК поликлинике подвез. И ему в конце полётаС благодарностью вручёнВеломотокинофото-Видеомагнитофон. Скоро будут смотреть телезрители,Как на Землю спешат победители.А когда те прилетят,их, конечно же, простятВитькин дед и Ивана родители. …Но что это, как понять? —Кто-то начал к ним стучать,И мечтатели в кабинеРазом кончили мечтать. Быть не может! Неужели —До Венеры долетели?Ну, а может быть, забылись —И случайно прилунились?.. Хорошо, что всё закрыто.А снаружи так стучат!..«Витька, вычисли орбитуПо шкале координат! Что же это за планета,Мы летели полчаса?Слышишь, Витька, я ведь где-тоСлышал эти голоса…» Надо было на что-то решиться им:Или ждать, или выйти открыться им!..Вот друзья открыли люк —и увидели вокругВсех жильцов и сержанта милиции. Тот сказал: «Какой скандал!Я такого не видал —В пять пятнадцать два мальчишкиРазбудили весь квартал!» И чужие папы, мамы —Все качали головами.Ванин папа извинялся,Витькин дед не появлялся… Витька думал: в чём же дело?Что с ракетой — где секрет?Почему же не взлетела?..Тут примчался Витькин дед. Как же Витькин дед ругался!«Не умеешь — так не сметь!Коли уж лететь собрался —Надо было улететь! Как же так, — а голос зычный, —Почему ты оплошал?..»Только Ваня ДыховичныйЗнал причину, но молчал. Ну, а дня через два, после ужина,Та причина была обнаружена:Просто Ваня не сказал, что с собою книгу взял —И ракета была перегружена. Вот друзья давай решать —Можно ль Ваню осуждать:Он ведь взял «Трёх мушкетеров» —Чтоб дорогой дочитать. Можно спорить, но решить — как?Благородный парень ВитькаПосле долгих ссор и споровСтал читать «Трёх мушкетеров». Их девиз «Назад ни шага!»Сразу Витьку покорил.Д’Артаньян своею шпагойВ пользу Вани спор решил! Призадумались мальчишки,Новый сделали расчёт —Чтобы брать такие книжкиКаждый будущий полёт. Разногласия земныеУдалось преодолеть,Им теперь в места любыеМожно запросто лететь! Одолеют они — без сомнения —Лишний вес и Земли притяжение.Остается только ждать…Мы желаем им удачИ счастливого возвращения! 1970 г.

Высоцкий: о любви и дружбе Владимир Высоцкий верил в друзей, считая, что настоящая дружба не терпит лжи и выгоды. Способность говорить людям правду, не обидев их — вот что ценно. Многие стихотворения автора легли на музыку и стали основой песен. Одно из великолепных творений Высоцкого о дружбе — «Корабли постоят»: Корабли постоят и ложатся на курс, Но они возвращаются сквозь непогоды. Не пройдет и полгода — и я появлюсь, Чтобы снова уйти, чтобы снова уйти на полгода. Возвращаются все, кроме лучших друзей, Кроме самых любимых и преданных женщин. Возвращаются все, — кроме тех, кто нужней. Я не верю судьбе, я не верю судьбе, а себе — еще меньше. Но мне хочется думать, что это не так, — Что сжигать корабли скоро выйдет из моды. Я, конечно, вернусь, весь в друзьях и мечтах. Я, конечно, спою, я, конечно, спою, — не пройдет и полгода. А вот чудесное стихотворение автора «Если где-то в чужой, неспокойной ночи» повествует о дружбе и взаимовыручке: Если где-то в чужой, неспокойной ночи, ночи Ты споткнулся и ходишь по краю — Не таись, не молчи, до меня докричи, докричи, Я твой голос услышу, узнаю. Может, с пулей в груди ты лежишь в спелой ржи, в спелой ржи? Потерпи! Я иду, и усталости ноги не чуют. Мы вернемся туда, где и травы врачуют, Только — ты не умри, только — кровь удержи. Если ж конь под тобой — ты домчи, доскачи, доскачи, Конь дорогу отыщет, буланый, В те края, где всегда бьют живые ключи, ключи, И они исцелят твои раны. Если трудно идешь: по колена в грязи, по колена в грязи Да по острым камням, босиком по воде по студеной, Пропыленный, обветренный, дымный, огнем опаленный — Хоть какой — доберись, добреди, доползи! Здесь такой чистоты из-под снега ручьи, ручьи — Не найдешь, не придумаешь краше; Здесь друзья, и цветы, и деревья ничьи, ничьи, Стоит нам захотеть — будут наши. Наши! Где же ты? Взаперти или в долгом пути, пути? На развилках каких, перепутиях и перекрестках? Может быть, ты устал, приуныл, заблудился в трех соснах И не можешь обратно дорогу найти? Также Владимир Высоцкий писал о предательстве в дружеском кругу. Стихотворение «В наш тесный круг не каждый попадал…» на эту тему: В наш тесный круг не каждый попадал, И я однажды — проклятая дата — Его привел с собою и сказал: «Со мною он — нальем ему, ребята!» Он пил как все и был как будто рад, А мы — его мы встретили как брата… А он назавтра продал всех подряд,— Ошибся я — простите мне, ребята! Суда не помню — было мне невмочь, Потом — барак, холодный как могила,— Казалось мне — кругом сплошная ночь, Тем более, что так оно и было. Я сохраню хотя б остаток сил,— Он думает — отсюда нет возврата, Он слишком рано нас похоронил, — Ошибся он — поверьте мне, ребята! И день наступит — ночь не на года, — Я попрошу, когда придет расплата: «Ведь это я привел его тогда — И вы его отдайте мне, ребята!..». Не менее красивые стихи о любви у автора. А любил Высоцкий сильно и по-настоящему. Вот одно из замечательных стихотворений «Здесь лапы у елей дрожат на весу»: Здесь лапы у елей дрожат на весу, Здесь птицы щебечут тревожно. Живешь в заколдованном диком лесу, Откуда уйти невозможно. Пусть черемухи сохнут бельем на ветру, Пусть дождем опадают сирени, Все равно я отсюда тебя заберу Во дворец, где играют свирели. Твой мир колдунами на тысячи лет Укрыт от меня и от света. И думаешь ты, что прекраснее нет, Чем лес заколдованный этот. Пусть на листьях не будет росы поутру, Пусть луна с небом пасмурным в ссоре, Все равно я отсюда тебя заберу В светлый терем с балконом на море. В какой день недели, в котором часу Ты выйдешь ко мне осторожно?.. Когда я тебя на руках унесу Туда, где найти невозможно?.. Украду, если кража тебе по душе, — Зря ли я столько сил разбазарил? Соглашайся хотя бы на рай в шалаше, Если терем с дворцом кто-то занял! Владимир Высоцкий сочинил интересные стихотворения о расставании и жизненных сложностях. «Давно я понял: жить мы не смогли бы» — одно из таких творений: Давно я понял: жить мы не смогли бы, И что ушла — все правильно, клянусь, — А за поклоны к праздникам — спасибо, И за приветы тоже не сержусь. А зря заботишься, хотя и пишешь — муж, но, Как видно, он тебя не балует грошом, — Так что, скажу за яблоки — не нужно, А вот за курево и водку — хорошо. Ты не пиши мне про березы, вербы — Прошу Христом, не то я враз усну, — Ведь здесь растут такие, Маша, кедры, Что вовсе не скучаю за сосну! Ты пишешь мне про кинофильм «Дорога» И что народу — тыщами у касс, — Но ты учти — людей здесь тоже много И что кино бывает и у нас. Ну в общем ладно — надзиратель злится, И я кончаю, — ну всего, бывай! Твой бывший муж, твой бывший кровопийца. ...А знаешь, Маша, знаешь, — приезжай! Стихи о любви встречаются у многих поэтов, но только Владимир Высоцкий писал их в свойственной открытой, жизнелюбивой манере. Мышление автора простиралось от бытового до космического уровня, поэтому стихи Высоцкого наполнены особой философией.

СТИХИ О ДРУЖБЕhttps://www.culture.ru/literature/poems/author-vladimir-vysockii/tag-o-druzhbe Стихи Владимира Высоцкого о дружбе и друзьях. Читать стихотворения Владимира Высоцкого про дружбу и друзей на портале "Культура.РФ""Культура.РФ" - гуманитарный просветительский проект, посвященный культуре России. Мы рассказываем об интересных и значимых событиях и людях в...Культура.РФ

https://libking.ru/books/nonf-/nonf-biography/1133585-yurij-sushko-druzya-vysockogo.html Юрий Сушко - Друзья ВысоцкогоЮрий Сушко Друзья Высоцкого Владимир ВЫСОЦКИЙ: "МНЕ - ЧТОБ БЫЛИ ДРУЗЬЯ..." Высоцкий иной раз мог сфальшивить на сцене или в кадре, мог сбиться,...Книги читать онлайн бесплатно без регистрации https://libking.ru/books/nonf-/nonf-biography/1116859-yurij-sushko-druzya-vysockogo-proverka-na-predannost.html Юрий Сушко - Друзья Высоцкого: проверка на преданностьЮрий Сушко Друзья Высоцкого: проверка на преданность Эрнст Неизвестный. "Но были ли вы убиты за родину наповал?.." "Вчера, 1 декабря, руководители...Книги читать онлайн бесплатно без регистрации

Женщины Владимира Высоцкого https://youtu.be/FzINmhApA-c

Замечательное фото с новоселья Владимира Высоцкого на Малой Грузинской. 1975 год На фото: 1. Владимир Высоцкий. 2. Марина Влади. 3. Станислав Говорухин. 4. Эдуард Володарский. 5. Борис Мессерер. 6 - 7. Переводчик Виктор Суходрев и его жена Инга Окуневская. 8. Мачеха Высоцкого Евгения Лихолатова. 9 - 10. Актер и друг Высоцкого Всеволод Абдулов с дочкой Юлией. 11. Актриса Татьяна Сидоренко с другом. 12. Василий Аксенов. 13. Белла Ахмадулина. 14. Отец Семен Высоцкий. 15. Степан Плотников (сын фотографа Валерия Плотникова). 16. Супруга Володарского Фарида. 17 - 18. Александр Митта с супругой

"Я дышу, и значит — я люблю!"Коллаж © L!FE. Фото: © РИА Новости/Анатолий Гаранин/Галина Кмит Владимир Высоцкий — самый известный советский поэт, актер и музыкант. По артисту сходили с ума почти все женщины Советского Союза, но свои стихи он посвящал только им — главным женщинам в своей жизни. Владимир Высоцкий всегда нравился женщинам — харизматичный, брутальный, с сильным характером, он умел быть романтиком. Но ни один из браков не принес ему счастья. Как, собственно, и его женам. Изольда Высоцкая Однокурсница поэта Изольда Мешкова (по первому мужу — Жукова) — первая жена Владимира Высоцкого. Встречаться они начали, когда Изольда еще не оформила развод, и поженились только спустя 4 года отношений — в апреле 1960 года. Тогда же Высоцкий окончил актерское отделение Школы-студии МХАТ. Иза была старше мужа на курс. «Высоцкому в ту пору исполнилось 19 лет, мне – 20, чувства были по-юношески горячими, — вспоминает актриса в своей книге «Короткое счастье на всю жизнь». - Он звал меня Изулей, а я его – Волчонком... Жизнь с Володей была легкой, солнечной, несмотря на то что жили мы неустроенно, «за ширмой», без денег. Мы часто ссорились: так упоительно наговорить кучу слов, высказать все и даже больше чем «все», выбежать из дома и сесть в такси: «Прямо пожалуйста!» И при этом знать, что следом уже гонит в такси Володя». В браке родился сын — Глеб Высоцкий. Однако отцом ребенка стал другой мужчина. После свадьбы Изольду пригласили играть в Ростовский театр, и Владимир Высоцкий ездил к жене. Изольда предлагала мужу остаться и работать с ней, но Высоцкий начал служить в Театре на Таганке и сниматься в кино. На съемках фильма «713-й просит посадку» у него завязался роман с актрисой Людмилой Абрамовой. Она забеременела от него и стала следующей женой Высоцкого. Когда обоим супругам стало понятно, что их гостевой брак развалился, был оформлен развод. Изольда Высоцкая умерла 20 июля 2018 года. До последних лет она жила в Нижнем Тагиле и служила в местном театре. Людмила АбрамоваВторая жена Владимира Высоцкого провела в этом статусе 1965 года по 1970 год и родила от артиста двоих сыновей - Аркадия и Никиту. Оба появились на свет до свадьбы родителей. Разошлась пара до официального развода — в 1968 году. Тогда у Высоцкого уже были чувства к Марине Влади, и Абрамова это знала. Сегодня Аркадий Высоцкий - актер и сценарист, отец пятерых детей. Его брат Никита Высоцкий, как и отец, окончил Школу-студию МХАТ и играл в театре, учредил Благотворительный Фонд Владимира Высоцкого, а также написал сценарий к фильму «Высоцкий. Спасибо, что живой». Аркадий Высоцкий Никита Высоцкий преподает на кафедре режиссуры и актерского мастерства Московского государственного института культуры. Никита Высоцкий Сейчас Людмиле Абрамовой за 80. После развода с Высоцким она вновь вышла замуж и родила дочь, но всегда ощущала связь с артистом. Абрамова принимала участие в создании музея Высоцкого. Татьяна ИваненкоВ 1972 году у Высоцкого родилась дочь Анастасия. С мамой девочки — актрисой театра на Таганке Татьяной Иваненко — актера связывали давние отношения, но она так и не стала женой Владимира Высоцкого. Чувства к эффектной иностранке Марине Влади были сильнее старой привязанности к коллеге. Жены Владимира Высоцкого и его дети — это целый драматический сериал. Высоцкий отказывался признавать внебрачную дочь публично, тем более что она родилась, когда он уже был женат на Влади. Татьяна дала ребенку свою фамилию, воспитала дочь самостоятельно и не дала ни одного интервью. Однажды она судилась с «Экспресс-газетой», которые опубликовали ложное интервью, и выиграла дело. Дочь Высоцкого Анастасия ИваненкоДочь Высоцкого Анастасия Иваненко окончила журфак МГУ, работала на канале «Культура», воспитывает дочь Арину. Марина Влади И Марина, и Владимир интересовались друг другом еще до знакомства. Он увидел 17-летнюю актрису в фильме 1956 года «Колдунья» и потерял голову, а она слышала о харизматичном русском и однажды — в 1967 году — приехала посмотреть на расхваленного артиста в Театр на Таганке. На банкете после спектакля «Пугачев» Влади и Высоцкий наконец встретились — и влюбились. Влади стата последней женой Владимира Высоцкого Высоцкий был известным соблазнителем, но и Мариной было трудно не увлечься. Дочь русских эмигрантов, Влади была той самой роковой красоткой, сводившей мужчин с ума. Французская жена Владимира Высоцкого была совсем не в «советском» формате: следила за модой, привозила наряды из Парижа, не переживала из-за общественного мнения и снималась в откровенных сценах в кино. Марина Влади, французская жена Владимира Высоцкого До Высоцкого актриса дважды была замужем, во Франции росли ее сыновья Игорь, Пьер и Владимир. Она не могла оставить детей и жила на две страны. В это время Высоцкий боролся за право выезда за рубеж — и за собственную жизнь. Влади была замужем за Высоцким с 1970 по 1980 год — вплоть до смерти артиста от острой сердечной недостаточности. По словам последней жены, Владимира Высоцкого сгубила не алкогольная зависимость, а наркотики, на которые его неумышленно «подсадили» врачи. Медики использовали морфий и амфетамины для «откачивания» Высоцкого после запоев. С 1977 года Высоцкий уже сам систематически делал инъекции. Начались ломки, а в 1979 году Высоцкий пережил клиническую смерть. Влади стала свидетельницей тяжелого приступа Высоцкого уже в самом начале их отношений. В 1969 году у него лопнул сосуд в горле, открылось кровотечение — врачи боролись за жизнь артиста около суток. «Я умоляю вызвать «скорую», у тебя почти исчез пульс, меня охватывает паника, — вспоминала актриса в своей книге «Владимир, или Прерванный полет». — Реакция прибывших врачей и медсестры проста и жестока: слишком поздно, слишком много риска, ты не транспортабелен. Они не желают иметь покойника в машине, это плохо для плана. Тогда я загораживаю выход, кричу, что если они сейчас же не повезут тебя в больницу, я устрою международный скандал... Они, наконец, понимают, что умирающий — это Высоцкий, а взлохмаченная и кричащая женщина — французская актриса. После короткого консилиума, ругаясь, они уносят тебя на одеяле...» За 12 лет отношений Марина не раз пыталась спасти Высоцкого от наркотиков и алкоголя, но артиста тяготила ее забота, а позже — строгий контроль. В беседах с психоаналитиком Высоцкий называл жену «черной тучей», нависшей над ним. Последние два года отношения в паре были напряженными. Супруги отдалились друг от друга, и 40-летний Высоцкий увлекся 18-летней студенткой Оксаной Афанасьевой. Но Влади так и осталась последней женой Владимира Высоцкого. Оксана АфанасьеваАфанасьева стала прообразом героини Оксаны Акиньшиной в драме «Высоцкий. Спасибо, что живой». Она боготворила Высоцкого, а тот, по слухам, даже мечтал обвенчаться, но Марина Влади пресекала разговоры о разводе. У Владимира Высоцкого в итоге было. три жены, хотя Оксана вполне могла стать четвертой. Оксана выросла в богемной семье. Ее дедушки — импресарио Шаляпина и директор школы-студии Айседоры Дункан, отец — актер и литератор Павел Афанасьев-Севастьянов, тетя — стоматолог в поликлинике Министерства здравоохранения. Сама же девушка мечтала стать художницей и училась в Московском текстильном институте. Юная Афанасьева была театралкой и с Владимиром Высоцким познакомилась после очередного спектакля в Театре на Таганке. Актер подошел к красавице около касс. Как и Влади, Афанасьева боролась с запоями Высоцкого и мечтала спасти любимого, но исход мы знаем. Оксана была рядом с Высоцким в ночь, когда его не стало. После гибели Высоцкого в июле 1980 года Оксану Афанасьеву исключили из института. Ее попытка уехать из страны также оказалась неудачной. Но через два года Оксана встретила новую любовь — и на этот раз все сложилось счастливо и навсегда. В 1983 году Оксана Афанасьева вышла замуж за молодого актера Леонида Ярмольника. В том же году в семье родилась дочь Александра. В 2014 году супруги стали бабушкой и дедушкой. Сейчас Оксане Ярмольник за 60, но она по-прежнему работает художницей по костюмам для театра и кино, занимается благотворительностью. Источник: https://www.thevoicemag.ru/stars/krupnim-planom/lyubov-kotoraya-ego-ne-spasla-5-zhenshchin-vladimira-vysockogo/ Любовь, которая его не спасла: 5 главных женщин Владимира ВысоцкогоВладимир Высоцкий всегда нравился женщинам - харизматичный, брутальный, с сильным характером, он умел быть романтиком. Но ни один из браков не принес...The Voice

"Баллада о любви"

"И началось триумфальное шествие пленок..." (Владимир Высоцкий) Из интервью В. Высоцкого итальянскому телевидению в Москве весной 1979 года перед его поездкой в Рим. Я начинал писать песни, никогда не рассчитывая на большую аудиторию, не думал, что у меня будут какие-то дворцы, залы, стадионы - и здесь, и за рубежом. Я никогда этого не предполагал; я думал, что это будет написано и спето только для маленькой компании моих близких друзей. Компания была хорошая. Это было лет 15 тому назад, мы жили в одной квартире у режиссера "Мосфильма" Левы Кочаряна. Там были - из тех людей, которых вы знаете, - Вася Шукшин, которого больше нет; сам Лева, который тоже умер, был замечательный человек, который любил жизнь невероятно; там был Андрюша Тарковский; там был такой писатель Артур Макаров... И вот для них я пел эти песни. И первый раз, я помню, Лева Кочарян, мой друг, сказал: "Подожди одну минуту!" - и нажал на клавишу магнитофона. И так случилось, что первый раз мои песни были записаны на магнитофон. Тогда никто не обратил на это внимания, ни один человек не думал, что из этого получится дальше. Но случилось так, что кто-то это услышал, захотел переписать - и началось вот такое, что ли, триумфальное шествие этих пленок повсюду, повсюду, повсюду по Союзу. Потом я пел и еще в компаниях - и меня записывали; потом, когда поступил в театр, я стал выступать - в школах, в институтах перед студентами... И кто-то на первом ряду всегда держал микрофон, который мне мешал, щелкал, они друг у друга спрашивали все время: "У тебя готово? У тебя кончено? У тебя не кончено?.." И это все распространялось, десятки раз переписанное, - так что иногда было невозможно разобрать - мои это слова, не мои... Ужасное качество было, отвратительное, потому что тогда были плохие магнитофоны. И поэтому было очень много подделок - стали появляться люди, которые подделывались под меня и пели лишь бы таким - "А-а-а!.." - хриплым голосом, и тогда, значит, "под Высоцкого". Я со своим голосом ничего не делаю, потому что у меня голос всегда был такой. Я даже был когда вот таким маленьким пацаном и читал стихи каким-то взрослым людям, они говорили: "Надо же какой маленький, а как пьет!" То есть у меня всегда был такой голос - как раньше говорили, "пропитой", а теперь из уважения говорят - "с трещиной". А потом случилось так, что, когда я поступил в театр, я стал писать для спектаклей - для "Павших и живых" я написал несколько песен; потом стали приглашать в кино и попросили меня написать: первая картина была "Я родом из детства". Потом - "Вертикаль": это были песни о горах. Но они были, я думаю, больше, чем про горы, там была еще философия восхождения - почему люди стремятся вверх, почему им не хочется спускаться обратно на равнину, а они сверху обязательно всегда должны спускаться... Источник: http://vysotskiy-lit.ru/vysotskiy/vospominaniya/safonov-sbornik/triumfalnoe-shestvie-plenok.htm

О гитаре Высоцкого (Леонид Мончинский) В Иркутск Высоцкий прилетел с великолепной французской гитарой. С ней он никогда не расставался. Вообще к вещам Владимир Семенович относился спокойно, но гитара... она занимала особое место в его жизни. Бессонными ночами поэт брал ее в руки, и тогда мерцающие в темноте струны начинали переливаться, точно струи ночного ручья. И голос над тем "ручьем", не громкий, но глубокий, осторожно раздвигает темноту. Она постепенно рассеивается: ярче - струны, белее - руки, недосягаемо лишь лицо, отчего голос кажется вполне самостоятельным, рожденным этой темнотой. Его ночные песни волновали и тревожили мягкой, недоступной измерению силой. Она не давала вам уснуть, но приглашала к покою. Похоже, он лечил ночью натруженную за хлопотливый день душу. И те, кто был рядом, становились причастными к маленькому таинству. Жаль, забывали включить магнитофон... Впрочем, разговор мы поведем о гитаре. Много дней прекрасный инструмент путешествовал с ним по Сибири: Байкал, Иркутск, Бодайбо, Нижнеудинск. А в день перед отлетом его пригласили выступить в Чистых Ключах. Концерт получился неудачным: пел без настроения и закончил быстро. Попрощались с хозяевами. Поехали в Иркутск. Но перед самым выездом из поселка на трассу увидели стоящего у обочины человека. Он поднял руку. Водитель Толя хотел "не заметить", но Высоцкий попросил: - Возьмем его. Открылась дверца. Вместе с улыбкой Гиви (так звали нового пассажира) принес в салон бодрящий запах коньяка. - Гамарджоба! - Здравствуй! Садись! Гиви сел. Раздался треск. Высоцкий побледнел и, глядя перед собой, произнес: - Ну вот и все... Анатолий остановил машину. Выскочил. Распахнул дверь. - Оставь его. - Высоцкий уже улыбался. - Неосторожность - это ведь не грех. Гиви догадался: он совершил что-то непоправимое. Приподнялся, вынул из-под себя чехол, в котором лежала гитара. Она уже состояла из двух вполне самостоятельных частей... - Владимир Семенович... Дорогой! - начал Гиви. - Да ладно. Поехали, Толя! ... А вечер был чудный, такие вечера не часто случаются в Иркутске. И ночь обещала стать замечательной. Все молча сидели вокруг стола. Владимир Семенович побрился, вышел из ванной, спросил: - О чем грустим? - Так вот, гитара... - Это точно. Не удалась у нее судьба. Другой в этом доме не найдется? ... Он пел до первых петухов. Когда они заголосили в поселке Боково, приветствуя высокими, чистыми голосами молодой рассвет, Владимир Семенович отложил гитару: - Через пять часов вылет. Отдохнем. Хорошо спали. Бодро встали. В дверной ручке обнаружили букет росистых полевых цветов. Он по-детски обрадовался: - Не поленились люди. Замечательно как! Самолет улетел по расписанию. Через неделю раздался звонок из Москвы. - Мне вчера Байкал снился розовый. Он таким бывает? - Байкал разный. Сны розовыми бывают? Смеется. - Да, принесли гитару той же фирмы. - Гиви? - Кто же еще?! Очень хочу вернуться к вам в Сибирь. Всех обнимаю! Источник: http://vysotskiy-lit.ru/vysotskiy/vospominaniya/safonov-sbornik/o-gitare-vysockogo-monchinskij.htm

Ноты к песням Владимира Высоцкогодля голоса в сопровождении гитары,фортепиано (баяна, аккордеона) https://ale07.ru/music/notes/song/songbook/vysockyi.htm Ноты Аккорды Владимир Высоцкий песни для глоса сопровождение гитара фортепиано баян (аккордеон)Мы вращаем землю песни Владимира Высоцкого выпуск 1, 1998г. ноты для голоса (гитара - аккорды) (pdf, 4.94 Мб) содержание: Свои публичные выступления...Ale07

Я не люблю

100 ЛУЧШИХ ПЕСЕН

Шуточные песни

Купола российские

Песня певца у микрофона (Владимир Высоцкий) Я весь в свету, доступен всем глазам.Я приступил к привычной процедуре:я к микрофону встал, как к образам...Нет-нет, сегодня - точно к амбразуре! И микрофону я не по нутру -да, голос мой любому опостылет.Уверен, если где-то я совру -он ложь мою безжалостно усилит. Бьют лучи от рампы мне под ребра,лупят фонари в лицо недобро,и слепят с боков прожектора,и - жара!.. Жара! Он, бестия, потоньше острия.Слух безотказен, слышит фальшь до йоты.Ему плевать, что не в ударе я,но пусть я честно выпеваю ноты. Сегодня я особенно хриплю,но изменить тональность не рискую.Ведь если я душою покривлю -он ни за что не выпрямит кривую.На шее гибкой этот микрофонсвоей змеиной головою вертит.Лишь только замолчу - ужалит он, -я должен петь до одури, до смерти! Не шевелись, не двигайся, не смей.Я видел жало - ты змея, я знаю!И я сегодня - заклинатель змей,я не пою - я кобру заклинаю. Прожорлив он, и с жадностью птенцаон изо рта выхватывает звуки.Он в лоб мне влепит девять грамм свинца.Рук не поднять - гитара вяжет руки! Опять!.. Не будет этому конца!Что есть мой микрофон - кто мне ответит?Теперь он - как лампада у лица,но я не свят, и микрофон не светит. Мелодии мои попроще гамм,но лишь сбиваюсь с искреннего тона -мне сразу больно хлещет по щекамнедвижимая тень от микрофона. Я освещен, доступен всем глазам.Чего мне ждать - затишья или бури?Я к микрофону встал, как к образам...Нет-нет, сегодня точно - к амбразуре! Источник: http://vysotskiy-lit.ru/vysotskiy/vospominaniya/safonov-sbornik/pesnya-pevca-u-mikrofona-vysockij.htm

Банька по-белому (Владимир Высоцкий) Протопи ты мне баньку, хозяюшка,Раскалю я себя, распалю.На полке, у самого краюшка,Я сомненья в себе истреблю. Разомлею я до неприличности,Ковш холодной - и все позади.И наколка времен культа личностиЗасинеет на левой груди. Протопи ты мне баньку по-белому,Я от белого свету отвык.Угорю я, и мне, угорелому,Пар горячий развяжет язык. Сколько веры и леса повалено,Сколь изведано горя и трасс,А на левой груди профиль Сталина,А на правой - Маринка, анфас. Эх! За веру мою беззаветнуюСколько лет отдыхал я в раю!Променял я на жизнь беспросветнуюНесусветную глупость мою. Протопи ты мне баньку по-белому,Я от белого свету отвык.Угорю я, и мне, угорелому,Пар горячий развяжет язык. Вспоминаю, как утречком раненькоБрату крикнуть успел: - Пособи!И меня два красивых охранникаПовезли из Сибири в Сибирь. А потом на карьере ли, в топи ли,Наглотавшись слезы и сырца,Ближе к сердцу кололи мы профили,Чтоб он слышал, как рвутся сердца. Протопи ты мне баньку по-белому,Я от белого свету отвык.Угорю я, и мне, угорелому,Пар горячий развяжет язык. Ох! Знобит от рассказа дотошного,Пар мне мысли прогнал от ума.Из тумана холодного прошлогоОкунаюсь в горячий туман. Застучали мне мысли под темечком -Получилось, я зря им клеймен,И хлещу я березовым веничкомПо наследию мрачных времен. Протопи ты мне баньку по-белому,Чтоб я к белому свету привык!Угорю я, и мне, угорелому,Пар горячий развяжет язык. ииииии Источник: http://vysotskiy-lit.ru/vysotskiy/vospominaniya/safonov-sbornik/banka-po-belomu-vysockij.htm

Спасите наши души

Она была в Париже

На Большом Каретном

"Все не так ребята!"

Ноль Семь

Весь Высоцкий Владимир Семенович более 400 песен По просьбам подписчиков собрал сборник всего творчества поэта... Исходник Flac Losless

Военные песни В.С.Высоцкого. Дню Победы посвящается... Ю.Любимов рассказывал: "Я был с Владимиром в войсках, и очень крупный военачальник говорил, что он завидует дару этого человека влиять на людей. "Какая у него сила, какая у него огромная энергия - взять и заставить людей слушать, затаив дыхание! Это качество хорошо иметь полководцу".

Остался в фильмах (Марина Влади) Станислав Говорухин: "В кино он сыграл меньше, чем мог бы. И меньше, чем хотел. "Пробовался", но до съемок дело не доходило. Многие из "проб" погибли, кое-что уцелело - например, отличная проба на Пугачева к фильму А. Салтыкова. У меня сохранилось несколько его грустных писем. "Утвердили меня в картину "Земля Санникова". Сделали ставку, заключили договор, взяли билет. С кровью вырвал освобождение в театре, а за день до отъезда мосфильмовский начальник сказал: - Его не надо. - Почему? - спросили режиссеры. - А не надо, и все!" Сегодня кинематографисты пытаются освободиться от пут, связывающих свободный полет фантазии. Как порадовался бы Володя! Он всегда говорил об этом. Раньше - с яростью, последние годы - с горьким сарказмом. "Но ведь про что-то можно снимать?- писал он мне. - Например, про инфузорий? Хотя... Ткнуться некуда - и микро- и макромиры под чьим-нибудь руководством". Нашел в записной книжке и такую запись: "Володя: у меня все наоборот - если утону, ищите вверх по течению". Откуда это? Так не похоже на Высоцкого. Он был человеком, который твердо знал, куда, ради чего и на что он идет. Хотя... Так хотел сниматься в "Место встречи..." можно сказать, был зачинателем идеи - сделать фильм по роману Вайнеров, так волновался - утвердят, не утвердят на роль Жеглова, и вдруг... 10 мая 1978 года - первый день съемок. Мы в Одессе, на даче нашего друга. И Володя: "Пойми, мне так мало осталось, я не могу тратить год жизни на эту роль!" Как много потеряли бы зрители, если бы я сдался в тот вечер. Однажды, когда я рассказал этот случай на встрече со зрителями, из зала пришла записка: "А стоит ли год жизни Высоцкого этой роли?" Вопрос коварный. Если бы год, который заняли съемки, он потратил на сочинение стихов, тогда ответ был бы однозначным: не стоит! Быть поэтом - таково было его главное предназначение в этой жизни! Но у Володи были другие планы, я знал их, и мы построили для него щадящий режим съемок, чтобы он мог осуществить все задуманное: побывать на Таити, совершить гастрольное турне по городам Америки... Он давно подумывал о режиссуре. Хотелось на экране выразить свой взгляд на жизнь. Возможность подвернулась сама собой. Мне нужно было срочно ехать на фестиваль, и я с радостным облегчением уступил ему режиссерский жезл. Когда я вернулся, группа встретила меня словами: "Он нас измучил!" Он входил в павильон абсолютно готовым к работе, всегда в добром настроении и заражал своей энергией и уверенностью всех участников съемки. По этой короткой пробе легко было представить его в роли режиссера большой картины. Зато на тонировке с ним было тяжело. Процесс трудный и не самый творческий - актер должен слово в слово повторить то, что наговорил на рабочей фонограмме, загрязненной шумами, стрекотом камеры. Бесконечно крутится кольцо на экране. Володя стоит перед микрофоном и пытается "вложить" в губы Жеглова нужные реплики. Он торопится, и от того дело движется еще медленнее, он безбожно ухудшает образ. "Сойдет!" - кричит он. Я требую записать еще дубль. Он бушует, выносится из зала, через полчаса возвращается, покорно становится к микрофону. Ему хочется на волю, а кольцо не пускает. Ему скучно, он уже прожил жизнь Жеглова, его творческое нутро требует нового, впереди ждут Дон Гуан и Свидригайлов, а внизу, у подъезда, нетерпеливо перебирают ногами и звенят серебряной сбруей его Кони". Высоцкий снимался в фильмах "Вертикаль", "Увольнение на берег", "Точка отсчета", "Служили два товарища", "Четвертый", "Место встречи изменить нельзя"... Роли главные и эпизодические, и последних, к сожалению, было больше. Но даже и за отдельным эпизодом стояла запоминающаяся личность Высоцкого. В эпизодической роли он снимался, к примеру, в кинокомедии "Саша-Сашенька" на студии "Беларусьфильм". Автор сценария Лидия Александровна Вакуловская рассказывает: - Помню, что режиссер Виталий Четвериков, приглашая на эпизодическую роль Высоцкого, тогда еще мало снимавшегося, сказал: этот герой должен петь под гитару. Пришлось внести небольшие изменения в сценарий. Высоцкий пел так, что даже сейчас, через двадцать лет, я слышу его хрипловатый, но такой красивый и дорогой нам голос. Кругом все аплодировали, а он улыбался и снова повторял "дубль". Его очень уважали и любили в нашей съемочной группе. Но были и те, кто хотел запретить Высоцкого. К счастью, их время прошло. О Высоцком можно сказать словами самого поэта: "он не гнался за славою бренной", но слава нашла его сама. Высоцкий - актер, певец, поэт - прожил короткую, неистовую жизнь, пролетел через нее, как метеор, оставив после себя долго звучащий, ранящий след. Признание пришло к нему после смерти. Тут наша общая боль и общее чувство вины, как бы мы ни торопились - каждый по-своему - отдать ему посмертную дань. Теперь личность Высоцкого, его роли и песни стали достоянием ряда фильмов. О них немало сказано сегодня в нашей печати, и отзывы эти уместно привести здесь. Все те, кто видел по телевидению двухсерийную телепередачу "Владимир Высоцкий" театрального критика Н. Крымовой и режиссера А. Торстенсена, могут быть только благодарны создателям. И мы целиком присоединяемся к словам оценки фильма, высказанные в "Труде" М. Строевой: "Фильм нетороплив. Здесь о Высоцком говорят не спеша, раздумчиво, серьезно. У каждого в душе хранится свой Высоцкий. Образ освещается с разных сторон, складывается, как мозаика. Таков замысел: Высоцкий в моей жизни. На этот вопрос по-своему отвечают рабочий и космонавт, актер и писатель, маршал авиации и шахматист, друг и жена. Люди известные и неизвестные ищут, находят свои, незаемные слова, почти всегда точные. Камера скользит по московским дворикам, бульварам и подворотням, по комнатам близких или далеких ему людей, подымается над панорамой густо застроенной Москвы, чтобы можно было отыскать глазами тот самый дом на Большом Каретном, где Володя вырос. "Где твои семнадцать лет, где тебя сегодня нет..." Мы вслушиваемся в негромкий говор, в элегическую интонацию людей, с ними соглашаемся. Да, Володя Высоцкий был Личностью, брал на себя ответственность откровенно и честно высказывать то, о чем сегодня громко говорят все. Он обгонял свое время. Его песни звучали повсюду, его слушали на всех этажах нашего общества. Но сам Высоцкий тогда не вписывался в рамки "дозволенного". Вот так, все верно. Но когда вдруг на экран врывается сам живой Высоцкий и поет, поет сегодня прямо нам в лицо своим неистовым хриплым баском, по-особому растягивая гласные и согласные, то все наше чуть раздумчивое настроение летит прочь. Актер ломает рамки "медленного чтения". Происходит стыковка двух начал, двух времен, "заводящая" драматический мотор передачи. Режиссер и оператор совершают чудо возвращения, оживления героя. Вот он появился только что из-за угла, тот самый знакомый, идет по улице, поднимается по лестнице, еще секунда - берет гитару и вот уже поет. Поет, растягивая жилы, разрывая душу: "Перережьте горло, перережьте вены, Только не порвите серебряные струны!" Как отмечают рецензенты, его песни живут вне моды. Такое бывает, правда, очень редко. Они на слуху у людей разных поколений. Они звучали повсюду. Но с телеэкрана при жизни актера реже всего. И сегодня их слушаешь с каким-то особым сочувствием. Двухсерийная передача "Владимир Высоцкий" - не просто дань памяти поэту. Это и анализ многообразной работы поэта, музыканта, актера, о чем сказали с экрана Б. Окуджава, М. Ульянов, М. Влади, Г. Гречко и многие другие. Фильм снят на доверии и к людям, говорящим о Высоцком, и к нам, зрителям. Это как обратная связь. Доверие обязывает думать. Даже знавшие его ищут "своего Высоцкого". "Он был искренен", - скажет о нем Михаил Ульянов. Высоцкий никогда не играл героя другого времени, мучимого давними, непонятными нам страданиями. Он заставлял, например, своего Гамлета жить сейчас, делать свой выбор сейчас. Жаль, что не сняты на пленку лучшие его роли - хотя бы Гамлет и Лопахин. Из чеховского "Вишневого сада" до нас дошел только его голос "за кадром". А в кадре осталась лишь одна Алла Демидова - в роли Раневской... Центральное телевидение показало также телефильм "Монолог". Это видеозапись прямого разговора Владимира Высоцкого с телезрителями. Высоцкий говорит в экран и поет свои песни под гитару. Давая положительную оценку этому фильму, "Комсомольская правда" тогда отмечала, что запись эта делалась не в расчете на будущий телефильм. Вероятно, она должна была стать сюжетом одной из передач. Там есть эпизоды, которые в обычных случаях считаются техническим браком и совершенно справедливо вырезаются и не показываются зрителю. А тут даже эти эпизоды сохранены и показаны. К примеру, Высоцкий поет песню "От границы мы землю вращали назад...", одну из лучших его военных песен... И вот забывает, путает слова. Просит начать запись сначала. Снова срыв. Снова сначала. И опять "не идет" песня. Он волнуется, переживает, закрывает лицо руками, собирается в комок и наконец поет так, как надо, как он хотел спеть. Мы видим даже эти срывы и слышим его разговор с режиссером за кадром. Интересно вот что. Эпизоды эти не воспринимаются как брак. Более того, без них не было бы телефильма как такового. Владимир Высоцкий говорит и поет с телеэкрана естественно и свободно, словно так было всегда. Увы, не всегда. Но сегодня - да. Он не дожил до этого дня, однако сегодня ему поется лучше. Время изменилось, и жизнь наша изменилась тоже. И если с телеэкрана поет свои честные песни Владимир Высоцкий - значит, изменилась к лучшему, стала честнее. Спасибо тем, кто сделал этот фильм, трижды спасибо тем, кто его показал. Внимание зрителей привлекли вышедшие на экраны фильмы "Воспоминание" (студия имени Довженко) и "Короткие встречи"; последний поставлен на Одесской студии и два десятилетия пролежал без движения на полке. Но вот, как говорят, пришло время Высоцкого, и заговорил, запел он с экрана. В кинотеатрах далекого Магадана, где образ Высоцкого также близок, эти оба фильма шли "театральным способом". В чем новизна? Обе картины тут демонстрировались как двухсерийный фильм, но с антрактом. В перерыве зрители обсуждали просмотренную ленту, делились впечатлениями, приняли участие в киновикторине. Ведь оба фильма объединены главным исполнителем - В. С. Высоцким и одинаково интересны почитателям его таланта. Авторское "я" Владимира Высоцкого - и это подчеркивалось в выступлениях кинокритиков - частица огромного мира, в котором гармонично уживаются и послевоенное детство, и столичная "коммуналка", с нехитрым житейским скарбом, с видом в стесненный, но родной дворик, и такой же родной Театр на Таганке. Тут же и "послушные" московские студенты и их поэтические кумиры - Е. Евтушенко, Б. Ахмадулина. Кончается слово, звучит песня Б. Окуджавы. И наконец, сам Высоцкий. Весь в песне. В фильме не говорят и не поют о Высоцком, его показывают живым как есть, без дублей. Любительские кадры, порой серые - сама правда. Несовершенные технически - они совершенны по сути. Избежать всего субъективного, наносного - задача трудная, но оказалась под силу авторскому коллективу. Тематический диапазон песен "поющего поэта" широк - от фронтовых ("Вращение земли") до "дворовых" ("Про Валю", "На Большом Каретном"), от комических ("Песенка про Кука") до сугубо философских ("Я - усилитель"). В художественную ткань фильма органично вплетены снимки - портреты Володи, Владимира Семеновича Высоцкого, военная хроника, ролики с записями его песен. Как личность Владимир Высоцкий тоже безграничен: человек, поэт, певец, актер. Вслед за камерой мы дважды попадаем на театральные подмостки: в начале и в конце фильма... Все ближе и ближе сцена и зритель. Все ближе трагическая развязка в "Гамлете" В. Шекспира. Высоцкий на сцене и в жизни един, он слит воедино со своим героем. Бурные аплодисменты - награды и тому, и другому. Творческая манера "Воспоминания" нетрадиционна. По родовой принадлежности фильм определен как художественный. Художественная основа фильма с участием заслуженной артистки РСФСР Елены Камбуровой приближена к документальному кино. На этом стержне крепится весь фактический материал. Артистке дорого все, что связано с творчеством любимого ею поэта, и потому выступление в таком фильме она считает шагом ответственным. Находясь на гастролях в Красноярске, Елена Анатольевна Кабмурова так сказала журналистам: "Понимаю тех, кто считает, что все песни Владимира Семеновича должны звучать только в его исполнении. Он в самом деле не только был замечательным поэтом, но и великолепным исполнителем своих стихов. В то же время безумно жаль оставлять память о нем лишь в магнитофонных записях и в книгах. Тяжело нести груз от подножия к вершине, проще простого - скатить его под уклон. И надо быть очень сильным, чтобы все-таки идти, подниматься вверх шаг за шагом. Таким был Владимир Высоцкий. И те певцы, которые пытаются исполнить песни Высоцкого, как бы берут на себя часть его груза. Правда, есть у Высоцкого особые песни. Он написал их и спел - как покорил вершины". "Автопортрет" - так называется созданный на Центральной студии документальных фильмов новый видеофильм о Владимире Высоцком (автор - Ю. Дроздов, операторы - М. Попереко, В. Семин). Своеобразным прологом к нему звучат слова Булата Окуджавы из его песни "О Володе Высоцком". "Говорят, что грешил, что не к сроку свечу затушил, как умел - так и жил, а безгрешных не знает природа..." Как писала в газете "Известия" М. Мурзина, строки которой мы воспроизводим, цель, замысел видеофильма - не рассказывать о Высоцком, не комментировать его биографию и песни, не рассуждать "по поводу". Пусть он сам расскажет о себе, как рассказывал всю жизнь, - в своих песнях. В песнях - в первую очередь! Его "интермедии" во время концертов были, в общем, посвящены одним и тем же темам - детство, война, работа в театре и кино. Он не любил и не умел говорить о себе, объяснять свои песни: "Давайте, я лучше вам спою об этом!" А иногда - резковато: "Что я хотел сказать в той или другой песне? Что хотел сказать, то и сказал!" Его рассказы о себе всегда были коротки, просты, даже как-то по-детски просты: "Я работаю в Москве, в Московском театре на Таганке. И еще снимаюсь в кино, сыграл несколько ролей в кино. И сочиняю песни. Сам и слова, и музыку". Он не любил гладко и пространно говорить. Он пел, и все становилось сразу ясным, предельно ясным об этом человеке. Послушайте вот это: "Я не люблю фатального исхода, от жизни никогда не устаю..." - есть еще вопросы? У него есть песня об Ахиллесе: "Я при жизни был рослым и стройным, не боялся ни слова, ни пули и в привычные рамки не лез..." Она, как, впрочем, почти всего его песни, и о себе тоже. Даже стихи его, аккуратно выстроенные в ряды строчек и куплетов в печати, что-то теряют, "пришпиленные" к бумажным листам. Так и в разговорах "по поводу Высоцкого" порой теряется момент присутствия его личности. Его обаяние, непосредственность, его обескураживающая, предельная искренность. Искренность - редчайший дар, единственно возможный для него способ существования в жизни и в искусстве, способ общения с людьми. В "Автопортрете" использована авторская запись монолога Высоцкого, доселе неизвестная. Разговор идет напрямую, он обращается к конкретному человеку, но это поймешь не сразу, и потому дрогнет что-то внутри от проскользнувшего в его речи с экрана неожиданного "ты": "Вот у нас есть такой спектакль, называется он "Павшие и живые", и там есть несколько просто великолепных стихов, я просто два или три стихотворения прочитаю тебе". Он разговаривает с другом, близким, судя по всему, человеком. Но он поднимется, выпрямится, когда станет читать вот это: "Нас не нужно жалеть..." ("И еще одно такое стихотворение, но я его сделаю, как на сцене, если можно, значит"). Кто видел спектакли с его участием, кто слышал, как он читал стихи, пел со сцены - каждый раз, как в последний, истово, на пределе, иначе не мог, просто не умел, - у того память "подключается" мгновенно. Кто не видел, не застал, тот, посмотрев этот фильм, откроет для себя новое в нем, ощутит ту атмосферу, что возникала на его концертах, "Я хочу, чтобы была такая атмосфера: "вы пришли ко мне в гости за песней, а я приехал спеть их вам". "Вообще, все эти песни, которые я пою, они рассчитаны на самых близких друзей". В фильме сохранена, передана интонация живого диалога, сиюминутности общения. Вот он вспоминает детство, свой родной Большой Каретный, и тут же: "Я про него написал даже песню, хотите, спою ее?" И поет... Когда готовился сборник к изданию, вышли новые фильмы о Высоцком. Публикация А. Сафонова Источник: http://vysotskiy-lit.ru/vysotskiy/vospominaniya/safonov-sbornik/ostalsya-v-filmah-marina-vladi.htm

Я РОДОМ ИЗ ДЕТСТВА, 1966г. Режиссер Виктор Туров. Тридцатилетний седой капитан-танкист, прошедший всю войну и горевший в танке, с лицом, по воле режиссёра был автором и исполнителем своих песен. В августе киностудия «Беларусьфильм» заключила с Высоцким договор на написание и доработку трёх произведений к фильму: «Братские могилы», «Звёзды» и «Высота». Виктор Туров удачно интегрировал песни в сюжет фильма, их невозможно было изъять без ущерба для картины. «Братские могилы» в фильме исполнял Марк Бернес, его проникновенное исполнение нравилось Высоцкому. По свидетельству супруги Бернеса — Лилии Михайловны Бернес-Бодровой, Высоцкий сам пригласил Марка Наумовича к исполнению этой песни в картине.

«Вертикаль» (1967) Режиссер Станислав Говорухин. Высоцкий был утверждён на роль радиста Володи практически без проб. Схематичный сценарий и роль радиста-бородача, оставшегося в лагере и предупреждающего товарищей об опасности, заинтересовала Высоцкого гораздо меньше, чем возможность написания песен для фильма. В июне 1967 года фильм «Вертикаль» вышел в широкий прокат. Большинство зрителей впервые увидели Высоцкого на экране, познакомились с его новыми произведениями, открыли для себя, что он не представитель блатного мира, поющий про «мелких и крупных нарушителей закона», которые звучали с магнитофонов по всей стране, а драматический актёр и автор разнообразных по тематике песен. Картина имела большой прокатный успех — её посмотрели 32,8 млн зрителей.

«Короткие встречи» (1968) Режиссер Кира Муратова. В основе фильма «Короткие встречи», снятого в тяготеющей к «естественности» стилистике 1960-х годов, — история недолгого романа геолога Максима с юной буфетчицей Надей (кинодебют Нины Руслановой) и его же сложных отношений с женой — исполкомовской чиновницей Валентиной Ивановной Свиридовой (эту роль сыграла сама режиссёр Кира Муратова). Максим — типичный герой-шестидесятник, неприкаянный, одинокий и бесприютный. Он уходит от близких людей без драматизма, возвращается без оправданий, о любви говорит с лёгкой иронией.

«Служили два товарища» (1968) Режиссер Евгений Карелов. Действие фильма охватывает короткий промежуток времени, когда армия Врангеля оставляла Крым. Автор сценария Валерий Фрид и режиссёр фильма видели в образе Александра Брусенцова не обычного, стереотипного белого офицера, которого могли бы сыграть Олег Стриженов, Василий Лановой, Олег Янковский, а яростного, нестандартного, сильного и жёсткого человека. Через его роль должна была быть показана трагедия белогвардейского движения. На выбор Кареловым в качестве исполнителя именно Высоцкого могли повлиять его образ капитана-танкиста Владимира из фильма «Я родом из детства», роли Галилея и Хлопуши в спектаклях Театра на Таганке. По мнению Аллы Демидовой, прообразом Брусенцова мог быть и драгунский капитан, сыгранный Высоцким в спектакле «Герой нашего времени».По мнению кинокритиков в жизни Высоцкий обладал всеми теми же качествами, что позволило ему органично соответствовать роли и превратить её в большую актёрскую удачу. Часть эпизодов с Брусенцовым была вырезана из фильма. Причиной оказалась именно яркость, исполнения роли Высоцким. Он переигрывал «двух товарищей» и придавал белогвардейскому офицеру качества, которыми тот, согласно официальным представлениям о Гражданской войне, не должен был обладать.

«Интервенция» (1969) Режиссер Геннадий Поллока. Кандидатура Владимира Высоцкого, представленная худсовету «Ленфильма», вызвала протест со стороны членов комиссии, претензии которых были связаны со «специфической внешностью» и «театральной манерой» артиста. Полоке удалось отстоять Высоцкого благодаря поддержке Григория Козинцева, руководившего в ту пору режиссёрской мастерской при «Ленфильме». Для Высоцкого участие в картине с фарсовой, скоморошьей стилистикой и «игрой в игре» оказалось родной стихией; он появлялся на площадке даже в те дни, когда был свободен от съёмок.

«Опасные гастроли» (1970) Режиссер Георгий Юнгвальд-Хилькевича. Роль куплетиста Жоржа Бенгальского, сыгранная Высоцким в фильме «Опасные гастроли», стала своеобразным продолжением образа подпольщика Бродского из «Интервенции». Режиссёр ещё в подготовительный период объявил, что видит в роли Жоржа Бенгальского только Высоцкого. Юнгвальд-Хилькевич «начал охотиться» за Владимиром Семёновичем со времени съёмок «Коротких встреч»). Пробы, на которые были приглашены Вячеслав Шалевич, Юрий Каморный, Евгений Жариков, стали формальностью, потому что артисты знали: кандидатура исполнителя главной роли уже фактически определена. На заседании худсовета и сценарной редколлегии, состоявшемся 3 января 1969 года, рассматривались эскизы и пробные записи фильма. В заключении комиссии отмечалось, что среди претендентов на роль Бенгальского «наиболее благоприятное впечатление оставляет актёр В. Высоцкий».

«Плохой, хороший человек» (1974) Режиссер Иосиф Хейфиц. Формируя актёрскую группу для участия в фильме «Плохой хороший человек», Иосиф Хейфиц рассчитывал, что в роли зоолога фон Корена будет сниматься рослый артист крепкого телосложения — именно так выглядел герой чеховской повести «Дуэль», сюжет которой стал основой картины. До начала работы режиссёр не видел Высоцкого ни на экране, ни на сцене, но, слушая его песни, был уверен, что обладателем столь мощного голоса является рослый гигант, «этакий супермен». Поэтому, когда Владимир Семёнович приехал в Ленинград на кинопробы, Хейфиц удивился, обнаружив, что внешне актёр даже отдалённо не напоминал богатыря. Однако во время первой же беседы с Высоцким постановщик фильма решил, что именно этот артист будет гармонично смотреться в паре с Лаевским, роль которого была предложена Олегу Далю.Высоцкий не скрывал от режиссёра, что с его утверждением на роль могут возникнуть проблемы. По словам Хейфица, актёру даже пришлось обратиться к космонавтам, которые во время выступлений Высоцкого в Звёздном городке обещали ему поддержку. Вероятно, их заступничество оказалось действенным; как утверждал Георгий Гречко, «воевать против Высоцкого — это значит воевать против собственного народа». В результате комиссия утвердила и Высоцкого, и Даля, кандидатура которого изначально также вызывала сомнения.Фильм «Плохой хороший человек» вышел на экраны в 1973 году и вызвал большое количество откликов. Рецензенты отмечали точность интонаций и умение актёра существовать на экране «в пределах чеховского стиля и чеховского драматизма». В 1974 году картина получила приз «Серебряная пластина» на Международном кинофестивале в Чикаго. В том же году на Фестивале Наций в Таормине приз «За лучшую мужскую роль» был присуждён создателю образа фон Корена — Владимиру Высоцкому. Это была единственная прижизненная кинонаграда в его творческой биографии.

«Сказ про то, как царь Петр, арапа женил» (1976) Режиссер Александр Митта. По воспоминаниям Валерия Фрида, Высоцкий был очень рад возможности сыграть роль «интеллигентного человека в неинтеллигентном мире». Он страстно включился в работу и не только как актёр. Прошло всего несколько дней, и Владимир Семёнович принёс две песни для фильма: «Разбойничья» и «Купола».Но когда фильм монтировали, стало ясно, что эти песни «задают высоту, до которой картина уже не могла дотянуться». И поэтому, хотя уже было определено, в каких эпизодах будут звучать эти песни, Александр Митта решил от них отказаться.

«Место встречи изменить нельзя» (1979) Режиссер Станислав Говорухин. По свидетельству Аркадия Вайнера, Высоцкий был не только исполнителем роли Глеба Жеглова — актёр фактически стоял у истоков картины «Место встречи изменить нельзя». Получив от братьев Вайнеров экземпляр изданной в 1976 году книги «Эра милосердия», Владимир Семёнович вскоре сообщил соавторам, что роман о работе Московского уголовного розыска является почти готовым сценарием многосерийного фильма, в котором он хотел бы «застолбить» роль капитана Жеглова. Во время этого разговора возникали и другие фамилии возможных претендентов на роль начальника отдела борьбы с бандитизмом — среди них были Сергей Шакуров и Николай Губенко. Однако именно Высоцкий, по словам Аркадия Вайнера, «всей кожей чувствовал» послевоенную атмосферу и «психологию тогдашних сыщиков». В «Месте встречи…» Высоцкий сумел проявить себя и как режиссёр. Когда Говорухин в разгар съёмок вынужден был на время уехать, то всю работу, связанную с постановочной частью, он доверил Владимиру Семёновичу. Тот самостоятельно снял эпизод, связанный с опознанием Фокса, а также сцену допроса Шараповым врача Груздева. Впоследствии участники киногруппы вспоминали о том, как актёр консультировал их на разных этапах.

«Маленькие трагедии» (1980) Режиссер Михаил Швейцер. Роль Дон Гуана в телевизионном фильме Михаила Швейцера «Маленькие трагедии» стала последней в кинобиографии Высоцкого. Впоследствии режиссёр картины, рассказывая о выборе исполнителя, заметил, что существуют стереотипы, согласно которым образ рокового обольстителя надлежит воплощать только фактурным артистам с эффектной внешностью. Высоцкий не принадлежал к их числу, но именно в нём постановщик увидел те качества, что присущи Дон Гуану: «Он поэт и он мужчина». Понимаете, пушкинские герои живут «бездны мрачной на краю» и находят «неизъяснимы наслажденья» существовать в виду грозящей гибели. Дон Гуан из их числа. И Высоцкий — человек из их числа».

Диалог у телевизора (Владимир Высоцкий) Ой, Вань, смотри, какие клоуны,рот - хоть завязочки пришей...Ой, до чего, Вань, размалеваны,и голос, как у алкашей!А тот похож - нет, правда, Вань, -на шурина - такая ж пьянь.Ну нет, ты глянь, нет-нет, ты глянь, -я правда, Вань!.. - Послушай, Зин, не трогай шурина:какой ни есть, а он - родня.Сама намазана, прокурена -гляди, дождешься у меня!А чем болтать - взяла бы, Зин,в антракт сгоняла в магазин.Что, не пойдешь? Ну, я один, -подвинься, Зин... - Ой, Вань, гляди, какие карлики, -в джерси одеты, не в шевьет, -на нашей пятой швейной фабрикетакое вряд ли кто пошьет.А у тебя, ей-богу, Вань,ну все друзья - такая рваньи пьют всегда в такую раньтакую дрянь!.. - Мои друзья хоть не в болонии,зато не тащат из семьи.А гадость пьют - из экономии,хоть поутру - да на свои!А у тебя самой-то, Зин,приятель был с завода шин,так тот - вообще хлебал бензин,ты вспомни, Зин!.. - Ой, Вань, гляди-кось, попугайчики!Нет, я, ей-богу, закричу!..А это кто в короткой маечке?Я, Вань, такую же хочу.В конце квартала - правда, Вань, -ты мне такую же сваргань...Ну что "отстань", опять "отстань", -обидно, Вань! - Ты, Зина, лучше помолчала бы -накрылась премия в квартал!Кто мне писал на службу жалобы?Не ты?! Да я же их читал!К тому же эту майку, Зин,тебе напяль - позор один.Тебе ж шитья пойдет аршин -где деньги, Зин?.. - Ой, Вань, умру от акробатиков!Смотри, как вертится, нахал!Завцеха наш, товарищ Сатиков,недавно в клубе так скакал.А ты придешь домой, Иван,поешь - и сразу на диван,иль вон кричишь, когда не пьян...Ты что, Иван? - Ты, Зин, на грубость нарываешься,все, Зин, обидеть норовишь.Тут за день так накувыркаешься...Придешь домой - там ты сидишь!..Ну и меня, конечно, Зин,все время тянет в магазин,а там друзья... Ведь я же, Зин,не пью один. Ого, однако же - гимнасточка!Гляди-кось, ноги на винтах.У нас в кафе молочном "Ласточка"официантка может так.А у тебя подруги, Зин,все вяжут шапочки для зим,от ихних скучных образиндуреешь, Зин!..- Как, Вань, - а Лилька Федосеева,кассирша из ЦПКО?Ты к ней все лез на новоселие,она - так очень ничего!..А чем ругаться, лучше, Вань,поедем в отпуск в Еревань,ну, что "отстань" - всегда "отстань"!Обидно, Вань... Источник: http://vysotskiy-lit.ru/vysotskiy/vospominaniya/safonov-sbornik/dialog-u-televizora.htm Источник: http://vysotskiy-lit.ru/vysotskiy/vospominaniya/safonov-sbornik/dialog-u-televizora.htm

Песни Высоцкого в кино

Владимир Высоцкий в киноМатериал из Википедии — свободной энциклопедииПерейти к навигацииПерейти к поиску В роли уличного певца в фильме «Бегство мистера Мак-Кинли»[⇨]. Рекламная съёмка 1974 годаЗа годы работы в кинематографе Владимир Высоцкий снялся более чем в двадцати пяти фильмах. Его кинодебют состоялся в 1958 году, во время обучения в Школе-студии МХАТ, когда он сыграл эпизодическую роль студента Пети в фильме «Сверстницы». В ранней фильмографии Владимира Семёновича преобладали персонажи, в образах которых он ненадолго появлялся на экране, произнося несколько реплик[⇨]. В 1960-х годах режиссёры, приглашая Высоцкого в кино, порой активнее использовали его песенно-исполнительский потенциал, нежели драматические возможности. Первой киноработой, изменившей «эпизодическое» амплуа Высоцкого, стала роль танкиста Володи в фильме белорусского режиссёра Виктора Турова «Я родом из детства»[⇨]. Широкую известность актёру принесло участие в картине «Вертикаль». В обоих фильмах впервые прозвучали с экрана песни Высоцкого; песни из «Вертикали», придавшие действию динамику и остроту, стали своеобразным альпинистским фольклором и были высоко оценены и публикой, и критиками[⇨]. Присутствие в кадре Высоцкого могло стать причиной того, что лента ограничивалась в показах или вовсе не выпускалась на экран. Так произошло с картиной «Короткие встречи» Киры Муратовой (1966), которую зрители увидели только в 1987 году[⇨]. Сколько версий, сколько спораВозникает тут и там!Знают про киноактёраДаже больше, чем он сам. Владимир Высоцкий. «Песенка киноактёра»[1]В 1968 году актёр создал образы белогвардейского поручика Брусенцова («Служили два товарища», режиссёр Евгений Карелов)[⇨] и революционера-подпольщика Бродского («Интервенция», режиссёр Геннадий Полока)[⇨]. Стремясь сломать стереотип антигероя и героя в этих фильмах, Высоцкий показал фигуру белогвардейца Брусенцова настолько ярко, что его портрет вышел на первый план и потребовал купюр, а роль революционера была решена «эпатажно», что послужило одной из причин запрета картины в прокате. Были в кинокарьере Высоцкого и роли неоднозначных или отрицательных персонажей; среди них — преступник Рябой («Хозяин тайги»)[⇨], эпизодический полицай на свадьбе («Война под крышами»)[⇨], максималист фон Корен («Плохой хороший человек»)[⇨], человек с «заглохшей совестью» Он в фильме «Четвёртый»[⇨], «обшарпанный соблазнитель» Борис Ильич («Единственная…»)[⇨]. Актёр играл и положительных героев: революционера-подпольщика Николая Коваленко (Жоржа Бенгальского) в авантюрных «Опасных гастролях»[⇨], военнопленного Солодова («Единственная дорога»)[⇨], Ибрагима Ганнибала («Сказ про то, как царь Пётр арапа женил»)[⇨]. Последними актёрскими работами Высоцкого стало участие в телевизионных фильмах — он исполнил роли Глеба Жеглова в «Место встречи изменить нельзя» (режиссёр Станислав Говорухин, премьера 11 ноября 1979 года)[⇨] и Дон Гуана в «Маленькие трагедии» (режиссёр Михаил Швейцер, премьера 29 февраля 1980 года)[⇨]. В 1987 году Высоцкий был посмертно удостоен Государственной премии СССР «за создание образа Жеглова в телевизионном художественном фильме „Место встречи изменить нельзя“ и авторское исполнение песен». Высоцкий не только снимался в кино, но и играл в телеспектаклях[⇨], а также занимался закадровой работой: его голос звучит в мультфильмах и документальной ленте «Ильф и Петров»[⇨]. В качестве автора он предложил для фильмов не менее ста тридцати песен, в том числе «Братские могилы», «Песню о друге», «Песню Бродского», «Дом хрустальный», «Куплеты Бенгальского», «Балладу о Любви», «Прерванный полёт» и другие[⇨]. Немалая часть произведений, написанных им для кино, была отклонена худсоветами студий ещё на подготовительных этапах или удалена из картин во время сдачи или монтажа. Высоцкому не довелось воплотить в жизнь планы, связанные со сценарной деятельностью: написанные им (самостоятельно или в соавторстве) сценарии не были приняты в производство. Единственным исключением стал совместный с Игорем Шевцовым сценарий к фильму «Зелёный фургон», фактически принятый (при условии доработки) в 1980 году Одесской киностудией; тем не менее этот проект остался нереализованным[⇨]. Начиная со второй половины 1960-х годов появление Высоцкого на экране неизменно сопровождалось откликами в прессе; в 1975 году в издательстве «Искусство» вышла книга «Актёры советского кино» со статьёй Ирины Рубановой «Владимир Высоцкий», ставшая наиболее полным прижизненным исследованием кинематографического творчества артиста[⇨]. Содержание

• 1Владимир Высоцкий и кинематограф
• 2Первые роли в кино
• 3Во второй половине 1960-х годов
  • 3.1«Я родом из детства»
  • 3.2«Вертикаль»
  • 3.3«Короткие встречи»
  • 3.4«Интервенция»
  • 3.5«Служили два товарища»
  • 3.6«Хозяин тайги»
  • 3.7«Опасные гастроли»
  • 3.8Другие роли
• 4В 1970-х годах
  • 4.1«Четвёртый»
  • 4.2«Плохой хороший человек»
  • 4.3«Единственная дорога»
  • 4.4«Бегство мистера Мак-Кинли»
  • 4.5«Единственная…»
  • 4.6«Сказ про то, как царь Пётр арапа женил»
  • 4.7«Они вдвоём»
  • 4.8«Место встречи изменить нельзя»
    • 4.8.1История фильма
    • 4.8.2Образ Глеба Жеглова
  • 4.9«Маленькие трагедии»
• 5Песни для кинофильмов
• 6Озвучивание
• 7Участие в телеспектаклях
• 8Несыгранные роли
• 9Сценарии и сценарные наброски
• 10Критика о кинотворчестве Высоцкого
• 11См. также
• 12Комментарии
• 13Примечания
• 14Литература
• 15Рекомендуемая литература
• 16Ссылки

Владимир Высоцкий и кинематограф[править | править код]В 1976 году Владимир Высоцкий, отвечая на вопрос корреспондента болгарской газеты «Дружба», рассказал о том, как бы он распределил свои приоритеты, если бы вновь оказался в начале творческого пути[2]. Их расстановка — по степени важности — выглядела так: «Пожалуй, в этой новой жизни я бы, в основном, писал. Время от времени просился бы поиграть на сцене. Понемногу пел бы для друзей. Ну и, наверное, снимался бы, если бы были интересные роли». Кинематограф в ту пору (ещё до участия актёра в фильмах «Маленькие трагедии» Михаила Швейцера и «Место встречи изменить нельзя» Станислава Говорухина) не входил в число главных жизненных интересов Высоцкого; возможно, это связано с тем, что его экранная биография оказалась не столь впечатляющей, как сценическая. Тем не менее желание работать в кино у Владимира Семёновича сохранялась — не случайно в том же интервью он назвал несколько фамилий режиссёров мирового уровня, с которыми хотел бы сотрудничать; среди них были Феллини и Бергман[3]. Высоцкий, снявшийся более чем в двадцати пяти фильмах, при жизни не получил ни государственных наград, ни званий (Государственная премия СССР была присуждена ему посмертно, в 1987 году)[К 1]. В целом его кинокарьера, особенно на первых порах, складывалась непросто. У актёра не было первой заметной роли — подобной той, с которой дебютировали на экране Людмила Гурченко («Карнавальная ночь») или Владимир Ивашов («Баллада о солдате»). В ранней фильмографии Владимира Семёновича значились персонажи, в образах которых он появлялся в картинах на несколько секунд, произнося одну-две реплики. Во второй половине 1960-х годов постановщиков ряда фильмов больше интересовало песенное творчество Высоцкого, нежели его же актёрский потенциал. В этот период кинороли артиста нередко совпадали с образами героев из его произведений. При этом «полулегальное существование» Высоцкого в культуре порой вынуждало создателей картин «передоверять» его голос другим исполнителям[5][6][7]. Как писала критик Ирина Рубанова, киногерои Высоцкого — чаще всего люди бесприютные. Их почти невозможно было увидеть в домашней, комфортной обстановке; местом их обитания были палатка (в фильмах «Вертикаль» и «Хозяин тайги»), съёмное жильё («Служили два товарища»), гостиница («Четвёртый»). Причина того, что его персонажами оказались в основном бродяги-романтики, не привязанные к быту, кроется, возможно, в том, что энергичное время заставляло и актёра, и других «шестидесятников» постоянно сниматься «с насиженных мест» в поисках новых впечатлений; эта примета эпохи была подмечена кинематографистами. Тем не менее лучшие работы актёра, по утверждению критика Олега Ковалова, связаны не с современностью, а с участием в исторических картинах или экранизации классики — речь идёт о таких ролях, как Дон Гуан («Маленькие трагедии»), Бродский («Интервенция»), Брусенцов («Служили два товарища»), фон Корен («Плохой хороший человек»), Жеглов («Место встречи…»). Капитан Жеглов стал тем героем, которому зрители «„простили“ отсутствие песен»[8][7]. В некоторых его киноролях сила чётко отграничена от эгоцентризма, мужественность — от провинциального демонизма. Для него реальностью были такие понятия, как «мужское дело», «мужская работа». Этому подтверждение все его выступления в кино и театре — от Хлопуши до Свидригайлова и капитана Жеглова[9]. показатьФильмография Владимира Высоцкого.Первые роли в кино[править | править код]Кинематографический дебют Высоцкого состоялся в 1958 году, когда его, третьекурсника Школы-студии МХАТ, пригласили на роль студента Пети в мелодраме Василия Ордынского «Сверстницы». Впоследствии актёр не без иронии рассказывал о начале работы в кино, упоминая при этом, что единственную реплику своего персонажа — «Сундук и корыто» — он от волнения произнёс «высоким голосом и заикаясь». Как уточнял высоцковед Марк Цыбульский, на самом деле студент Петя обменялся с собеседником не одной, а двумя краткими фразами, но роль действительно была неброской — в общей сложности Владимир Семёнович присутствовал на экране не более пятнадцати секунд[10]. Гораздо более заметной была роль монтажника Софрона, сыгранная Высоцким в фильме «Карьера Димы Горина» (1961). Съёмки проходили в Карпатах при плохой погоде. По сюжету герою Владимира Семёновича требовалось преодолевать холодную горную реку и взбираться на сорокаметровую мачту ЛЭП; Высоцкий, находившийся в хорошей физической форме, выполнял сложные трюки без дублёров. В первый съёмочный день шла работа над эпизодом, в котором Софрон активно ухаживал за Галей Берёзкой — героиней Татьяны Конюховой. Согласно сценарию, влюблённый в Галю Горин (Александр Демьяненко) за слишком вольное поведение должен был наказать «соперника» ударом по лицу. Дублей было много, и Высоцкий, по его словам, получил от Демьяненко девять настоящих ударов в челюсть: «Вот так началось моё знакомство с кинематографом — с такого несправедливого, в общем, мордобития»[12][36]. Несмотря на то, что образ Софрона получился весьма колоритным, критики обошли вниманием и сам фильм, и героя Высоцкого[37]. На съёмках к/ф «713-й просит посадку», 1961 г.В первой половине 1960-х годов Высоцкий нередко получал возможность участвовать в фильмах благодаря ходатайствам Левона Кочаряна, работавшего в них вторым режиссёром. Так, по рекомендации Кочаряна актёру досталась роль моряка Петра в ленте «Увольнение на берег» (1961). Несмотря на то, что герой Высоцкого появился в картине лишь в нескольких эпизодах, актёр вспоминал о съёмках на крейсере «Михаил Кутузов» как о работе с полным вживанием в роль: «Я жил там целый месяц, спал в кубрике. Учился драить палубу»[14]. По протекции Кочаряна Высоцкий попал и в первый советский фильм-катастрофу «713-й просит посадку» (1962), где ему досталась роль американского морского пехотинца. Картина, снятая в жанре «политического детектива», выделена высоцковедами как отдельная веха в кинобиографии актёра, потому что на созданный им образ впервые обратили внимание критики. Рецензент И. Раздорский в статье, посвящённой «713-му…» («Московская кинонеделя», 1962, 20 мая), упомянул о его персонаже как о «добром малом», который тем не менее ведёт себя в салоне самолёта слишком бесцеремонно — «как в оккупированной стране»[13][37][38]. Затем последовали небольшие роли гимнаста Юрия Никулина («Штрафной удар», 1963), бригадира Маркина («На завтрашней улице», 1965), эпизоды в картинах «Живые и мёртвые» (1964) и «Наш дом», (1965). Работа в фильме Фёдора Филиппова «Грешница»[К 2], где Высоцкий сыграл некоего Пыртикова, завершилась тем, что при монтаже его маленькая роль была полностью вырезана; при этом в титрах картины фамилия актёра всё-таки осталась[15]. В 1966 году на экраны вышла лирическая комедия Эдмонда Кеосаяна «Стряпуха», в которой Высоцкий исполнил роль кубанского тракториста Андрея Пчёлки. Высоцкий, во время съёмок неоднократно уличавшийся режиссёром в нарушении режима, периодически посылал из киноэкспедиции телеграммы в Москву: «На Большой Каретный, дедушке Левону Суреновичу. Милый дедушка, забери меня отсюдова. Эдик меня обижает». В письме, отправленном из Краснодара другу Игорю Кохановскому, актёр сообщал, что «ничего, кроме питья, в Краснодаре интересного не было». Результатом совместной работы оказались не удовлетворены ни Высоцкий, ни Кеосаян. Артист был недоволен тем, что его герой, перекрашенный в блондина, поёт под гармошку чужие песни незнакомым высоким голосом. Кеосаян не скрывал неудовольствия от того, что в период озвучивания фильма Высоцкого невозможно было найти в Москве: «И пришлось мне озвучивать его другим актёром»[17][40]. Анализируя первые кинороли Высоцкого, Ирина Рубанова отмечала, что любую из них мог сыграть другой исполнитель; в них ещё не просматривалась та актёрская индивидуальность, которая впоследствии обнаруживалась в его же дон Гуане или Глебе Жеглове[41]. Высоцкий, снимаясь в фильмах «Карьера Димы Горина», «Сверстницы», «Увольнение на берег», оглядывался на кинематографических фаворитов, шёл не от наблюдения и собственного взгляда, а от популярных образцов, то есть к самостоятельности пока не стремился. Утверждать сейчас обратное было бы отступлением от правды. <…> Если и любопытно сегодня смотреть его первые фильмы, то, наверное, для того только, чтобы наглядно убедиться, как упрямо искал артист свой материал, как настойчиво выявлял мысль, с каким старанием оттачивал технику. — Ирина Рубанова[41]Во второй половине 1960-х годов[править | править код]«Я родом из детства»[править | править код]В роли танкиста в фильме «Я родом из детства»Первой киноработой, изменившей «эпизодическое» амплуа Высоцкого, стала роль танкиста Володи в фильме «Я родом из детства» белорусского режиссёра Виктора Турова. Их знакомство состоялось на почве интереса Турова к автору «неординарных песен». Летом 1965 года Высоцкий по предложению оператора фильма Александра Княжинского приехал в Минск на кинопробы. После пробных съёмок, которые Высоцкий прошёл, по мнению Турова, «неплохо», были записаны несколько его песен на профессиональную широкую магнитную плёнку. Более близкое знакомство произошло вечером этого же дня — Высоцкий пел свои песни под гитару в общежитии, где жили операторы. Неформальное общение режиссёра и поэта переросло в дружбу. Несмотря на то, что существовали более удачные пробы других актёров, Высоцкий был утверждён на роль[42][43][44]. Тридцатилетний седой капитан-танкист, прошедший всю войну и горевший в танке, с лицом, обезображенным шрамом, по воле режиссёра был автором и исполнителем своих песен (в сценарии Геннадия Шпаликова они не планировались). В августе киностудия «Беларусьфильм» заключила с Высоцким договор на написание и доработку трёх произведений к фильму: «Братские могилы», «Звёзды» и «Высота»[45]. Виктор Туров удачно интегрировал песни глубоко в сюжет фильма, их невозможно было изъять без ущерба для картины. «Братские могилы» в фильме исполнял Марк Бернес, его проникновенное исполнение нравилось Высоцкому. По свидетельству супруги Бернеса — Лилии Михайловны Бернес-Бодровой, Высоцкий сам пригласил Марка Наумовича к исполнению этой песни в картине[46][44][47]. Съёмки фильма происходили в Слониме, Гродно, Смоленске, Ялте. По воспоминаниям участников съёмочной группы, Высоцкий во время работы над фильмом вёл себя «как свой», создавал вокруг себя доброжелательную атмосферу доверия и соучастия. На экранах картина появилась в конце 1966 года. Впервые с экрана звучали песни поэта и в титрах его фамилия впервые числилась в новом качестве — как автора песен[48]. После многочисленных согласований и переозвучиваний в фильм полностью вошли два произведения — «В холода, в холода…» и «Братские могилы», три — фрагментарно («Высота», «Песня о звездах») и две строки из «Штрафных батальонов»[49]. С точки зрения актёрской работы полностью реализоваться в этой картине Высоцкому не удалось. Фильм был неоднозначно принят критикой; по словам Турова, в прессе её два раза «разнесли». Обозреватель журнала «Искусство кино» А. Вартанов писал: «Нет значительных человеческих характеров, и актёрам, в сущности, нечего играть. В. Белокуров, Е. Уварова, Н. Ургант, В. Высоцкий оказываются в весьма странном положении, словно что-то вспоминая из прежних ролей, пытаются заполнить пустоты характеров, но тщетно…»[42]. «Вертикаль»[править | править код]В роли радиста Володи«Вертикаль» делит жизнь Высоцкого на до и после. После этого фильма известность Высоцкого рванула <…> вертикально вверх. Он спас «Вертикаль» от забвения — если бы не песни Высоцкого, то фильм бы был прочно забыт. Режиссёр фильма Станислав Говорухин это признаёт: «Зрительским успехом фильм обязан прежде всего Высоцкому — и его песням, и появлению на экране». Николай Андреев[50]ВидеофайлыАудиофайлы Внешние медиафайлы«Скалолазка»«Песня о друге» «Прощание с горами» «Песня о друге»В начале лета 1966 года Театр на Таганке гастролировал в Грузии. Во время пребывания в Тбилиси Высоцкий получил приглашение от Одесской киностудии на участие в съёмках фильма про альпинистов с рабочим названием «Мы — идиоты»[51]. В те годы киностудия, как и любое предприятие, имела обязательный производственный план — Одесской студии необходимо было выпустить до конца года пять фильмов. Весьма слабый сценарий, в дальнейшем переименованный в «Мы — одержимые», в апреле 1966 года достался начинающим режиссёрам Станиславу Говорухину и Борису Дурову. Их попытки переработать сюжетную линию произведения закончились неудачей, и дебютанты решили положить в основу фильма песни — снять «эдакую поэму о горах»[52]. Вначале создатели картины пытались привлечь к участию в проекте Юрия Визбора, но тот, недовольный драматургическим материалом, от работы отказался. Высоцкий же дал согласие и был утверждён на роль радиста Володи практически без проб[53]. Схематичный сценарий и роль радиста-бородача, оставшегося в лагере и предупреждающего товарищей об опасности, заинтересовала Высоцкого гораздо меньше, чем возможность написания песен для фильма[54]. Работа киногруппы проходила в Приэльбрусье, в Баксанском ущелье, и включала в себя обязательные для актёров занятия по скалолазанию. Руководителем группы инструкторов фильма был альпинист-профессионал Леонид Елисеев. Съёмки, проходившие в реальных условиях на высоте свыше 3000 метров, требовали от актёров квалификации на уровне разрядников, а в отдельных сценах — и мастеров спорта по альпинизму[55]. По итогам съёмок Владимир Высоцкий получил удостоверение и нагрудный знак «Альпинист СССР»[56]. Елисеев, подружившийся с Высоцким и рассказывавший ему эпизоды из своей альпинистской практики, стал невольным соавтором первой написанной для картины «Песни о друге»[57]. Если в начале работы над фильмом Высоцкий в письме супруге жаловался, что не может писать о том, чего «не знает», и сомневается в удачном результате, то вскоре, по словам Говорухина, актёр проникся идеей альпинизма, и песни «полились у него, как из рога изобилия»[58][59]. В конечную версию фильма вошли пять песен Высоцкого; не получили одобрения две — «Скалолазка» и «Гололёд на Земле, гололёд…»[60][61]. В качестве композитора создатели фильма пригласили малоизвестную в ту пору Софию Губайдуллину. Её музыка к фильму и оркестровки к песням Высоцкого были приняты худсоветом, который тем не менее имел претензии к самой картине: комиссии не нравился финал, отсутствие выраженной драматургии. Из-за дефицита времени на пересъёмки фильм появился на экранах без изменений[62]. В июне 1967 года фильм «Вертикаль» вышел в широкий прокат. Большинство зрителей впервые увидели Высоцкого на экране, познакомились с его новыми произведениями, открыли для себя, что он не представитель блатного мира, поющий про «мелких и крупных нарушителей закона», которые звучали с магнитофонов по всей стране, а драматический актёр и автор разнообразных по тематике песен[19][63][64]. Картина имела большой прокатный успех — её посмотрели 32,8 миллиона зрителей. «Вертикаль» заметили и критики, мнение которых было почти единодушным: «Фильм слабый, песни хорошие». Актёрская работа Высоцкого в рецензиях особо не выделялась, но тексты песен печатались во многих изданиях[65][66]. В песнях и частично в герое Высоцкого из фильма «Вертикаль» собраны иногда уже проработанные, иногда только эскизно набросанные внутренние мотивы, которые он станет развивать в последующих своих ролях. Здесь возникает тема силы, которая странным образом вдруг оборачивается слабостью, тема неразделенной любви, святая вера в мужскую дружбу и взаимовыручку, а также постоянный во всех без исключения киноролях Высоцкого мотив неукорененности в повседневности, безбытность его персонажей. — Ирина Рубанова[67]«Короткие встречи»[править | править код]В фильме «Короткие встречи» Внешние аудиофайлы«Песня-сказка про нечисть»«Гололёд»Летом 1966 года Высоцкий сообщил Людмиле Абрамовой, что на Одесской киностудии, куда он прибыл для переговоров со Станиславом Говорухиным по поводу съёмок в «Вертикали», ему дали прочитать сценарий фильма «Короткие встречи», написанный Кирой Муратовой и Леонидом Жуховицким: «Хороший сценарий, хорошая роль, главная и опять в бороде». Владимир Семёнович прошёл кинопробы, которые, по его словам, были вполне удачными, однако худсовет утвердил на роль геолога Максима другого артиста — Станислава Любшина. Непосредственно перед запуском картины в производство выяснилось, что Любшин связан контрактными обязательствами с лентой «Щит и меч», и создатели «Коротких встреч» вынуждены были вернуться к кандидатуре Высоцкого. Как вспоминал оператор Геннадий Карюк, 1966—1967 годы стали для актёра периодом испытаний на выносливость, потому что ему приходилось совмещать работу в Театре на Таганке с одновременным участием в двух фильмах[68][69]. В основе фильма «Короткие встречи», снятого в тяготеющей к «естественности» стилистике 1960-х годов, — история недолгого романа геолога Максима с юной буфетчицей Надей (кинодебют Нины Руслановой) и его же сложных отношений с женой — исполкомовской чиновницей Валентиной Ивановной Свиридовой (эту роль сыграла режиссёр Кира Муратова после того, как утверждённая худсоветом актриса Антонина Дмитриева не прибыла на съёмки[70]). Максим — типичный герой-«шестидесятник», неприкаянный, одинокий и бесприютный; в нём совмещены «хемингуэевская» тяга к вольным странствиям с печоринским стремлением к новизне. Он уходит от близких людей без драматизма, возвращается без оправданий, о любви говорит с лёгкой иронией, а песни напевает с усталой насмешливостью: «В заколдованных болотах / Там кикиморы живут…»[К 3]. По словам киноведа Анны Блиновой, лишь один раз в негромком фильме «контрастно прорвался истинный Высоцкий» — речь идёт об эпизоде, когда Надя, появившись ночью у костра геологов, приносит Максиму зашитый пиджак[72][73]. И вот в кадре — сначала — загоревшиеся глаза Максима, затем — безмолвный, страстный его призыв. <…> Высоцкий не произнёс ни одного слова, он мимикой и пластикой показал состояние мгновенного увлечения своего героя. Это был момент истины, убедивший нас в том, что геолог Максим мог бы стать одним из крупных достижений Высоцкого, если б образ создавался не в полутонах и вполголоса, не с иронией, не с наигранной лёгкостью, а в полную силу[74]. При приёмке монтажа «Коротких встреч» редколлегия киностудии выдвинула ряд претензий. В заключении комиссии, датированном 16 февраля 1967 года, было, в частности, указано, что исполняемую Максимом песню «Гололёд» следует заменить, потому что она «несёт в себе многозначительные намёки, заставляющие совершенно иначе трактовать весь фильм». Затем на студию поступило письмо из Комитета по кинематографии СССР, в котором отмечалось, что героиня Надя, «сойдясь с Максимом, совершает по существу глубоко аморальный поступок. Однако авторы нисколько не осуждают её за это, они не дают и моральной оценки и поступкам Максима». Несмотря на то, что сначала в режиссёрский сценарий, а затем и в картину были внесены изменения, итоговый вердикт чиновников остался жёстким: «В фильме не получился и образ героя. В исполнении актёра В. Высоцкого фигура Максима приобретает пошлый оттенок». В результате лента получила низшую категорию и была быстро исключена из проката. Тем не менее Высоцкий называл свою роль в «Коротких встречах» одной из любимых[20][75]. «Интервенция»[править | править код]В роли БродскогоЗимой 1967 года Геннадию Полоке было предложено начать работу над фильмом «Интервенция» по мотивам одноимённой пьесы Льва Славина. Режиссёр, стремясь избежать кинематографических «штампов», которыми нередко насыщались картины о Гражданской войне, выступил в прессе со своеобразным манифестом, в котором призвал артистов «возродить традиции театра и кино первых лет революции»[76]. По замыслу Полоки, снимаемый фильм должен был, с одной стороны, вместить в себя балаганное зрелище; с другой — поднять серьёзные исторические вопросы. Главный герой «Интервенции» — революционер-подпольщик Бродский — являлся и участником, и одновременно «постановщиком» происходивших в ленте событий[77]. Этот персонаж привлёк внимание многих актёров — так, были сделаны фотопробы Андрея Миронова; в пробных киносъёмках участвовал Михаил Козаков; ролью Бродского интересовался Аркадий Райкин[78][79]. Высоцкий, которого Полоке порекомендовал Всеволод Абдулов, проходил пробы в паре с Ольгой Аросевой — исполнительницей роли мадам Ксидиас[77]. Кандидатура Владимира Семёновича, представленная худсовету «Ленфильма», вызвала протест со стороны членов комиссии, претензии которых были связаны со «специфической внешностью» и «театральной манерой» артиста[80]. Полоке удалось отстоять Высоцкого благодаря поддержке Григория Козинцева, руководившего в ту пору режиссёрской мастерской при «Ленфильме». После утверждения актёра на главную роль в киногруппе обрела популярность шуточная поговорка, сложившаяся ещё в годы Гражданской войны и обыгрывавшая фамилии чаеторговца, сахаропромышленника и революционера: «Чай — Высоцкого, сахар — Бродского, Россия — Троцкого»[63]. Внешние аудиофайлы«Песня Бродского»Для Высоцкого участие в картине с фарсовой, скоморошьей стилистикой и «игрой в игре» оказалось родной стихией; он появлялся на площадке даже в те дни, когда был свободен от съёмок. Его герой представал перед зрителями не только в разных масках, но и в разных костюмах — он был облачён то в офицерскую форму, то в элегантный пиджак, то в полосатую матросскую тельняшку, то в одежду арестанта. Эпизод с дракой, в котором Бродскому пришлось принимать полновесные удары противников, актёр играл без дублёров; по словам Анны Блиновой, эти кадры «не уступали подобным сценам в американских боевиках». В конце картины, когда находившийся в тюрьме подпольщик ждал расстрела, его игра «в переодевания» прекратилась. С усталым достоинством человека, сохранившего себя в сложных обстоятельствах, Бродский исполнил свою финальную песню: «Как все, мы веселы бываем и угрюмы, / Но если надо выбирать и выбор труден — / Мы выбираем деревянные костюмы, — / Люди! Люди!»[К 4][83]. Фильм не был принят комиссией Госкино, которая сочла, что в «Интервенции» дано «изображение священных для нас событий и большевика Бродского в непозволительной эксцентрической форме». В октябре 1968 года коллегия Комитета по кинематографии выпустила постановление, в котором говорилось, что дальнейшая работа над «Интервенцией» признана бесперспективной. Все материалы по картине, включая негатив и фонограммы, были переданы в Госфильмофонд СССР. Члены киногруппы, не смирившись с запретом картины, пытались её отстаивать. Ими было подписано обращение на имя Леонида Брежнева, в котором указывалось, что претензии, предъявленные к ленте, «являются тенденциозными и необоснованными». Судя по дневниковым записям Валерия Золотухина, сыгравшего в фильме роль Жени Ксидиаса, автором письма являлся именно он; по свидетельству Геннадия Полоки, «письмо руководству» написал Высоцкий. Несмотря на все хлопоты, при жизни Владимира Семёновича «Интервенция» так и не вышла в прокат. Через восемь лет после окончания съёмок Геннадий Полока сумел восстановить копию ленты и показал её исполнителю роли Бродского: «Мы смотрели вдвоём в пустом зале. Он сидел непривычно тихо и продолжал сидеть, когда зажёгся свет». На экраны фильм вышел уже после смерти Высоцкого — в 1987 году[84][85][86][87]. «Служили два товарища»[править | править код]На пробах к фильму «Служили два товарища»Высоцкий шутил, что его съёмки в Одессе можно отнести к двум периодам — «бородатому» и «усатому». В 1966 году во время работы над фильмами «Вертикаль» и «Короткие встречи» он представал перед зрителями в виде двух бородатых персонажей со схожими характерами, а в следующем году революционер-подпольщик Бродский из «Интервенции» и белогвардейский поручик Брусенцов из «Служили два товарища» походили друг на друга наличием усов. Но на внешности их сходство не заканчивалось — оба были смелые, склонные к риску люди примерно одного возраста, действовавшие в 1919 году в Одессе «по разные стороны баррикад». В своём письме Людмиле Абрамовой Высоцкий рассказывал о трудностях с получением этой роли — начальник актёрского отдела «Мосфильма» Адольф Гуревич выступал резко против утверждения актёра на участие в картине режиссёра Евгения Карелова. Решить вопрос положительно удалось только с помощью Михаила Ильича Ромма (в то время — руководителя творческого объединения «Товарищ», где снимался фильм): «тот во всеуслышанье заявил, что Высоцкий, де, его убеждает, после чего Гуревич мог пойти уже только в жопу, куда он и отправился незамедлительно»[88]. В связи с тем, что не один Высоцкий страдал от действий этого начальника, в среде актёров ходила шутка: «Хорошего человека Адольфом не назовут!»[89]. Действие фильма охватывает короткий промежуток времени, когда армия Врангеля оставляла Крым. Автор сценария Валерий Фрид и режиссёр фильма видели в образе Александра Брусенцова не обычного, стереотипного белого офицера, которого могли бы сыграть Олег Стриженов, Василий Лановой, Олег Янковский, а яростного, нестандартного, сильного и жёсткого человека. Через его роль должна была быть показана трагедия белогвардейского движения[90]. На выбор Кареловым в качестве исполнителя именно Высоцкого могли повлиять его образ капитана-танкиста Владимира из фильма «Я родом из детства», роли Галилея и Хлопуши в спектаклях Театра на Таганке. По мнению Аллы Демидовой, прообразом Брусенцова мог быть и драгунский капитан, сыгранный Высоцким в спектакле «Герой нашего времени»[91]. Ирина Рубанова обнаружила эскиз роли в эпизодическом белогвардейце из «Десяти дней, которые потрясли мир», входивших в репертуар «Таганки»[92]. Актёр, на фотопробах напоминавший Лермонтова, продемонстрировал ту необходимую силу и ярость, характер, темперамент, которые кинодраматурги и искали в исполнителе этой роли[93][94]. Положительными героями фильма были два красноармейца — Карякин (Ролан Быков) и Некрасов (Олег Янковский). Сюжетные линии «белых» и «красных» существовали в картине параллельно. Высоцкий заставил зрителей сочувствовать своему отрицательному герою, создал образ жестокого, умного, прямолинейного, бесстрашного офицера с неутерянными принципами, решительного и напористого. По мнению кинокритика Анны Блиновой, в жизни Высоцкий обладал всеми теми же качествами, что позволило ему органично соответствовать роли и превратить её в большую актёрскую удачу. Часть эпизодов с Брусенцовым была вырезана из фильма. По свидетельствам участников съёмок, причиной оказалась именно яркость, удачность исполнения роли Высоцким. Он переигрывал «двух товарищей» и придавал белогвардейскому офицеру качества, которыми тот, согласно официальным представлениям о Гражданской войне, не должен был обладать; его роль выходила на первый план[95][23]. Съёмки фильма проходили в августе — сентябре 1967 года в Одессе и Измаиле. Финальные досъёмки планировалось провести в октябре, но в намеченные сроки работу закончить не удалось, и график сдачи фильма был сорван. Причиной стали «нарушения режима», в которых оказались замечены не только актёры, например, Высоцкий и Янковский, но и два художника и даже режиссёр фильма. Высоцкий, выпив, падал с лошади, Янковский попадал в вытрезвитель, режиссёр фильма — на три дня в реанимацию. Из-за этих запоев экспедицию пришлось cвернуть и заканчивать работу лишь в марте следующего года. Премьера картины состоялась 21 октября 1968 года[23]. Судьба фильма в прокате была достаточно удачна — количество зрителей составило 22,5 миллиона человек. Критика встретила фильм довольно доброжелательно, упрёки, если они появлялись, относились к работе режиссёра, а не актёров[96]. Автор сценария Валерий Фрид оценил игру Высоцкого в фильме как превосходную. По его словам, актёр «кажется, сам остался доволен этой работой». Высоцкий же говорил: Я думал, что это будет лучшей ролью, которую мне удастся вообще сыграть когда-нибудь в кино. И так оно, возможно, и было бы, если бы до вас дошло то, что было снято. Но этого не случилось. — Владимир Высоцкий[97]«Хозяин тайги»[править | править код]Выезжий Лог, река Мана, памятный знак В. Высоцкому на месте съёмок кинофильма «Хозяин тайги»В начале лета 1968 года режиссёр Владимир Назаров пригласил Высоцкого и Валерия Золотухина на роли в фильме «Хозяин тайги». Золотухину выпало играть «положительного милиционера» — старшину Серёжкина, а Высоцкому досталась роль бригадира сплавщиков Ивана Рябого — вора с «чёрным характером». В этот период против Высоцкого в советской прессе была развязана широкая газетная кампания, инициаторы которой осуждали — в том числе — его «сиплые причитания диких блатных песенок и смакование воровского жаргона» и обвиняли Владимира Семёновича в «атаках нашей идеологии и подрыве изнутри социалистического строя». На фоне этих событий утверждение на роль проходило не без трудностей. В райкоме партии режиссёру говорили: «Высоцкий — это морально опустившийся человек, разложившийся до самого дна… Не рекомендуем его брать». С трудом было подписано разрешение на съёмки и директором Театра на Таганке[98][99]. Съёмки фильма проходили в окрестностях села Выезжий Лог Красноярского края. Золотухин с Высоцким несколько раз меняли место жительства и некоторое время обитали в пустом, заброшенном сибирском доме, который оставил, уехав в город, сын одной из деревенских жительниц — Анны Филипповны. «Мосфильм» выделил актёрам для проживания только две раскладушки и некоторые бытовые принадлежности. Фотограф из съёмочной группы подарил им лампу в «пятьсот свечей»[100]. Работа над картиной шла тяжело (в том числе из-за весьма примитивного сценария), Высоцкий постоянно конфликтовал с режиссёром и оператором фильма, пытаясь внести изменения в драматургию произведения и повлиять на съёмочный процесс. В письме, адресованном Вениамину Смехову, он сообщал: «Снимают медленно и неохотно. Меня просто совсем медленно. Золотухина несколько скорее, но все равно. Настроение у нас портится, и на душе скребут кошки во время каждой съемки. <…> Эта наша поездка называется „пропало лето“. Ещё пропал отдых, настроение и мечты»[101][102]. Внешние аудиофайлы«Песня Рябого»«Дом хрустальный»«Сколько чудес за туманами кроется…»Высоцкому и Золотухину в фильме была предоставлена возможность исполнять песни. Золотухин пел «Ой, мороз, мороз», а Высоцкий переделал одно из ранее написанных своих произведений про старателей — «Где-то там на озере…» («Песня Рябого»), а также предложил две новые песни — «Дом хрустальный» («Если я богат, как царь морской…») и «Сколько чудес за туманами кроется…»; второе из произведений в картину не вошло[103][104]. Его герой Иван Рябой пополнил галерею созданных Высоцким образов бродяг, но, в отличие от Максима из «Коротких встреч» и Володи из «Вертикали», этот персонаж «пришёл» в фильм не из туристического цикла поэта, а из его раннего, «блатного» песенно-поэтического творчества. В начале ленты Рябой выглядит как «крепкий производственник», в финале зритель видит человека с «кромешным мраком» души[105]. Высоцкий раскрыл тип человека, в котором уживаются жестокость, отчаяние, желание подавлять и умение подчиняться во имя безрассудной любви[106][103]. Хрипатый, кряжистый, «свой в доску», и в то же время грозный, страшный, Иван Рябой знает один закон: весь белый свет — это своеобразная тайга, народец которой делится на две части — подчиняющих и подчиняющихся. — Анна Блинова[107]Премьера картины состоялась 14 июля 1969 года. Фильм не получил хорошей прессы, но его посмотрели 26,8 миллиона зрителей. На показе в Доме кино Высоцкий и Золотухин были награждены подарками от МВД: Золотухин получил именные часы, Высоцкому вручили почётную грамоту «за активную пропаганду работы милиции». По оценкам киноведа Анны Блиновой, несмотря на то, что в фильме снимались, кроме Высоцкого и Золотухина, такие известные актёры, как Лионелла Пырьева, Михаил Кокшенов, Леонид Кмит, кассовые сборы фильму обеспечил именно Высоцкий. Фотография его героя — Ивана Рябого — появилась во многих газетах и журналах, в том числе и в американском «Тайм» и немецком «Шпигеле»[24][108]. Сам Высоцкий не называл «Хозяина тайги» в числе своих творческих удач и не был доволен результатом[109][110]. «Опасные гастроли»[править | править код]В роли Жоржа Бенгальского Внешние аудиофайлыКанкан («В томленьи одиноком…»)Романс при свечах («Было так: я любил и страдал…»)Куплеты Бенгальского («Дамы, господа, других не вижу здесь…»)«Камнем грусть висит на мне…»Роль куплетиста Жоржа Бенгальского (революционера Николая Коваленко), сыгранная Высоцким в фильме Георгия Юнгвальд-Хилькевича «Опасные гастроли», стала своеобразным продолжением образа подпольщика Бродского из «Интервенции», да и сами картины, по утверждению высоцковеда Елены Кузнецовой, оказались «чрезвычайно похожи». Несмотря на тематическую близость двух лент, отношение чиновников к «Опасным гастролям» с самого начала было более благожелательным, чем к работе Геннадия Полоки. Режиссёр ещё в подготовительный период объявил, что видит в роли Жоржа Бенгальского только Высоцкого, актёрская органика которого учитывалась при написании сценария (по словам главного редактора Одесской киностудии С. Стреженюка, Юнгвальд-Хилькевич «начал охотиться» за Владимиром Семёновичем со времени съёмок «Коротких встреч»)[111][112]. Пробы, на которые были приглашены Вячеслав Шалевич, Юрий Каморный, Евгений Жариков, стали формальностью, потому что артисты знали: кандидатура исполнителя главной роли уже фактически определена. На заседании худсовета и сценарной редколлегии, состоявшемся 3 января 1969 года, рассматривались эскизы и пробные записи фильма. В заключении комиссии отмечалось, что среди претендентов на роль Бенгальского «наиболее благоприятное впечатление оставляет актёр В. Высоцкий». Подобная лояльность по отношению к незавершённой картине была продемонстрирована и на «промежуточных стадиях» — так, во время изучения рабочих материалов члены комиссии констатировали, что «особенно удачны Высоцкий, Копелян… Материал достоверен, интересная операторская работа»[111][112][113]. Благожелательная атмосфера во время съёмок, как и поддержка Анастаса Микояна, увидевшего в истории главного героя «Опасных гастролей» элементы биографии своего товарища — революционера Максима Литвинова, не спасли картину от весьма резких оценок прессы. Фильм, премьера которого состоялась 5 января 1970 года, критиковали за легковесное отношение к серьёзным событиям и избыток сцен с варьете и канканом; Высоцкого упрекали в том, что он «наполненно произносит банальности, не без успеха имитируя значительность происходящего»[114][111][25]. Киновед Ирина Рубанова в статье, опубликованной в 1975 году, назвала роль Бенгальского одной из творческих неудач Высоцкого, поскольку не увидела в его работе «никаких душевных или артистических затрат»[115]. Сам актёр, рассказывая во время выступлений о съёмках в фильме Юнгвальд-Хилькевича, говорил: «Несмотря на критику, я тепло отношусь к этой картине»[116]. Спустя десятилетия после выхода «Опасных гастролей» оценки рецензентов остались неоднозначными. К примеру, Елена Кузнецова утверждала, что фильм Юнгвальд-Хилькевича проигрывал по сравнению с картиной Геннадия Полоки, потому что новая художественная форма, появившаяся в «Интервенции», не годилась для замысла «Опасных гастролей», превратившихся в итоге в «традиционный вариант мюзикла»[111]. Киновед Анна Блинова, напротив, писала, что не стоит смотреть на Бенгальского только как на куплетиста-чечёточника: Основная краска, которой пользуется Высоцкий, создавая образ Бенгальского-Коваленко, — это износ организма человеческого. Он играет вконец усталого человека, замученного слишком активной, своей двоякой деятельностью на границе слома сил духовных и физических. <…> Увы, такое показать Высоцкому было не очень сложно: он и в реальной своей жизни часто бывал на сломе собственных сил, играя и работая на износ[117]. Не исключено, что «репутация» фильма «Опасные гастроли» (выход которого совпал с подготовкой к столетнему юбилею Ленина) стала одной из причин, по которой Высоцкого, имевшего к концу 1960-х годов в творческом багаже ряд главных киноролей, не приняли в марте 1970 года в Союз кинематографистов СССР[118]. Повторное рассмотрение вопроса состоялось на заседании правления СК СССР уже после юбилейных мероприятий, в июле того же года, и вновь завершилось отказом: «Вопрос о приёме в члены Союза актёра Театра на Таганке В. С. Высоцкого отложить на один год в связи с имевшими место фактами его недисциплинированности»[119]. Членский билет Союза кинематографистов артист получил лишь в 1972 году[120]. Другие роли[править | править код]В к/ф «Саша-Сашенька»Во второй половине 1960-х годов Высоцкий сыграл несколько эпизодических ролей, которые прошли мимо внимания прессы. Об одной из картин — комедии «Саша-Сашенька» (1966) — актёр отзывался как об «очень плохом фильме», создателям которого он «по недоразумению» передал свои песни. Изначально участия Владимира Семёновича в этой ленте не планировалось, и режиссёр Виталий Четвериков, с симпатией относившийся к творчеству Высоцкого, специально для него добавил в сценарий небольшую роль артиста оперетты. Работа над «Сашей-Сашенькой» складывалась тяжело, сопровождалась пересъёмками и заменами исполнителей (в определённый момент вместо Валерия Золотухина, игравшего главную мужскую роль, на площадку был приглашён Лев Прыгунов), изъятием эпизодов и переозвучиванием. В итоговой версии герой Высоцкого, немотивированно и вне связи с сюжетом появившийся в буфете, спел чужим голосом песню «Парадное давно не открывалось, / Мальчишки окна выбили уже…»[К 5]. В титрах фамилия Высоцкого указана не была[18][123]. В 1967 году Высоцкий снялся в фильме Виктора Турова «Война под крышами» — актёру досталась небольшая роль полицая на свадьбе, исполнявшего песню. На заседании худсовета «Беларусьфильма» эпизод с рабочим названием «Свадьба» был признан «хорошим, достоверным», но не вписывающимся в общую канву картины: «Хороша свадьба, но для чего она в фильме? Смысловая нагрузка есть, но нет сюжетной». В результате сцена с участием Высоцкого была сокращена до минимума, и актёр появился на экране в массовке только на тридцать секунд[21]. Ещё одну маленькую роль Высоцкий сыграл в фильме Станислава Говорухина «Белый взрыв», премьера которого состоялась в августе 1970 года. Годом ранее режиссёр вместе с оператором Василием Киржибековым и альпинистом Леонидом Елисеевым попали в вертолётную аварию. Из-за травм, полученных участниками киногруппы, место съёмок было перенесено из Кабардино-Балкарии в Крым. Высоцкий, путешествовавший в ту пору с Мариной Влади на теплоходе «Грузия», навестил Говорухина в Алуште и согласился сыграть в «Белом взрыве» эпизодическую роль капитана. Впоследствии режиссёр вспоминал, что Владимир Семёнович прислал ему также звуковое письмо с двумя «горными» песнями. Одна из них («Ты идёшь по кромке ледника…») была посвящена памяти Михаила Хергиани. Ни одна из песен в картину не вошла[124][26]. В 1970-х годах[править | править код]«Четвёртый»[править | править код]На пробе к фильму «Четвёртый»Пьеса Константина Симонова «Четвёртый» ставилась в начале 1960-х годов в Ленинградском БДТ и московском театре «Современник». Снять фильм по ней изъявил желание друг писателя, режиссёр Александр Столпер, для которого это была уже пятая работа по произведениям Симонова. Действие происходит в Америке в 1962 году; в сюжет включена ретроспективная отсылка к прошлому главного героя, ко времени, когда он был военнопленным в немецком концлагере, одним из четверых узников, организовавших побег всех заключённых. На роль «четвёртого» пригласили Владимира Высоцкого. Ни до этой ленты, ни после неё он не был занят в работах подобного рода — картина фактически являлась фильмом-спектаклем. Создатели фильма пригласили к участию в работе Армена Джигарханяна, Маргариту Терехову, Юрия Соломина, Льва Дурова, Татьяну Васильеву. Психологическое состояние героя, его диалог со своей совестью выражал в танце Марис Лиепа[125][126][127][128]. 31 июля 1972 года Высоцкий прибыл на съёмки в Ригу. По воспоминаниям художника по костюмам Ганны Ганевской, в начале работы он «был не в форме» — запил и не мог остановиться. Съёмочная группа вызвала из Парижа Марину Влади, которая могла оказать на него влияние. Её прибытие решило проблему — более во время съёмок «Четвёртого» Высоцкий не пил[129]. О своей роли он рассказывал: Роль эта очень любопытная, интересная. Называлась она «Он», у него имени нет, у этого человека. Там ставится проблема совести, о том, что человек когда-то, в какой-то момент своей жизни, всё-таки должен решить, кем ему… Оставаться ли человеком, или скатываться дальше, по той дороге, которую он себе сам нарочно выбрал[130]. Впоследствии оценки работы Высоцкого от актёров, принимавших участие в съёмках, оказались диаметрально противоположными. Армен Джигарханян в интервью 1992 года упоминал, что это «неудачная роль, он там как бы не играет, а просто ходит, произносит, присутствует». Лев Круглый, создавший образ Тедди Франка, утверждал, что игра Высоцкого не идёт ни в какое сравнение с его даром барда. Татьяна Васильева, напротив, отмечала, что хотя роль, доставшаяся Высоцкому, была мрачной, лучше него её никто бы не сыграл. Маргарита Терехова называла его актёрскую работу гениальной[128][131][132]. Премьера «Четвёртого» состоялась 7 мая 1973 года. Фильм не стал большим событием в кинематографе и, несмотря на мощный актёрский ансамбль, в прокате провалился. Рецензии критиков были сдержанны[27][133]. Работа Высоцкого в этой роли, его трактовка образа критиковались за монотонность и одноплановость. Критики в основном возлагали вину на режиссёра, считая, что игра Высоцкого, в которой просматривались только мотивы «вины» и «падения», не позволили актёру передать всю сложность драматургии и переживаний его персонажа и привели к созданию тусклого и прямолинейного образа[27][134]. Константин Симонов признавал, что упрёки в адрес героя «Четвёртого» могут быть отчасти отнесены и к нему как к автору пьесы[126]. По мнению публициста Николая Андреева, сюжет «в основе своей лживый, конфликт явно надуманный, чуть ли не в каждой реплике пропагандистский контекст», но игра актёров убедительна настолько, что «начинаешь верить фильму»[133]. «Плохой хороший человек»[править | править код]В роли фон КоренаФормируя актёрскую группу для участия в фильме «Плохой хороший человек», Иосиф Хейфиц рассчитывал, что в роли зоолога фон Корена будет сниматься рослый артист крепкого телосложения — именно так выглядел герой чеховской повести «Дуэль», сюжет которой стал основой картины. До начала работы режиссёр не видел Высоцкого ни на экране, ни на сцене, но, слушая его песни, был уверен, что обладателем столь мощного голоса является рослый гигант, «этакий супермен». Поэтому когда Владимир Семёнович прибыл в Ленинград на кинопробы, Хейфиц удивился, обнаружив, что внешне актёр даже отдалённо не напоминал богатыря. Однако во время первой же беседы с Высоцким постановщик фильма решил, что именно этот артист будет гармонично смотреться в паре с Лаевским, роль которого была предложена Олегу Далю. По сюжету персонажи являлись антиподами, хотя Даль и Высоцкий — по игровому нерву — выглядели близкими людьми: «оба гамлетичны, байроничны»[135][136][137]. Высоцкий не скрывал от режиссёра, что с его утверждением на роль могут возникнуть проблемы. По словам Хейфица, актёру даже пришлось обратиться к космонавтам, которые во время выступлений Владимира Семёновича в Звёздном городке обещали ему поддержку. Вероятно, их заступничество оказалось действенным; как утверждал Георгий Гречко, «воевать против Высоцкого — это значит воевать против собственного народа»[138][139]. Для подстраховки Хейфиц решил представить худсовету не записи отдельных проб, а своеобразный ролик — небольшой фильм, в котором был показан весь актёрский ансамбль будущей картины. В результате комиссия утвердила и Высоцкого, и Даля, кандидатура которого изначально также вызывала сомнения из-за нарушений режима[140]. Павильонные съёмки проводились на «Ленфильме», значительная часть натурных — в Крыму. По словам второго режиссёра фильма Евгения Татарского, Высоцкого поначалу удивляло то дотошное внимание, которое Хейфиц проявлял к мельчайшим деталям костюма фон Корена, включая «полуоторванную пуговку» («Он холостяк и, наверное, за ним некому ухаживать»). В сцене обеда, проходившего в доме доктора Самойленко, не было никакой бутафории — все блюда в горячем виде доставлялись из ресторана гостиницы «Европейская», повара которого знали, что «это для Папанова, Высоцкого, Даля». Свежую зелень для съёмок присылали самолётами с Кавказа[139][141]. За обедом Лаевский и фон Корен проявляли себя как антиподы: герой Даля нервно хватал куски, вскакивал, легко возбуждался; скупой на проявление чувств персонаж Высоцкого демонстрировал доскональное знание этикета и «манеры иностранного дипломата». Точно так же герои вели себя и в других эпизодах — склонный к перемене настроения, выпивающий, эмоциональный, мечущийся Лаевский выглядел человеком «и „плохим“, и „хорошим“ одновременно»; его «разоблачитель» — немногословный фон Корен — как правило, смотрел на своего оппонента с холодным полупрезрением[142]. Я играю фон Корена. Он увлечён маниакальной идеей спасения цивилизации путём «улучшения человеческой породы», уничтожения слабых. Эренбург в книге о Чехове писал, что когда Гитлер ещё пешком под стол ходил, фон Корен уже высказывал его идеи. Мы не хотели изображать фон Корена как предтечу фашизма, но пытались показать его моральное поражение. Дуэль с Лаевским оказалась для фон Корена победой его последовательной жизненной философии и в то же время его нравственным поражением[143]. — Высоцкий — о своём героеФильм «Плохой хороший человек» вышел на экраны в 1973 году и вызвал большое количество откликов, касающихся — в том числе — работы Высоцкого. Рецензенты отмечали точность интонаций и умение актёра существовать на экране «в пределах чеховского стиля и чеховского драматизма»[144]. В 1974 году картина получила приз «Серебряная пластина» на Международном кинофестивале в Чикаго. В том же году на Фестивале Наций в Таормине приз «За лучшую мужскую роль» был присуждён создателю образа фон Корена — Владимиру Высоцкому. Это была единственная прижизненная кинонаграда в его творческой биографии [28][145]. «Единственная дорога»[править | править код]В роли Солодова. Рабочий момент съёмокПервым иностранным фильмом в кинобиографии Владимира Высоцкого стала советско-югославская картина «Единственная дорога» (в Югославии она называлась «серб. Оковани шофери») сербского режиссёра Владимира Павловича. По версии артиста Геннадия Юхтина (исполнявшего роль Цоллерна), режиссёр стремился «конъюнктурно» использовать популярность «Таганки» вообще и Высоцкого в частности. Для того, чтобы разрешение на съёмку Высоцкого было получено без проблем, Павлович пригласил к участию в ленте Николая Дупака (директора театра) на эпизодическую роль немецкого генерала. Роль без слов мало могла заинтересовать Высоцкого, но в фильме планировались его песни, и он получал возможность «бесплатно» пересечь границу и встретиться там с Мариной Влади; по этим причинам актёр согласился на предложение[146]. ВидеофайлыАудиофайлы Внешние медиафайлы«Расстрел горного эха»«Если где-то в глухой неспокойной ночи…»«Песня Солодова»Владимир Высоцкий о съёмках в ЧерногорииЧасть картины снималась в 1974 году в Закарпатье, под Ужгородом, в старых заброшенных карьерах. Высоцкий играл русского военнопленного капитана Солодова, в довоенном прошлом — студента и поэта. Попав в фашистский плен, он выбирает героическую гибель: прикованный к рулю машины цепями, он врезается во вражеский бензовоз. В фильме присутствуют три сцены с участием героя Высоцкого — их съёмки не заняли у актёра много времени. Для фильма он подготовил три произведения: «В дорогу — живо! Или — в гроб ложись!…» («Песня Солодова»), «Расстрел горного эха» и «Если где-то в чужой незнакомой ночи…». Песни были записаны с оркестром на «Филмски студио Титоград (серб.)рус.». Перед смертью герой Высоцкого поёт строки: «Мы не умрем мучительною жизнью — / мы лучше верной смертью оживем» из «Песни Солодова». Владимир Новиков указывает, что происхождением эти строки обязаны роли Высоцкого в спектакле «Павшие и живые» и стихотворению фронтового поэта Бориса Слуцкого, которое не раз было прочитано актёром со сцены «Таганки»: «За наши судьбы личные, / За нашу славу общую…». В июле и августе съёмки картины продолжались в Черногории[147][29][148]. У фильма было две премьеры — югославская 10 января 1975 года в Белграде и московская 3 мая 1976 года. В прокатной версии прозвучала только «Песня Солодова»; два других произведения в картину по неизвестным причинам не вошли. Несмотря на представительный актёрский ансамбль — в «Единственной дороге» также снимались Лев Дуров, Владислав Дворжецкий, Ирина Мирошниченко, Игорь Васильев, Виктор Павлов, Глеб Стриженов, Игорь Класс, Геннадий Юхтин, Владимир Кашпур, Анатолий Кузнецов, — фильм, по мнению Виктора Бакина, получился «малоинтересным»[149][29]. Сам Владимир Высоцкий рассказывал о нём так: Роль у меня без слов, без единого слова, но зато с песнями… Роль со смертью, чтобы так дней за пять отсняться, умереть, спеть и закончить. Я под это дело съездил в Югославию. Снимали мы, значит, в Черногории, в очень интересных местах. Я написал там стихи о черногорцах, потому что мне лавры Пушкина не давали покоя[150]… «Бегство мистера Мак-Кинли»[править | править код]В 1973 году режиссёр фильма «Бегство мистера Мак-Кинли» Михаил Швейцер пригласил Высоцкого для участия в своей двухсерийной картине прежде всего как поэта — автора баллад. Идея постановщика заключалась в использовании в картине «сквозных» произведений, которые бы иллюстрировали сюжет, комментировали его. Согласно его задумке, авторская мысль должна была в виде песенной прослойки — по-брехтовски отстранённо — сопровождать сюжетную линию, что позволило бы адаптировать сложную киноповесть Леонида Леонова для экрана. Сценарий фильма содержал детально описанные «подстрочники» — проекты текстов в прозе к каждой балладе. Высоцкий заинтересовался предложением и дал своё согласие на работу, а уже через девять дней представил на суд Швейцера и его супруги и соратницы Софии Милькиной семь произведений[151][152]. Швейцер, задумывавший баллады в «американской манере» (и даже собиравшийся пригласить в авторы Дина Рида), был «ошеломлён» результатом. Сочинённые Высоцким зонги не являлись американскими песнями в чистом виде, но задание оказалось реализовано с яркой фантазией, гражданственно, политически остро, уважительно к каждому тезису режиссёрского плана. Фактически получился своеобразный «фильм в фильме». «Баллада о Кокильоне» и «Прерванный полёт» («Кто-то высмотрел плод…») в сценарии изначально не планировались — Высоцкий предложил их сам. При этом он был недоволен своей музыкой к поэтическим текстам и предполагал, что её переработают композиторы фильма[153][154]. Внешние аудиофайлыВ. Высоцкий. Ожидания от фильма 6 апреля 1974 годаРечитатив Билла Сиггера — начало картины«Баллада о маленьком человеке»«Кто-то высмотрел плод…»В. Высоцкий. После выхода фильма на экраныДля исполнения баллад в картину был введён персонаж — уличный певец Билл Сиггер, которого и предстояло играть Высоцкому. Третьего декабря 1973 года «Мосфильм» заключил с Высоцким договор на написание восьми песен для картины[155]. В процессе работы он создал ещё два произведения — «Марш футбольной команды „Медведи“» и «Балладу о манекенах». Затем началось постепенное исключение его песен из фильма. Не запланированные в сценарии баллады не были приняты; «Балладу про оружие» удалили вместе с эпизодом, для которого она планировалась, ещё на этапе согласования сценария; «Марш футбольной команды…» не пропустила цензура; «Баллада о маленьком человеке» была заменена на речитатив Билла Сиггера. К началу непосредственной работы над фильмом в сценарии осталось четыре баллады из девяти. На художественном совете против роли Билла Сиггера неожиданно резко выступил автор киноповести Леонид Леонов: «Мне совершенно не требуется для того, чтобы выразиться, ничьи чужие слова и никакой дополнительный человек. Мне это не нужно! Почему в моей брачной постели лежит посторонний человек?». Швейцер написал письмо на имя председателя Государственного комитета по кинематографии Филиппа Ермаша, предупредив, что откажется снимать картину без уличного певца и исполняемых им баллад. Поскольку от Леонова не поступило заявления с категорическим отказом от режиссёрского варианта сценария, работа над фильмом была всё-таки продолжена. Двадцатого декабря 1973 года Высоцкий прошёл пробы и был утверждён на роль[30][156][157]. Музыкальным оформлением к фильму занимался Исаак Шварц. Он написал музыку к двум балладам — «Маршу футбольной команды „Медведи“» и «Балладе об уходе в рай» («Вот твой билет, вот твой вагон…»). Музыка была удачной, песни понравились Высоцкому. На написание остального музыкального сопровождения, по совету Шварца, «чтобы сохранить Высоцкого», был приглашён ленинградский композитор Анатолий Кальварский. Он сделал близкие к музыке Высоцкого аранжировки для записи с оркестром, существенной музыкальной переработки потребовала лишь «Баллада о манекенах»[158]. Запись производилась под музыкальное сопровождение оркестра Георгия Гараняна[159]. София Милькина неоднозначно отнеслась к результатам: «Меня очень удручила сама запись песен с оркестром. В сравнении с тем, самым первым исполнением возникало ощущение, что птице подвесили на крылья тяжёлые гири, и она летит, но всё время снижаясь и почти падая…»[160]. Семнадцатого июля 1974 года Высоцкий выехал на натурные съёмки в Венгрию. По свидетельству Донатаса Баниониса, исполнявшего в картине роль мистера Мак-Кинли, Высоцкий в Будапеште вёл себя замкнуто, практически ни с кем не общался; создавалось впечатление, что он находился в сильной депрессии. В один из съёмочных дней в венгерской столице была снята сцена, где Высоцкий исполняет на площади «Кто-то высмотрел плод…». Эти кадры в фильм не вошли, запись не сохранилась. Как вспоминали члены киногруппы, одной из самых удачных сцен оказалась «Мистерия хиппи» — она представляла собой «сжатую оперу» и должна была выступать в качестве концовки первой серии. Работа над эпизодом заняла две съёмочных ночи. Главный оператор фильма Дильшат Фатхуллин называл результат съёмок этой сцены «очень мощным». Совершенно другого мнения об этом и некоторых других фрагментах придерживался Филипп Ермаш, сказавший после просмотра: «А! Хиппи уже не модны, это всё давно ушло. Это всё вырезать». В конечной версии фильма, подготовленной для проката, остались полторы баллады; роль Билла Сиггера из ключевой превратилась в эпизодическую[155][161][154]. Премьера картины состоялась 15 декабря 1975 года. Высоцкий, увидев, что в итоге осталось от его работы в фильме, по словам Софии Милькиной, «ушёл с премьеры больной». Лента получила хорошую прессу, те баллады, что прозвучали в картине, были отмечены и зрителями, и критикой. Создатели фильма и ряд участвующих в нём актёров стали лауреатами Государственной премии за 1977 год. Высоцкий наградами отмечен не был. Единственная копия режиссёрской полной версии оказалась уничтожена из-за недосмотра монтажницы[30][162][155]. «…Фильм „Бегство мистера Мак-Кинли“ не сходил с экрана кинотеатра „Россия“ почти два месяца. Похоже, что даже создатели картины не рассчитывали на такой успех. Не попыткой ли поднять шансы фильма на популярность можно объяснить появление на экране Владимира Высоцкого с гитарой? Его песни-баллады сами по себе хороши. К тому же по смыслу они связаны с леоновской проблематикой. Так в песне о манекенах ясно звучит осуждение социального инфантилизма, а именно в этом один из важнейших мотивов фильма». — Л. Финк («Искусство кино», № 5, 1976)[155]«Единственная…»[править | править код]В роли Бориса ИльичаЧерез два года после завершения работы над фильмом «Плохой хороший человек» Иосиф Хейфиц привлёк Высоцкого к съёмкам в своей новой картине. В ленфильмовской ленте «Единственная…», снимавшейся по повести Павла Нилина «Дурь», актёру досталась небольшая роль Бориса Ильича — руководителя самодеятельного хора, человека неустроенного и одинокого. На заседании худсовета, объясняя членам комиссии характер этого персонажа, Хейфиц говорил, что образ, созданный Высоцким, был прописан в сценарии весьма скупо, однако актёр сумел на основе «скудного материала» создать новый для советского кинематографа тип амбициозного неудачника из провинции[163]. В истории Бориса Ильича есть тайны, оставшиеся за кадром; зритель так и не узнал, какие жизненные обстоятельства повлияли на судьбу одарённого музыканта. Частично фрагменты его биографии были «расшифрованы» в сцене вечеринки, когда один из школьных приятелей героя упомянул, что в их классе самые большие надежды подавали Борис Ильич и некий Сашка Шеремет. Спустя годы Шеремет стал успешно концертировать, разъезжать с гастрольными турами по всему миру, тогда как Борису Ильичу была уготована участь хормейстера в провинциальном секстете — «и боле ничего». В число участниц возглавляемого им коллектива входила официантка местного кафе Танюша Фешева (Елена Проклова), за которой в городе тянулся шлейф неоднозначных слухов. После одной из репетиций героиня пригласила промокшего под дождём руководителя к себе домой. В руках у Бориса Ильича оказалась гитара, и пока он исполнял песню «Погоня» («Во хмелю слегка / Лесом правил я»), Танюшин восторг перед мощью и темпераментом «маэстро» смешался с жалостью. Молодая женщина увидела и намокшую летнюю обувь на ногах музыканта, и старую сетку-авоську, в которой лежали продукты для его холостяцкого ужина — бутылка кефира и пачка чая[164][165]. По воспоминаниям главного художника фильма Владимира Светозарова, Высоцкий очень внимательно относился к снимаемому эпизоду — для него были важны как элементы интерьера Танюшиного дома, так и детали костюма Бориса Ильича. Актёр и сам вносил предложения, касающиеся внешнего облика своего героя[166]. В этом фильме я играю странную для себя роль, первый раз я такое играю. Этакого соблазнителя… Но не в полном смысле слова Дон Жуана, он такой «обшарпанный соблазнитель». У него все вещи вроде бы хорошие, но только они были хорошими лет десять тому назад. А так у него все пуговицы оторваны, пиджак замшевый обшарпанный. Мне этот пиджак сшили в Доме моделей, а потом мы его долго, дружно, дня три тёрли песком и грязью[167]. — Владимир ВысоцкийЭлемент одежды «обшарпанного соблазнителя» Бориса ИльичаПесня «Погоня», исполненная Борисом Ильичом, оказалась не единственным произведением, переданным Высоцким на «Ленфильм» для этой ленты. Как пояснял впоследствии директор картины «Единственная…» Юрий Губанов, Владимир Семёнович не был членом Союза писателей СССР, а потому официально заплатить ему за «Погоню» по весьма высоким расценкам, существовавшим для профессиональных литераторов, администрация студии не могла. Чтобы обойти эту формальность, Высоцкому предложили подписать договор на передачу двух песенных текстов — это позволило увеличить гонорар. Вторым произведением стала не использовавшаяся в фильме песня «Один музыкант объяснил мне пространно…», сочинённая Владимиром Семёновичем ещё в 1960-х годах[168]. Три эпизода с участием Высоцкого снимались летом 1975 года в павильонах «Ленфильма». Актёр, плотно задействованный в театральном репертуаре, не имел возможности часто прилетать в Ленинград. Точно так же была загружена работой весьма востребованная в ту пору Елена Проклова. Поняв, что совместить героев в одном кадре будет сложно, Хейфиц начал снимать актёров поодиночке. Значительную часть съёмочного времени Высоцкий провёл на площадке без партнёрши; в ряде сцен «общение» их персонажей осуществлялось за счёт монтажной склейки[169]. Премьера «Единственной…» состоялась 1 марта 1976 года. В течение года фильм посмотрели более 33 миллионов зрителей — картина стала одним из лидеров проката[31]. Пресса достаточно живо отреагировала на роль Бориса Ильича — о персонаже Высоцкого писали то как о «клубном обольстителе», то как о «неукротимом, поверженном демоне»[170]. По словам Иосифа Хейфица, позже, задумав экранизировать произведения Исаака Бабеля, он планировал продолжить сотрудничество с Высоцким и пригласить его на роль главаря банды налётчиков Бени Крика; этот замысел остался неосуществлённым[171]. «Сказ про то, как царь Пётр арапа женил»[править | править код]С режиссёром Александром Миттой Высоцкий был знаком с конца 1950-х годов. Их связывало не «шапочное» знакомство, а более долгие серьёзные, даже дружеские отношения: они встречались дома у Марлена Хуциева, где часто собирались Тарковский, Шукшин, Геннадий Шпаликов, Высоцкий часто бывал у Митты на квартире вместе со Вениамином Смеховым, Олегом Табаковым, Олегом Ефремовым, Галиной Волчек, Всеволодом Абдуловым. Марина Влади подружилась с супругой Митты Лилией и часто оставляла у неё своих детей во время приездов в Москву. Когда у режиссёра в конце 1960-х годов возникла идея поработать над экранизацией пушкинской прозы, он пришёл к сценаристам Юлию Дунскому и Валерию Фриду уже с мыслью снимать в главной роли Высоцкого. Владимир Семёнович охотно согласился сыграть Ибрагима Ганнибала и активно включился в процесс создания фильма. На роль в «Арапе Петра Великого» претендовал американский певец Гарри Белафонте, очень удачные пробы были у Александра Кайдановского. Кинематографическое руководство настойчиво предлагало режиссёру поездку в Париж, в успешно выступающий там театр эфиопов, для отбора актёра. Но Митта проводил многочисленные пробы формально — режиссёр, видя в образе Ганнибала только Высоцкого, хотел показать, «как по-разному любят Россию Поэт и Царь»[172][173][174][175]. По договорённости с Миттой Высоцкий написал две песни для фильма — «Купола» («Как засмотрится мне нынче, как задышится?!») и «Разбойничью» («Как во смутной волости…»)[176][177][178]. В роли Ибрагима ГаннибалаСъёмки проходили во второй половине 1975 года — вначале в Юрмале, затем в Москве. В картине участвовали такие актёры, как Алексей Петренко, Валерий Золотухин, Олег Табаков, Михаил Кокшенов, Иван Рыжов, Людмила Чурсина, Михаил Глузский, Семён Морозов. В фильме Высоцкий демонстрировал не свойственные ему прежде умения исполнения бальных танцев и фехтования — для этого актёру пришлось заниматься с хореографом и тренером-саблистом. По мнению киноведа Анны Блиновой, Владимир Высоцкий нашёл для своего героя много красок: «это предельная искренность, бескомпромиссность, благородство, непонимание природы дурных нечеловеческих поступков, жертвенная, чистая, — правда, книжная, — любовь, прямота». На фоне лубочного представления актёр играл настоящую драму и превращался в трагического героя, попавшего в комическую ситуацию[179]. Но по ходу работы, выполняя «режиссёрские задумки», Высоцкий всё более мрачнел и погружался в себя — по мнению Блиновой, он не принимал сцены, содержащие неправду истории и неправду искусства, которыми изобиловал получавшийся материал[180][32][181]. Внешние аудиофайлы«Сколь верёвочка ни вейся…» («Разбойничья»)«Купола в России кроют чистым золотом…»На этапе монтажа фильма актёра ждали ещё большие разочарования. Вначале из ленты были удалены некоторые ключевые сцены, включая кульминацию, из-за опасений, что они не будут приняты худсоветом; трагикомедия стала незамысловатой комедией. Потом по указанию начальства были подвергнуты редактуре все сцены с карликами, изображавшими по сюжету сенат, — в том, что самые маленькие становятся главными, цензура увидела намёки на современность. Таким образом фильм лишился многих необходимых эпизодов. Цензура изменила и название, придумав новое — «Сказ про то, как царь Пётр арапа женил». Но главное разочарование Высоцкого вызвало удаление из фильма его песен — он очень тяжело перенёс это событие. Существует несколько мнений о причинах, по которым это произошло. В своих воспоминания Митта рассказывал, что на необходимость их изъятия указывал директор «Мосфильма» Николай Сизов. Кроме того, недовольство выражал Альфред Шнитке — по утверждению режиссёра, композитор, музыка которого стала основным эмоциональным фоном «Сказа…», поставил перед ним вопрос весьма жёстко: «Выбирай: или я, или Высоцкий». Другую версию излагал сценарист Валерий Фрид, рассказывавший, что при монтаже ленты выяснилось: песни, особенно «Купола», «резко выбиваются из стиля, задают высоту, до которой картина уже не могла дотянуться». Все эти события произвели гнетущее впечатление на Высоцкого; о реакции актёра Митта вспоминал так: «Он не сказал ни слова…»[180][32][181]. Премьера фильма состоялась 16 октября 1976 года в Доме кино. Картина получила хороший приём со стороны зрителей — её посмотрели 35,9 миллиона человек. В списке рекордсменов проката тех лет она опередила другие пушкинские экранизации — «Руслана и Людмилу» и «Сказку о царе Салтане». Пресса тоже была достаточно доброжелательной, критики выделяли сцены, где Высоцкий своей актёрской игрой приостанавливал легкомысленное балаганное действие картины и придавал ему «философскую глубину». Некоторые обозреватели проводили параллель между ролью Высоцкого в «Сказе про то, как царь Пётр арапа женил» и лучшими работами актёра на сцене Театра на Таганке[182]. Журнал «Экран» так писал о выходе фильма: Это весёлое и красочное кинопредставление с динамичным сюжетом, музыкой, танцами рассказывает историю Ибрагима Ганнибала — арапа Петра Великого, ограничиваясь при этом лишь несколькими эпизодами его жизни: дружбой Ганнибала с государем и его любовью к Наташе, дочери боярина Ртищева. И конец у этой истории, разумеется, счастливый[183]. Через два года после выхода фильма Михаил Шолохов в письме, адресованном генеральному секретарю ЦК КПСС Леониду Брежневу, заявил, что в картине «унижается достоинство русской нации, оплёвываются прогрессивные начинания Петра I, осмеиваются русская история и наш народ». Владимир Высоцкий через три года после премьеры на вопрос, как он относится к сыгранной роли арапа Петра Великого, ответил: «Никак, честно говоря, потому что я уже так отболел тем, что не смог сделать, к сожалению, то, что хотел»[184][179]. Вы знаете, это у меня особые счёты с «Арапом», потому что я собирался снимать совсем другое кино. Вот. И меня втравили в эту авантюру, сделали какую-то полуоперетту. Всё это было значительно серьёзнее и… и любопытнее. — Владимир Высоцкий[183]«Они вдвоём»[править | править код] Внешние видеофайлыЭпизод фильма «Они вдвоём»В кинобиографии Высоцкого был и единственный полностью иностранный фильм — это картина «Они вдвоём» или «Их двое» («венг. Ök ketten»), снятая на венгерской киностудии «Мафильм» режиссёром Мартой Месарош. В кинопрокате других стран лента имела названия «Женщины», «Две женщины» и «Мари и Юлия». Она не была закуплена для проката и не демонстрировалась в СССР. Фильм интересен тем, что это единственная совместная работа Владимира Высоцкого с Мариной Влади. Весной 1977 года Высоцкий записывал в Париже пластинку, а оттуда заехал на несколько дней в Будапешт, к Марине, которая уже участвовала в съёмках. Марта Мессарош была знакома с Влади ещё с 1969 года, а с Владимиром Семёновичем она познакомилась чуть позже — в начале семидесятых на кинофестивале в Москве. Во время гастролей Театра на Таганке в Будапеште Марта уговорила венгерское телевидение снять документальный фильм о Высоцком — так их отношения переросли в дружбу[185][186]. Работа над картиной проходила в Будапеште и Секешфехерваре. Изначально участие Высоцкого не планировалось — на роль уже был утверждён венгерский актёр, но, узнав о приезде мужа Влади, Месарош уговорила соотечественника отказаться от съёмок в пользу Высоцкого[187]. Марина и Владимир Семёнович снялись в небольшом эпизоде — главная героиня Мария (замужняя женщина) идёт в субботу вечером в кинотеатр с коллегой по работе: Мы выходим из кино, болтаем, и вдруг, ни с того ни с сего ты целуешь меня. Я смеюсь, ты обижаешься, я говорю тебе, что впервые поцеловала не мужа, и что это оказалось не так уж неприятно. Я оставляю тебя стоять с удивлённо-разочарованным выражением лица и ухожу. Стоп-кадр. — Марина Влади[188]Марта Мессарош в своих воспоминаниях рассказывала о том, что Высоцкий неоднократно признавался ей, что полюбил этот эпизод, — во время съёмок шёл снег, и сцена вышла красивой и романтичной. У Марты имелись планы, связанные с участием супругов в советско-венгерско-французской картине, но проекту не суждено было сбыться[187]. «Место встречи изменить нельзя»[править | править код]История фильма[править | править код]По свидетельству Аркадия Вайнера, Высоцкий был не только исполнителем роли Глеба Жеглова — актёр фактически стоял у истоков картины «Место встречи изменить нельзя». Получив от братьев Вайнеров экземпляр изданной в 1976 году книги «Эра милосердия», Владимир Семёнович вскоре сообщил соавторам, что роман о работе Московского уголовного розыска является почти готовым сценарием многосерийного фильма, в котором он хотел бы «застолбить» роль капитана Жеглова. Во время этого разговора возникали и другие фамилии возможных претендентов на роль начальника отдела борьбы с бандитизмом — среди них были Сергей Шакуров и Николай Губенко. Однако именно Высоцкий, по словам Аркадия Вайнера, «всей кожей чувствовал» послевоенную атмосферу и «психологию тогдашних сыщиков»[189]. Кандидатура Губенко рассматривалась и при обсуждении возможных исполнителей роли Владимира Шарапова, но в этом случае в ленте появились бы два персонажа, близких по типажу — «с некоторой приблатнённой хитростью». Как рассказывал впоследствии режиссёр фильма Станислав Говорухин, он слишком поздно вспомнил про Леонида Филатова, который мог бы создать образ интеллигентного муровца, «не уступающего Жеглову по силе, не пасующего перед ним»[190]. Обложка режиссёрского сценария фильма «Место встречи изменить нельзя»Сценарий с изначальным названием «Эра милосердия», над которым братья Вайнеры и Станислав Говорухин работали в подмосковном Переделкине, создавался с прицелом на Жеглова-Высоцкого; Владимир Семёнович, периодически появлявшийся в дачном посёлке, также предлагал различные варианты развития того или иного эпизода. Пробы, на которые Говорухин сознательно пригласил «непроходных актёров», стали формальностью — худсовет Одесской киностудии легко утвердил кандидатуру Высоцкого. Одежду для своего героя (галифе, пиджак, рубашку-апаш) актёр сам выбирал на костюмерном складе. Картина была запущена в производство в мае 1978 года. Съёмочный день Владимира Семёновича, не имевшего ни званий, ни государственных наград, оплачивался на первых порах по невысокой шкале — тринадцать рублей в день. Позже — благодаря ходатайствам братьев Вайнеров — ставка была повышена: Высоцкому стали платить сорок два рубля за смену, Владимиру Конкину — исполнителю роли Шарапова — пятьдесят два[К 6][192][193]. В «Месте встречи…» Высоцкий сумел проявить себя и как режиссёр. Когда Говорухин в разгар съёмок вынужден был на время уехать, то всю работу, связанную с постановочной частью, он доверил Владимиру Семёновичу. Тот самостоятельно снял эпизод, связанный с опознанием Фокса, а также сцену допроса Шараповым врача Груздева. Впоследствии участники киногруппы вспоминали о том, как актёр консультировал их на разных этапах. Так, Евгений Леонов-Гладышев, сыгравший оперативника Васю Векшина, рассказывал, что Высоцкий предложил облачить его героя в белое офицерское кашне, которое в послевоенные годы носила молодёжь, не попавшая на фронт (эти кадры в фильм не вошли). Исполнительница роли Желтовской Юнона Карева признавалась, что ей, не имевшей кинематографического опыта, было сложно находиться перед камерой, однако Высоцкий окружил актрису «самой настоящей отцовской заботой». По свидетельству Станислава Садальского, идея добавить в образ Кирпича запоминающуюся речевую особенность — шепелявый «приблатнённый говорок» — была рождена именно Владимиром Семёновичем. Актёр предложил создателям картины привлечь к съёмкам Всеволода Абдулова и Виктора Павлова, сыгравших соответственно Петра Соловьёва и Левченко; он же порекомендовал режиссёру пригласить на роль Фокса Александра Белявского[194]. Высоцкий собирался передать для фильма ряд песен («Балладу о детстве», «О конце войны», «Побудьте день вы в милицейской шкуре…»), но ни одна из них в картину не вошла. По одним данным, актёр сам отказался от их использования, потому что счёл, что в этом случае капитан Жеглов рискует превратиться во Владимира Высоцкого; по другим — идея с песнями была отвергнута Говорухиным, решившим, что произойдёт разрушение и общей драматургии, и образа героя. Тем не менее в одном из эпизодов Жеглов спел фрагмент песни Александра Вертинского «Лиловый негр», перемежая текст произведения репликами, обращёнными к Шарапову. Песенная тема была обыграна Высоцким в 1980 году в посвящении, приуроченном к творческому вечеру Вайнеров и содержавшем строки: «Я не спел вам в кино, хоть хотел, / Даже братья меня поддержали: / Там, по книге, мой Глеб где-то пел, / И весь МУР все пять дней протерпел, / Но в Одессе Жеглова зажали»[34][195][196]. Показ «Места встречи…» по телевидению начался 11 ноября 1979 года[197]. В 1981 году на IX Всесоюзном кинофестивале в Ереване Высоцкий за исполнение роли Жеглова был удостоен спецдиплома и приза жюри[198]. Другая посмертная награда — Государственная премия СССР — была присуждена ему в 1987 году. Союз кинематографистов СССР, направляя представление в комитет по премиям, указал, что кандидатура Высоцкого выдвинута за «исполнение роли Жеглова в телевизионном фильме „Место встречи изменить нельзя“ производства Одесской киностудии и авторское исполнение песен и баллад в фильмах „Вертикаль“, „Бегство мистера Мак-Кинли“, „Война под крышами“, „Точка отсчёта“». В итоговом постановлении формулировка подверглась корректировке — упоминание о киноработах, за исключением «Места встречи…», оказалось удалено[199]. На съёмках «Место встречи изменить нельзя», 1978 годОбраз Глеба Жеглова[править | править код]Словосочетание «эра милосердия», несущее в сценарии ключевой посыл, произносит в коммунальной кухне Михаил Михайлович Бомзе (Зиновий Гердт), мечтающий о том идеальном будущем, когда вся преступность исчезнет; её, по мнению героя, победят не карательные органы, а человеколюбие. Пока это время не наступило, бороться с бандой «Чёрная кошка» приходится муровцам, в том числе Глебу Жеглову и Владимиру Шарапову. Двух героев многое сближает, но в целом они разные. Шарапов — коренной москвич; Жеглов провёл детство в деревне, а в отрочестве, вероятно, беспризорничал («Я вот таким пацаном был — под котлами ночевал, в каких асфальт варят»). Шарапов живёт в просторной, по послевоенным столичным меркам, комнате, обставленной старой добротной мебелью; Жеглов, не имеющий собственного угла, обитает в общежитии. В Шарапова влюблена «правильная девочка» Варя Синичкина; у Жеглова нет ни жены, ни невесты; единственное его появление с дамой происходит на милицейском вечере, когда капитан, спускаясь по лестнице под руку со своей спутницей, с трудом скрывает торжество — «и он не хуже других»[200]. При этом в биографии Жеглова есть «белые пятна», дающие исследователям основание предполагать, что капитан милиции, досконально знающий уголовную среду, был некогда «королём улицы в Замоскворечье ли, в Марьиной ли роще». По версии киноведа Ирины Рубановой, в облике, лексике и интонациях Глеба Егоровича угадывается человек, «хлебнувший тюряги»; по словам высоцковеда Владимира Новикова, в подтексте сценария можно найти намёки на то, что герой — «из бывших»[201][202]. С этими доводами не согласна Анна Блинова, считающая, что в Жеглове нет никакого «ностальгического сочувствия» по отношению к правонарушителям; подтверждением тому являются граничащие с вызовом фразы, произнесённые героем в ситуации с кошельком, подброшенным карманнику Кирпичу: «Вор должен сидеть в тюрьме! И людей не беспокоит, каким способом я его туда упрячу!»[203]. В свою очередь, искусствовед Наталья Крымова отмечала, что своеобразие речи и поведения Жеглова восходит к «тем блатным напевам, которыми свободно владел Высоцкий и которые теперь подчинил общему смыслу фильма»[204]. Грима было не надо. Точная внутренняя характерность, как сказали бы в старом МХАТе, нуждается в минимальных внешних красках. Но она была виртуозно освоена, и оттого так сидел пиджачок на плечах Глеба Жеглова, так — шляпа на голове, так — маечка на теле, так он сам сидел на своем казённом столе[205]. — Наталья КрымоваВысоцкий передал герою собственную стремительность, умение быстро перемещаться и молниеносно принимать решения. Жеглов — руководитель отдела, однако в нём нет ни намёка на вальяжно-бюрократическую начальственность: Глеб в своём кабинете ведёт себя непосредственно, он может непринуждённо сесть на стол, вольно облокотиться. Герой легко переходит на «ты», способен шуткой разрядить обстановку и беззлобно подтрунить над кем-то из коллег. В то же время он безапелляционен, и интонация, с которой Жеглов отдаёт приказы, исключает возможность ослушания. Он не терпит возражений и раздражается, если подчинённые начинают проявлять излишнюю самостоятельность: «Ты вот что, орёл, с вопросами своими мудрыми воздержись пока! Понял? Твой номер шестнадцатый, помалкивай в трубочку, ясно?» Весь сценарный материал, раскрывающий многообразие граней в характере героя, используется Высоцким свободно и легко — по словам Натальи Крымовой, актёр, создавая образ Жеглова, «чуть ли не впервые, что называется, вырвался на волю. А вырвавшись, проявил невиданную на съёмочной площадке волю творческого порядка»[206][204]. Одним из морально-этических вопросов, поставленных в фильме и оставшихся без однозначного ответа, является отношение Жеглова к закону. В эпизоде с подброшенным кошельком оппонентом Глеба Егоровича выступает Шарапов, убеждённый в том, что любой подлог в работе милиции должен быть исключён: «Если закон один раз подмять, потом другой раз, то это уже будет не закон, а кистень!». В заключительных сценах герои вновь показывают, что их представление о справедливом мироустройстве разнится. Жеглов, не слыша отчаянного крика Шарапова, стреляет вслед убегающему Левченко[207]. Я согласен почти со всеми рецензентами, но и они все остановились на четверти пути, не договорили, что и теперь очень интересно и важно исследовать эту тему: кто из них прав? Как нужно обращаться с террором: таким же способом или всё-таки терпеть и пытаться находить другие пути? Никто в мире не может ответить на этот вопрос. Я, например, и согласился сниматься в этой картине, чтобы этот вопрос поставить[208]. — Владимир Высоцкий«Маленькие трагедии»[править | править код]На съёмках фильма «Маленькие трагедии», 1979 годРоль Дон Гуана в телевизионном фильме Михаила Швейцера «Маленькие трагедии» стала последней в кинобиографии Высоцкого. Впоследствии режиссёр картины, рассказывая о выборе исполнителя, заметил, что существуют стереотипы, согласно которым образ рокового обольстителя надлежит воплощать только фактурным артистам с эффектной внешностью. Высоцкий не принадлежал к их числу, но именно в нём постановщик увидел те качества, что присущи Дон Гуану: «Он поэт и он мужчина. <…> Понимаете, пушкинские герои живут „бездны мрачной на краю“ и находят „неизъяснимы наслажденья“ существовать в виду грозящей гибели. Дон Гуан из их числа. И Высоцкий — человек из их числа»[209][210]. Кинопробы, которые состоялись в декабре 1978 года, Высоцкий проходил в паре с Татьяной Догилевой, претендовавшей на роль Лауры. По воспоминаниям актрисы, их снимали очень основательно, вместе и по отдельности — в общей сложности работа заняла целый день. Кроме Владимира Семёновича, на роль дон Гуана пробовались Сергей Юрский и Михаил Боярский. В результате кандидатура Догилевой была отклонена худсоветом (Лауру в картине сыграла Матлюба Алимова), а Высоцкий ждал вердикта не менее двух месяцев. Швейцер, изначально настроенный на его участие в «Маленьких трагедиях», вынужден был решать вопрос с утверждением актёра через Госкино и другие инстанции[211]. Натурные съёмки проходили в Литве и Азербайджане, павильонные — на «Мосфильме». Высоцкий, который в ту пору был чрезвычайно занят (одновременно с «Маленькими трагедиями» он участвовал в фильме «Место встречи…», играл в театре и выступал с концертами), прилетал в киноэкспедиции непосредственно к своей смене. Будучи полностью сконцентрированным на образе Дон Гуана, актёр не вступал в контакты с киногруппой, не пел во время перерывов и общался в основном с партнёрами по эпизоду и с режиссёром. Как рассказывал оператор фильма Михаил Агранович, Высоцкий появлялся на площадке полностью готовый к съёмкам. Если при работе с другими исполнителями Швейцеру порой приходилось наглядно показывать рисунок роли, то с Владимиром Семёновичем всё происходило иначе: актёр настолько хорошо знал материал, что постановщик принимал его предложения практически без замечаний[35]. У «Маленьких трагедий» были две премьеры. Первая состоялась 29 февраля 1980 года в Доме кино. Высоцкий не смог прибыть на первый показ, поскольку давал в это время концерт в одном из научно-исследовательских институтов. Тем не менее во время выступления актёр упомянул о картине, отметив, что «Швейцер сделал изумительный, на мой взгляд, монтаж из пушкинских стихов». Через несколько месяцев, в начале июля, начался показ «Маленьких трагедий» по телевидению. Это было последнее прижизненное появление Высоцкого на экране. Вероятно, Владимир Семёнович не смотрел ни одной серии фильма (за исключением тех фрагментов, что он видел во время озвучивания). В дни показа он решал проблемы, связанные со стремлением избавиться от наркозависимости и вылечиться вдали от Москвы, в старательской артели Вадима Туманова. Попытка улететь в артель и закрыться там в изолированном домике, живя под наблюдением врачей, не удалась, несмотря на купленные билеты. Через три с половиной недели Высоцкий скончался[212]. Большинство рецензий, посвящённых «Маленьким трагедиям» вообще и образу дон Гуана в частности, вышли уже после смерти Высоцкого и были весьма доброжелательными[213]. Но есть одно актёрское исполнение в этом фильме, где найдено «золотое сечение» образа дон Гуана, созданного Владимиром Высоцким. Особенно бережной, гармонически-музыкальной манерой произнесения стихотворного текста артист в границах образа Гуана даёт характер и его творца, и мысль поэта. Как это достигается? Высоцкий оставляет тончайший зазор между собой и ролью, благодаря чему возникает небольшой сдвиг, отстранение образа. <…> Так совершается прорыв в поэтическое кино, адекватное внутреннему миру пушкинских трагедий[214]. — Э. Яснец — «Искусство кино», 1981, № 8Песни для кинофильмов[править | править код]См. также: Список произведений Владимира ВысоцкогоВо время выступлений перед зрителями, рассказывая о работе над произведениями для кинематографа, Высоцкий подчёркивал, что для него всегда было важно видеть: песня органично вписывается в сюжет картины, усиливает смысловую нагрузку, добавляет новые грани к раскрытию характеров персонажей[215]. В общей сложности Владимир Семёнович предложил для различных фильмов не менее ста тридцати песен и баллад — одни были написаны непосредственно для той или иной ленты, другие — созданы ранее. При этом не все произведения, переданные студиям, в итоге появлялись в картинах; по словам автора, из каждых пяти песен, отданных им в кино, до экрана доходили только две — остальные либо отклонялись ещё до запуска фильма, либо удалялись в процессе производства или монтажа[216]. Далеко не все профессиональные композиторы и музыковеды при жизни Высоцкого готовы были воспринимать его как коллегу по цеху. Так, критик Василий Кухарский на страницах журнала «Советская музыка» (1968, № 10), издававшегося под эгидой Союза композиторов СССР, отмечал, что Высоцкий создаёт «мутную дребедень про Нинку-наводчицу», а его музыка представляет собой «перепевы блатного и полублатного „фольклора“ под убогий гитарный „счёс“». Творческие искания Владимира Семёновича не принимали ни Дмитрий Кабалевский, ни Василий Соловьёв-Седой, писавший в 1968 году в газете «Советская Россия»: «Я решительно против того, чтобы нашей молодежи навязывать косноязычность, блатной лексикон, музыкальный примитив»[217][218]. Вероятно, отсутствие официального признания и членского билета Союза композиторов оказывало непосредственное влияние на взаимоотношения Высоцкого с кинематографистами: в ряде картин, где использовались его песни, фамилия автора в титрах не указывалась вообще. К примеру, в фильме «Карантин»[К 7] звучала песня Владимира Семёновича «Давно смолкли залпы орудий…» в исполнении Юрия Каморного; автор в титрах не значился[219]. Та же самая история произошла с произведением «Долго же ты шёл в конверте, листок…», вошедшим в приключенческую ленту «Внимание, цунами!»: песенно-музыкальная тема оказалась лейтмотивом картины, в титрах был указан композитор Олег Каравайчук; авторство Высоцкого осталось за кадром[220]. Миньон фирмы Мелодия. Музыка из к/ф «Последний жулик»По свидетельству Игоря Шевцова, написавшего сценарий к фильму ««Мерседес» уходит от погони», в конце жизни Владимир Семёнович всё-таки пытался отстаивать свои авторские права. Когда в 1980 году киностудия имени Довженко начала вести с ним переговоры о передаче песни «О конце войны», Высоцкий выдвинул условие: «Я хочу, чтобы меня считали автором не только текста, но и музыки, а то орут: не композитор, не композитор! Да при чём тут это? Моя песня, моя мелодия, а инструментовка — не их дело. В общем, пусть платят и за музыку тоже!» Студия дала согласие, запись состоялась, однако песня в картину не вошла[221]. Один из наиболее удачных опытов работы с песнями в советском кинематографе был, по мнению Высоцкого, воплощён в фильме «Вертикаль». Каждая из них имела «самостоятельную ценность» и одновременно очень точно соотносилась со стилистикой ленты, её содержанием и видеорядом[222]. Музыку к «Вертикали» написала София Губайдулина, которая впоследствии признавалась, что звучавшие в фильме произведения Высоцкого — «совершенно необыкновенное явление», и она отнеслась к ним с максимальным тактом, обработав лишь одну из его песен (это было необходимо для записи с оркестром) и сохранив при аранжировке авторские интонации, их «драматизм и романтизм»[223]. В число тех, кто ценил песенное творчество Владимира Семёновича, входил и Микаэл Таривердиев, с которым Высоцкий пересекался сначала в Театре на Таганке (композитор писал музыку к спектаклю «Герой нашего времени»), а затем в фильмах «Саша-Сашенька»[К 5] и «Последний жулик». С ленты «Последний жулик», в которой прозвучали три песни на стихи Высоцкого, начался отсчёт его дискографии: в 1967-м году вышла в свет пластинка Таривердиева с первой записью произведения Владимира Семёновича — речь идёт о песне «Вот что: жизнь прекрасна, товарищи…», исполненной Николаем Губенко[224][225][226][227]. С Сергеем Слонимским Высоцкий работал над песнями к фильму «Интервенция». Общение с поэтом и актёром, по словам композитора, оставило у него весьма приятные впечатления: Владимир Семёнович показал себя как профессионал, ответственно относившийся к поставленной задаче. В картину вошли две песни, написанные Высоцким и Слонимским. Одну из них — «Гром прогремел» — исполнил Ефим Копелян. Вторая — «Песня Бродского» про деревянные костюмы — представляла собой довольно сложную арию, потому что в неё были включены три мелодии; спевший её Высоцкий «справился с этой исполнительской задачей блестяще». Позже Владимир Семёнович с согласия Слонимского подготовил собственную версию этой песни; с ней он выступал перед зрителями на концертах[228]. Внешние аудиофайлы«Баллада о борьбе»«Песня о времени»«Песня о двух погибших лебедях»«Песня о вольных стрелках»«Песня о ненависти»«Баллада о Любви»С композитором Исааком Шварцем Высоцкий как автор сотрудничал в трёх фильмах. Первая их встреча состоялась на съёмках детективной картины «Дела давно минувших дней…», к которой Владимир Семёнович написал песню «Оплавляются свечи…» — своеобразную стилизацию под старинный романс в манере Александра Вертинского. Как вспоминал позже композитор, Высоцкий, передавая текст, сказал, что его не интересует сумма гонорара, которую он получит за эту работу, но ему важно, чтобы в титрах стояло его имя. В результате получилось танго, которое в фильме исполнила Инна Варшавская[229]. Вторая встреча Шварца и Высоцкого произошла во время съёмок ленты «Чёрный принц», для которой поэт и композитор написали песню «Неужели мы заперты в замкнутый круг?» Как отмечал Марк Цыбульский, это был тот случай, когда песня, исполненная Валентиной Толкуновой и поставленная в фильм вне сюжетной логики, не усилила содержание картины[230]. Кроме того, Шварц и Высоцкий участвовали в создании фильма «Бегство мистера Мак-Кинли». По воспоминаниям Высоцкого, «сделали оркестровки, много работали ночью. Очень трудное оказалось кино». В итоге фильм, из которого были исключены семь баллад Владимира Семёновича, оказался далёким от изначального замысла[231]. В картину «Стрелы Робин Гуда» Высоцкого пригласили как автора и исполнителя баллад. Владимир Семёнович сочинил для неё шесть произведений — «Балладу о Любви», «Балладу о борьбе», «Песню о времени», «Песню о двух погибших лебедях», «Песню о вольных стрелках», «Песню о ненависти». Музыку к трём песням, по задумке создателей фильма, писал Вениамин Баснер (в качестве исполнителей предполагались «Песняры»); три другие должны были прозвучать с музыкой Высоцкого в авторском исполнении. Сотрудничество с Баснером не состоялось (по словам композитора, он расторг договор со студией «по вине ретивых идеологов, не желавших пускать Высоцкого на экран»). Сам Высоцкий до определённого момента воспринимал участие в картине позитивно: «Я написал шесть больших баллад, написал текст, музыку и буду их записывать, вероятно, с „Песнярами“». Однако во время сдачи «Стрел Робин Гуда» режиссёр Сергей Тарасов получил указание исключить из фильма все баллады Высоцкого. Благодаря сохранившейся у Тарасова копии, изначальная версия ленты была восстановлена в 1997 году. Кроме того, четыре песни вошли в фильм «Баллада о доблестном рыцаре Айвенго», также выпущенный после смерти Владимира Семёновича — в 1982 году[232][233]. Большая часть песен Высоцкого отличается величайшей тонкостью и нестандартностью и по количеству тактов во фразе, и ритмикой, как бы создающей свой пульс рядом с пульсом метрической основы его песен. <…> Потом очень много таких тонких подробностей и в гармонизации, и в мелодике, и в кадансах — в отказе от трафаретных кадансов или в нарочито дурацком их исполнении, отчего они немедленно попадают в смысловые кавычки[234]. — Альфред ШниткеОзвучивание[править | править код] Внешние видеофайлыХор сорняков в м/ф «Чудесница»«Очи чёрные» в м/ф «Шпионские страсти». «Контральто» Высоцкого«В. Высоцкий в м/ф «Королевство Бастинды»Документальный фильм «Ильф и Петров»«Ну, погоди!» с мелодией ВысоцкогоВ некоторых кинематографических работах Владимир Высоцкий выступал в роли актёра озвучивания. Первый опыт подобного рода произошёл ещё во время его обучения в Школе-студии МХАТ — в 1957 году студент Высоцкий участвовал в озвучивании мультфильма «Чудесница» режиссёра Александра Иванова. В популярный в те времена мультипликационный фильм о достоинствах и полезных свойствах кукурузы входил эпизод с хором сорняков, распевающих песню на стихи Льва Позднеева и Владимира Коркина и музыку Александра Варламова. По свидетельству Людмилы Абрамовой, в этом хоре один из голосов принадлежал Владимиру Семёновичу[235]. Через десять лет после «Чудесницы» голос Высоцкого прозвучал в мультфильме «Шпионские страсти» — пародии на детективные фильмы. Специально для этой работы записи не было — режиссёр Ефим Гамбург убыстрил ранее записанную фонограмму исполнения Высоцким чужой песни «Очи чёрные» и вложил получившееся «контральто» в уста ресторанной певицы в одном из эпизодов[236]. В 1974 году режиссёр Александр Боголюбов, снимавший мультипликационного «Волшебника Изумрудного города», пригласил на озвучивание роли Бастинды Вениамина Смехова. Актёр «Таганки» не забыл про своего коллегу по театру и познакомил режиссёра с Высоцким. Персонаж — Волк (слуга Бастинды) — был выдуман ими прямо во время работы над мультфильмом. Специфика мультипликации проявилась в данном случае в том, что сначала проводилось озвучивание персонажа, а уже потом съёмки кукольных персонажей накладывались на голос. Запись тоже подвергалась технической коррекции — тембр герою подбирался изменением скорости воспроизведения фонограммы, как это часто делается в мультипликации. Персонаж Высоцкого фигурирует в четвёртой серии мультфильма — «Королевство Бастинды». По мнению высоцковеда Марка Цыбульского, актёр хорошо справился с работой над этой картиной[237]. Голосом Высоцкого мог бы говорить один из самых популярных персонажей советской мультипликации — Волк из мультфильма «Ну, погоди!». Режиссёр Вячеслав Котёночкин специально приезжал в Театр на Таганке перед началом работы над картиной и предлагал Высоцкому эту роль. Актёр вначале отказывался из-за занятости; позже, прочитав сценарий, дал своё согласие. Но на прошедшем незадолго до событий пленуме ЦК ВЛКСМ кто-то назвал Высоцкого «одиозной фигурой», и это привело к отказу в утверждении артиста на участие в мультфильме[238]. Тем не менее в первой серии «Ну, погоди!», снятой Котёночкиным (1969), звучит фрагмент мелодии из песни Высоцкого «Если друг оказался вдруг…»[239]. Если бы тридцать лет назад я начал работать над фильмом «Ну, погоди!» с Высоцким в роли Волка, то это было бы совсем другое кино… И нет вопроса — хуже или лучше. Просто совсем другой фильм. Просто ещё раз подтвердилось, что мультипликационное кино — тоже игровое. — Вячеслав Котёночкин[238]В 1969 году Высоцкий одновременно со съёмками «Опасных гастролей» принял участие в закадровом чтении текста для документального фильма «Ильф и Петров» (студии Центрнаучфильм) режиссёра Евгения Осташенко. Фамилия чтеца не была указана в титрах, и зрителям приходилось узнавать Высоцкого по голосу[240][241]. Участие в телеспектаклях[править | править код]В ранней актёрской карьере Владимира Высоцкого было участие и в телеспектаклях. Первым его опытом телевизионных съёмок в мае 1961 года стала постановка по роману «Орлиная степь» прозаика Михаила Бубеннова. Режиссёром телеспектакля назначили Леонида Аристарховича Пчёлкина. На момент работы над «Орлиной степью» Пчёлкин ещё не был известен как «Пчеллини Леонид Патриархович», как его уважительно называли в кулуарах в будущем, признавая заслуги на поприще телевизионного кино, — в 1961 году в его творческом багаже значился всего один телеспектакль, а также участие в качестве второго режиссёра в фильме «Поэма о море». Репетиции спектакля шли примерно месяц на сцене Театра имени Пушкина, съёмки производились в студии на Шаболовке и на натуре. В 1988 году режиссёр вспоминал: Хотя Володя был тогда совсем молодым актёром, но в нём ощущалась какая-то внутренняя сила и убеждённость. Помню, кто-то сказал: «А может быть, он и споёт?» Так родилась в этой сцене песня. Вечерняя сцена: колхозники сидят у костра, и Володя поёт «Белым снегом…», аккомпанируя себе на гитаре. Эту песню предложил он сам. Он так хорошо и задушевно пел, что просто украсил нам эту сцену. Кроме этого он был занят ещё в 1—2 сценах. Это были проходные эпизоды, но Володя отрабатывал их с полной творческой отдачей[11]. В телеспектакле также играли Евгений Урбанский, Тамара Лякина, Всеволод Платов и Тамара Зяблова. По мнению высоцковеда Марка Цыбульского, произведение, по которому снималась телепостановка, не стоило даже бумаги, на которой оно было написано, и являлось типичнейшим примером прозы эпохи социализма[11]. Второй телеработой Высоцкого в 1965 году стала постановка «Комната» по пьесе выпускника ВГИКа Бориса Ермолаева. Главные роли в телеспектакле исполняли актёры Театра на Таганке Людмила Комаровская и Дальвин Щербаков, также участвовали Вениамин Смехов, Людмила Абрамова, Эдуард Арутюнян, режиссёром опять выступил Леонид Пчёлкин. Сюжет пьесы был незамысловат — «двое любят, нет квартиры; а вот и появилась, и друзья это отметили…». Высоцкий играл роль художника, отрицательного персонажа, его супруга создавала образ влюблённой в него стюардессы. Эдуард Арутюнян, выступая от лица рассказчика, исполнял отрывки из песен Высоцкого «Большой Каретный» («Где твои семнадцать лет?…») и «Жил я с матерью и батей…». Показ «Комнаты» по телевидению состоялся 3 июля 1965 года и, как вспоминают участники просмотра, «много радостных впечатлений» он им (снимавшимся в спектакле актёрам) не принёс. Вопрос о сохранности записей обоих телеспектаклей с участием Высоцкого остаётся открытым[16][240]. Несыгранные роли[править | править код]В начале 1960-х годов Высоцкий в частных разговорах иронично называл себя фотоактёром, подчёркивая, что его «участие» в фильмах нередко ограничивалось фотопробами в гриме и костюмах персонажей. В дальнейшем ситуация стала меняться, тем не менее нереализованные проекты и несыгранные роли составили значительную часть его кинобиографии[242]. Так, Высоцкий дважды приглашался на роль Остапа Бендера. В первом случае речь шла о картине Михаила Швейцера «Золотой телёнок». После просмотра пробных записей режиссёр из всех кандидатов выбрал Сергея Юрского; Высоцкий, по мнению Швейцера, был на экране «слишком драматичен». Вторая возможность сыграть великого комбинатора появилась у Владимира Семёновича в ленте Леонида Гайдая «Двенадцать стульев». Как вспоминала Наталья Крачковская, проходившая кинопробы в паре с Высоцким, он был «прекрасным партнёром», его работа нравилась режиссёру. Но воплотить на экране образ Бендера актёру не довелось — по словам Гайдая, накануне съёмок произошёл срыв: «Высоцкий вдруг заболел и надолго. У нас план „горел“, вот мы и пригласили Арчила Гомиашвили»[243]. На пробе к фильму «Сирано де Бержерак»Два раза привлекал его к кинопробам и Андрей Тарковский — в фильме «Иваново детство» Владимиру Семёновичу была предложена роль капитана Холина, в «Андрее Рублёве» — роль сотника Степана; ни в одной из картин сотрудничество актёра и режиссёра не состоялось[244]. Георгий Натансон предлагал Высоцкому роль Электрона в мелодраме «Ещё раз про любовь». Кинопробы, по свидетельству сценариста Эдварда Радзинского, получились удачными, актёр легко нашёл общий язык с исполнительницей роли Наташи Татьяной Дорониной, но его кандидатуру отклонил руководитель творческого объединения Иван Пырьев[245][246]. В список ролей, не сыгранных актёром, входили также генерал Хлудов из двухсерийной киноленты «Бег», снятой по мотивам произведений Михаила Булгакова, и Пётр из фильма Ларисы Шепитько «Ты и я». Как рассказывал Юрий Визбор, исполнивший в картине Шепитько роль Саши, «утомительный и нервный путь переговоров, фотопроб, кинопроб приводил Володю к неудачам. Увы, так случилось и в картине „Ты и я“»[247][248]. Режиссёр Георгий Юнгвальд-Хилькевич, запуская в производство фильм «Д’Артаньян и три мушкетёра», надеялся, что главная роль достанется Высоцкому. Однако работа над экранизацией романа Дюма совпала по времени с участием актёра в картине «Место встречи изменить нельзя». По словам Михаила Боярского, роль д’Артаньяна была предложена ему после того, как от неё отказался Высоцкий[249]. В конце 1960-х годов Эльдар Рязанов начал подготовку к съёмкам фильма «Сирано де Бержерак» по пьесе Эдмона Ростана. Режиссёр рассчитывал, что роль парижского поэта и острослова сыграет Евгений Евтушенко. Высоцкий, узнав о планируемой работе, изъявил желание пройти кинопробы, на что Рязанов, в ту пору мало знакомый с его творчеством, ответил: «Понимаете, Володя, я не хочу в этой роли снимать актёра, мне хотелось бы снять поэта». Впоследствии режиссёр признавался, что в его ответе содержалась «невероятная бестактность». Тем не менее Владимир Семёнович пришёл на студию и репетировал «очень страстно, очень темпераментно». Запись кинопроб как Высоцкого, так и Евтушенко, не сохранилась; остались лишь фотографии претендентов в гриме Сирано де Бержерака. Сам проект оказался нереализованным, но связанная с ним тема получила продолжение через несколько лет, когда Рязанову подарили сборник кассет с записями песен Высоцкого. После многих часов прослушивания режиссёр позвонил Владимиру Семёновичу со словами: «Ты замечательный поэт, ты прекрасен». На вопрос Высоцкого о том, взял бы Рязанов теперь его на роль Сирано, режиссёр ответил: «Сейчас бы взял»[250][246]. В список несостоявшихся работ актёра входила и роль молодого гусара Евгения Крестовского из картины «Земля Санникова». Высоцкий хорошо показал себя на пробах и подготовил для фильма три песни — «Белое безмолвие», «Балладу о брошенном корабле» и «Кони привередливые». Кроме того, в ленте предполагалось участие Марины Влади, которая была утверждена на роль невесты учёного Ильина. Однако против кандидатуры Высоцкого в «Земле Санникова» выступил генеральный директор «Мосфильма» Николай Сизов. В результате Крестовского сыграл Олег Даль. Песни Высоцкого в картину не вошли. Об этой истории Владимир Семёнович рассказывал в письме Станиславу Говорухину так: Утвердили меня в картину «Земля Санникова», сделали ставку, заключили договор, взяли билеты, бегал я с визой для Марины, освобождение в театре вырывал с кровью у директора и Любимова, а за день до отъезда Сизов — директор «Мосфильма» — сказал: «Его не надо». «Почему?» — спрашивают режиссёры. — «А не надо, и всё». <…> Нужно просто поломать откуда-то возникшее мнение, что меня нельзя снимать, что я — одиозная личность[251]. Сценарии и сценарные наброски[править | править код]См. также: Сценарии Владимира ВысоцкогоЕщё в студенческие годы Владимир Семёнович стал признанным автором сценариев для многочисленных капустников, часто проводившихся в школе-студии МХАТ. Позже он неоднократно пробовал себя на поприще написания сцен для фильмов и полных киносценариев. Первый подобный опыт произошёл в 1966 году во время участия в съёмках фильма «Последний жулик». «Лекция о динозаврах» (и предположительно «Гадание цыганки») — сценарные наброски эпизодов, которые Высоцкий предлагал в картину, — не были приняты киногруппой[252][253]. На рубеже 1966 и 1967 годов Карина Филиппова, хорошо знавшая Высоцкого, показала ему монопьесу своей подруги Дины Калиновской «Баллада о безрассудстве». Вначале актёру пьеса не понравилась, но через три дня он позвонил из Одессы, изменив своё мнение, а по возвращении встретился с автором и предложил совместную работу: он напишет для картины несколько песен, сам будет играть, а соавтором сценария пригласит Станислава Говорухина. Подруги дали своё согласие, некоторое время шла работа над проектом фильма. Появились два новых рабочих названия — «Один» и «Помните, война случилась в сорок первом…». Но ещё на этапе сценарной заявки, отправленной на Одесскую киностудию, работа не была утверждена в Госкино Украины. По предположению Филипповой и Калиновской, отказ в утверждении произошёл из-за того, что в сценарии герой «противопоставил себя коллективу». В своих воспоминаниях они рассказывали о запомнившейся строке из недописанной Высоцким песни про собаку к этой роли — «Мне очень нужен Бим, он мне необходим…» («Бим, который мне необходим»). Согласно данным высоцковеда Марка Цыбульского, песня не звучала более нигде; она не обнаружена и в черновиках[254][255]. В дневниках Валерия Золотухина сохранилась запись о чтении ему Высоцким 26 мая 1969 года сценария «Удивительная история очень молодого человека из Ленинграда и девушки из Шербура». Разные варианты автографа сценария сохранились и в архивах матери поэта Нины Максимовны Высоцкой, и в архивах киностудии Ленфильм. Как предполагает Сергей Жильцов, сценарий создавался с расчётом на участие в будущем кинофильме Марины Влади и автора[252]. Также сохранилась рукопись короткометражного сценария «Где центр?», предположительно датированного Сергеем Жильцовым 1969—1970 годами, несмотря на то, что в рукописи содержится иная дата — 1975 год (по мнению Марка Цыбульского, предположения обоснованные). В РГАЛИ хранится сценарный набросок «Диалог о спорте», написанный для кинофильма «Спорт, спорт, спорт» (1970). Сцена описывает разговор двух поэтов о спорте. По данным Жильцова, эпизод создавался в расчёте на участие в нём Высоцкого, но в фильм предложен не был[256][257]. В 1972 году Высоцкий представил на «Мосфильм» в 6-е творческое объединение сценарий «Как-то так всё вышло…» (предположительно написанный им в 1971—1972 годах). Худсовет студии отверг сценарий об испытании скафандра, несмотря на утверждения автора, что после гибели трёх космонавтов в июне 1971 года картина будет особенно актуальна[258]. В 1974 году ленинградский завод «Русские самоцветы» принял решение предварить выпуск серии ювелирных изделий со знаками зодиака рекламным фильмом. Госкино СССР направило соответствующую заявку на студию документальных фильмов Ленинграда. Редактор рекламного объединения киностудии Сергей Бондарчик вначале предложил Высоцкому написать песню для планировавшейся картины, а затем студия заключила с поэтом договор и на написание сценария. Съёмки были поручены режиссёру Виктору Петрову, который приступил к процессу подготовки «Знаков зодиака» в декабре 1974 года, а к марту 1975 закончил работу над трёхминутным фильмом и сдал в Госкино первую копию на утверждение. Чиновники увидели в фильме крамолу: Лев — знак зодиака — был красным, что, по их мнению, ассоциировало советскую власть с хищником. Также им не понравилось участие «опального поэта» в производстве картины. После изменения эпизода (вместо льва появился общий план) летом 1975 года фильм вышел на экраны страны. Он демонстрировался в кинотеатрах перед сеансами и имел удачную прокатную судьбу. В то же время режиссёр Виктор Петров был отстранён на несколько лет от какой-либо серьёзной работы на Леннаучфильме. Вопрос о сохранности копий «Знаков зодиака» остаётся открытым[259]. За несколько дней до конца 1978 года Высоцкий рассказал Эдуарду Володарскому историю генерала Войтенко, попавшего в военное время в плен. Записанная им со слов пенсионера-генерала трагичная, но иногда смешная одиссея заинтересовала Володарского в качестве основы для сценария. Первого января 1979 года Володарский и Высоцкий приступили к работе; в результате совместной деятельности, длившейся «сутками напролёт», произведение под названием «Каникулы после войны» («Венские каникулы») было закончено уже шестого января. Друзья показывали сценарий многим режиссёрам СССР, но все разводили руками и утверждали, что сценарий «непроходим» — его не пропустит цензура. Марина Влади увезла текст в Париж, перевела на французский и показала Жерару Депардьё. Сценарий ему так понравился, что он при встрече с Высоцким изъявил желание сниматься без гонорара. Так же отреагировал актёр Даниэль Ольбрыхский, но продюсера для съёмок картины так и не нашли[260]. В 1979 году Игорь Шевцов, работавший над сценарием для фильма «Зелёный фургон», обратился к Высоцкому с просьбой сочинить песни для этой картины. Проект заинтересовал Владимира Семёновича, и он сообщил о готовности приступить к экранизации повести Козачинского в качестве режиссёра и соавтора сценария. Совместная деятельность шла непросто — по мнению Геннадия Полоки, определённые разногласия были связаны с разным мироощущением соавторов: «Если бы режиссёром был Высоцкий, то получилась бы более сентиментальная и более трогательная картина». В черновых набросках сохранились записи, свидетельствующие о том, что Владимир Семёнович планировал сыграть в «Зелёном фургоне» Красавчика; роль Ермакова он намеревался предложить Ивану Бортнику. Для фильма Высоцкий написал песню «Проскакали всю страну…»[261][262]. Во второй половине января 1980 года готовый сценарий был передан худсовету киностудии. Ожидание вердикта затянулось, и в апреле Высоцкий сообщил Шевцову, что, вероятно, откажется от работы над «Зелёным фургоном»: «Не дадут они снять то, что мы хотели»[263]. В июне пришло известие о том, что Высоцкий утверждён режиссёром картины; её художественным руководителем был назначен Полока. Сам сценарий, согласно решению комиссии, нуждался в доработке. Запуск фильма в производство был запланирован на сентябрь того же года. До начала съёмочного периода Высоцкий не дожил. Сценарий, написанный им совместно с Шевцовым, вероятно, не сохранился. Картина «Зелёный фургон», снятая на Одесской киностудии в 1983 году по изначальному постановочному варианту Шевцова, не имела к Высоцкому никакого отношения[264][265][266]. Критика о кинотворчестве Высоцкого[править | править код]Советские критики 1960—1970-х годов не обходили вниманием кинороли Высоцкого, и фамилия актёра нередко появлялась в обзорных статьях и рецензиях. Однако, по замечанию высоцковеда Елены Кузнецовой, аналитических материалов, серьёзно исследовавших его работу в том или ином фильме, оказалось сравнительно немного. Возможно, некоторая поверхностность оценок, схематизм вместо детального разбора были связаны с общественным представлением о кино как о массовом искусстве, и это «создавало иллюзию возможности размышлять о нём не опираясь на специальные знания» (в отличие от «элитарной театральной критики», которая в своих публикациях о сценических образах Высоцкого стремилась к глубокому искусствоведческому анализу). Тем не менее ещё при жизни Владимира Семёновича, в 1975 году, в издательстве «Искусство» вышла тиражом 150 000 экземпляров книга «Актёры советского кино» с подробной статьёй Ирины Рубановой «Владимир Высоцкий», в которой прослеживалась его творческая биография, начиная с 1965 года; в течение нескольких десятилетий эти материалы считались наиболее полным исследованием кинематографического творчества актёра[267]. Разворот издания «Актёры советского кино», 1975 годПервые упоминания в прессе о Высоцком-киноактёре были краткими: в публикации, посвящённой выходу фильма «713-й просит посадку», о его персонаже писали как о «добром малом», а в рецензиях о картине «Стряпуха» критики включали его героя Андрея Пчёлку в общий ряд действующих лиц, даже не указывая фамилию исполнителя[37]. Определённый интерес кинокритиков к Высоцкому обозначился после выхода ленты «Вертикаль»; правда, появление его фамилии в публикациях чаще было связано с песнями, нежели с актёрским мастерством. Так, В. Барановский в одесском издании «Знамя коммунизма» (1967, 16 июля) писал о «философичности, такте и вкусе», которые присутствуют в песнях Высоцкого, включённых в картину о горах; после просмотра «Вертикали», по замечанию автора статьи, «в памяти остались только песни или музыка»[66]. Довольно резонансной, несмотря на ограниченный прокат, стала лента «Короткие встречи», в которой Высоцкий исполнил роль геолога. Диапазон мнений об этом персонаже варьировался от «он обаятелен, этот Максим» («Ульяновская правда», 1968, 17 февраля) до «просто персонаж с гитарой, напевающий какие-то незапоминающиеся песенки» («Искусство кино», 1968, № 10)[268]. Столь же разнообразными были отзывы рецензентов о герое Высоцкого — поручике Брусенцове — из фильма «Служили два товарища». Если киноведы В. Соломатин и Марк Зак сочли, что работа Владимира Семёновича оказалась качественной, но традиционной, не несущей профессиональных новаций, то искусствовед Наталья Крымова, напротив, отмечала, что образ Брусенцова, созданный в обход штампов, стал демонстрацией масштаба актёрского дарования Высоцкого[269]. Весьма серьёзная аналитика появилась после выхода картины «Плохой хороший человек», причём о персонаже Высоцкого — зоологе фон Корене — писали не только киноведы, но и театроведы — Константин Рудницкий, Александр Свободин и другие, что само по себе, по замечанию Елены Кузнецовой, являлось «показателем качества: театроведы „берутся за перо“ только тогда, когда речь идёт о высокохудожественном материале»[270]. Все последующие киноработы Высоцкого неизменно получали отклики в прессе, при этом трактовки создаваемых им образов порой становились поводом для полемики. Так было, например, с «обшарпанным соблазнителем» Борисом Ильичом из картины «Единственная…» — критики то воспринимали героя как «поверженного демона», то прочитывали роль как «пародию на провинциальный демонизм»[170]. В образе уличного певца из «Бегства мистера Мак-Кинли» практически никто из авторов публикаций не заметил ключевую ипостась — поэта; в то же время в журнале «Искусство кино» указывалось, что включение героя-певца в сюжет картины было сделано ради «корыстной попытки поднять шансы на успех»[271]. Довольно много отзывов вызвал и выход фильма «Место встречи изменить нельзя». Практически повсеместно отмечалась актёрская работа Высоцкого, игру которого сравнивали «со школой старого МХАТа». О капитане Жеглове как о «безусловной удаче фильма» написала даже газета «Правда» (1979, 17 декабря), что в ту пору «фактически означало официальное признание» Высоцкого как актёра кино. Однако, по словам Елены Кузнецовой, «самому Высоцкому вкусить плоды этого признания уже не пришлось»[204].

"Снимался довольно много" (Владимир Высоцкий) В кино я начал работать одновременно с театром. И снимался уже довольно много. Часто, приглашая меня сниматься, мне предлагали что-нибудь в фильме спеть. Я соглашался. Раньше пел чужие песенки и сам себе писал, но в основном все это были вставные номера. Позже стали предлагать писать песни, которые имели самостоятельную ценность в кино. И первый такой фильм - "Я родом из детства", снятый режиссером Виктором Туровым. Это мой близкий друг, он сам ведь родом из детства. Когда ему было восемь лет, на его глазах фашисты расстреляли отца, а потом их с матерью угнали в Германию. А когда их освободили там, в Германии, американцы, он, потеряв мать, полгода возвращался один по европейским дорогам. Домой, в Могилев, он пришел десятилетним мальчишкой. Так что он снимает фильмы взрослыми, но в то же время детскими еще глазами... Я играл в его фильме роль капитана-танкиста, который горел в танке и вернулся в свои тридцать лет из госпиталя совершенно седым человеком. Песни из этого фильма вошли потом в пластинку. Я брал гитару и пел: "Мне этот бой не забыть никогда..." А потом, когда мы сидели в одной из сцен с Ниной Ургант, с пластинки вдруг начинала звучать песня, которая по фильму была известна еще до войны. Поэтому я писал ее как стилизацию на довоенные вальсы: "В холода, в холода от насиженных мест..." А потом вдруг инвалид на рынке моим голосом пел: "Всего лишь час дают на артобстрел". В финале фильма к выщербленной пулями и снарядами стене подходят женщины с высохшими, выплаканными уже глазами и кладут цветы на могилу погибших. В этой сцене Марк Бернес исполнял мою песню. Я с ним дружил - это был удивительнейший человек, действительно ценивший авторскую песню. Песня, которую он пел в картине, называлась "Братские могилы". Исполнение Бернеса производило удивительный эффект. Мы, например, получили письмо от одной женщины. Она потеряла память, когда на ее глазах повесили двух ее сыновей. Она смотрела это кино в больнице и вспомнила, где это случилось с ее детьми. "Вы мне вернули память", - написала она. Потом я сочинил песни для фильма "Вертикаль" режиссера С. Говорухина. Сначала мы хотели, чтобы они звучали на титрах. Но я противник такого использования песен. Зрители читают, кто гример, кто директор, а в это время за кадром звучат какие-то важные строчки, которые ты вымучивал по ночам. Жалко. Песню, которую мы собирались пустить на титрах - "Здесь вам не равнина, здесь климат иной", - я написал после того, как почти на наших глазах потерпела бедствие группа альпинистов из пяти человек - команда ЦСКА. Один из них погиб, а двум его раненым товарищам мы помогали спускаться вниз. И я написал песню, которая имеет продолжение. Жизнь ее продлена, как ни странно, в смертях. Потому что слова этой песни пишут на могилах погибших альпинистов: Другие придут, сменив уютНа риск и непомерный труд. Мне присылают фотографии этих мест, они хранятся у меня дома. И конечно, жаль, если такая песня будет просто пропадать, идти где-то фоном. Как мне кажется, один из самых удачных опытов моей работы в кинематографе - это фильм "Вертикаль". Там ничего не мешало песне, и она никому не мешала, потому что в это время показывались горы или альпинисты, уходящие в горы. Я начинал петь, а когда альпинисты уже на вершине, песня заканчивалась. Прошло десять часов, а я пел три минуты. То есть песня может нести и временную нагрузку. Все песни в "Вертикали", мне кажется, очень удачно нашли свое место. И даже монтировалась картина в соответствии со смыслом и продолжительностью песни. Я люблю работать в кино и буду продолжать для него работать, хотя там и случаются странные порой истории. Как, например, было в фильме "Бегство мистера Мак-Кинли". Я написал для него девять очень разных баллад. И даже должен был играть уличного певца, который ведет все действие картины. Работал очень серьезно. Мы даже сделали оркестровки, и я пел много раз с оркестром. Но баллады мои так и не вошли в фильм. Быть может, они кому-нибудь не понравились... Бывает, однако, что песни "не работают" с отснятым материалом фильма, не монтируются с ним. Я писал трагичные, неровные, заводные песни, а действие картины получалось задумчивое, серьезное, медленное, на мой взгляд, немножко скучное. И поэтому песни взяли и вырезали - они никак не соответствовали фильму. Кино-то не выбросишь. А песню можно... Так же у меня было и с фильмом "Стрелы Робин Гуда", куда не вошли шесть моих баллад. Сказали, что они слишком утяжеляют повествование, а это приключенческий фильм. Я же, дескать, написал баллады, как для фильма серьезного. Я никогда не отчаиваюсь. Потому что потом все равно запишу эти песни на пластинки или магнитофоны, и вы будете их слушать. Они все равно не пропадут. А кроме того... если получилось удачно, значит, спустилось вдохновение, значит, ты уже и так награду получил. Часто спрашивают, почему я не пишу больше сказок. Нет, пишу. Просто кончился период, когда я сочинял шуточный фольклор вроде: "В заповедных и дремучих, страшных муромских лесах..." Недавно для картины "Иван да Марья" придумал серенаду Соловья-разбойника: Выходи, я тебе посвищу серенаду,Кто тебе серенаду еще посвистит?Сутки кряду могу до упаду,Если Муза меня посетит... Когда в этом фильме нечистую силу опозорили и отовсюду прогнали, все они сидят на полянке, грустные, промокшие, усохшие. И поют куплеты: Я Баба Яга, вот и вся недолга.Я езжу в немазаной ступе.Я к русскому духу не очень строга,Люблю его сваренным в супе... ... Я не люблю вспоминать о съемках в кино. Показывать ролики, отрывки из фильмов, а потом рассказывать: "Вот видите, тут меня били по-настоящему. И так девять дублей. Потом рожа вот такая была..." Артист должен делать что-то сейчас, в данный момент, он должен играть, творить, создавать искусство. Тогда это интересно. Источник: http://vysotskiy-lit.ru/vysotskiy/vospominaniya/safonov-sbornik/snimalsya-dovolno-mnogo.htm

Владимир Высоцкий: в кино и в жизни 25 января 2019Ко дню рождения любимого актёра.Владимир Высоцкий — о песнях, фильмах и слухах. «Внешность у меня не героическая всегда была, и поэтому самые первые роли мои в кинематографе были характерные роли». [источник] «Я, когда был молодым, в кино играл с удовольствием, потому что мы все вначале хватались за любую работу. Кино! — ну как же! — все люди тщеславные, даже если это глубоко скрыто, — аудитория колоссальная, несколько десятков миллионов человек смотрит. И мы брались за всё, что ни попадётся». [источник] «Сверстницы», к/с «Мосфильм», 1959, реж. В. Ордынский «Счастье — это путешествие. Может быть, в душу другого человека, путешествие в мир писателя или поэта… Какие-то поездки, но не одному, а вдвоём с человеком, которого ты любишь, мнением которого ты дорожишь». [источник] «Когда спрашиваешь альпинистов, зачем они штурмуют вершины, ни один не может объяснить. Заслуженный мастер спорта по альпинизму Елисеев на мой вопрос, зачем он когда-то впервые полез в горы, и почему делает это до сих пор, ответил: „Сперва, чтобы проверить, что я есть за человек. А сейчас просто любопытно, что за люди кругом?“. Знаете, в горах нельзя надеяться на скорую помощь и на милицию, там может помочь только твой друг, его рука, ты сам и случай. Когда мы делали фильм („Вертикаль“ — прим.ред.), пытались ответить на вопрос: „А зачем собственно люди ходят в горы? Что их там привлекает?“ И пока киногруппа пытались ответить на этот вопрос, я написал несколько песен альпинистских для себя и своих друзей. Альпинисты, услышав песни, попросили вставить их в картину. Через большое сопротивление их вставили». [источник] «Вертикаль», Одесская к/с, 1967, реж. С. Говорухин «Дружба — это когда можно сказать человеку всё, даже самое отвратительное о себе». [источник] «Я себя считаю тем, кто я есть. Я думаю, сочетание тех жанров и элементов искусства, которыми я занимаюсь и пытаюсь сделать из них синтез, — может, это даже какой-то новый вид искусства. Не было же магнитофонов в XIX веке, была только бумага, теперь появились магнитофоны и видеомагнитофоны. Вы спросили: кем я себя больше считаю — поэтом, композитором, актёром? Вот я не могу вам впрямую ответить на этот вопрос. Может быть, всё вместе это будет называться каким-то одним словом в будущем, и тогда я вам скажу: „Я себя считаю вот этим-то“. Такого слова пока нет…» [источник] «Хозяин тайги», к/с «Мосфильм», 1968, реж. В. Назаров «Я бы мог сыграть все роли, кроме женских и кроме ролей, по возрасту не подходящих мне, которые уже не надо играть. А так чтобы сказать: вот та роль героическая, а та острокомедийная, я бы не выбирал, а с удовольствием играл и то, и другое. Не знаю, как это было бы сыграно, но я никогда не чувствую, что вот какую-то роль не могу сыграть». [источник] «Я никогда не плакал. Вообще, даже когда маленький был. Наверное, не работают железы… И когда мне сказали, что Вася Шукшин умер, у меня первый раз брызнули слёзы из глаз…» [источник] «По поводу картины „Место встречи изменить нельзя“ я не буду давать интервью. И не потому, что мне нечего сказать… Этот фильм мы делали с друзьями, кланом. Я получил удовольствие от работы, не то чтобы удовольствие, а купался в некоторых моментах роли. И больше ничего не скажу». [источник] «Место встречи изменить нельзя», Одесская к/с, 1979, реж. С. Говорухин «Во всех моих вещах есть большая доля авторского домысла, фантазии, а иначе не было бы никакой ценности всему тому, что я делаю». [источник] «Если бы я не был Высоцким, я бы хотел стать Высоцким! Нет, вы не поймите… Однажды очень знаменитый человек появился в одной компании в Москве, и все окружающие договорились: «Давайте посчитаем — сколько раз за первую минуту он скажет слово «я». За первую минуту — по секундомеру — было семь раз, за вторую — восемь… Я боюсь впасть в эту самую крайность, но, если мы начнем разговор обо мне, тогда я вынужден буду говорить «я, я, я, я…»» [источник] «Маленькие трагедии», к/с «Мосфильм», 1979, реж. М. Швейцер «Отличительная черта моего характера — это желание работать… Как можно больше работать. И как можно чаще ощущать вдохновение. И чтобы что-то получалось…» [источник] «Вы знаете, у меня особые счёты с „Арапом“ (с фильмом „Сказ про то, как царь Пётр арапа женил“ — прим.ред.), потому что я собирался снимать совсем другое кино. Вот. И меня втравили в эту авантюру, сделали какую-то полуоперетту. Всё это было значительно серьёзнее и… и любопытнее». [источник] «Сказ про то, как царь Пётр арапа женил», к/с «Мосфильм», 1976, реж. А. Митта «О том, что я ценю в женщинах, я бы написал: „Будь умной, красивой и доброй“. Красивой — необязательно внешне, как вы понимаете». [источник] «Я очень не люблю, когда мои песни поют эстрадные певцы. Они, наверное, споют лучше меня, но — не так. Не так, как я написал. Я сам написал и текст, и музыку, и сам спел песню под гитару — как захотел… Хороший эстрадный певец поет достойно, но не живо. И песня потихоньку жухнет. Так мне кажется, хотя у эстрадной песни есть масса своих достоинств». [источник] «Опасные гастроли», Одесская к/с, 1969, реж. Г. Юнгвальд-Хилькевич «Раньше меня часто спрашивали в письмах: „Сколько лет вы сидели?“. Наверное, многие люди, услышав мои уличные песни и разные под них подделки, считали, что родился я в лагере и долго там жил, что здесь вот у меня — нож, вот тут — струйка крови, гитара сбоку растет и вообще — это „громадный, рыжего цвета человек“. Сейчас вроде этот слух прошел: поняли, что не сидел, или, во всяком случае, не много. Многие сплетни и разговоры кончились, когда я начал работать в Театре на Таганке, но иногда я такого про себя наслушаюсь, что уши вянут. Одна девочка из Новосибирска меня спросила: „Правда, что вы умерли?“. Я говорю: „Не знаю“». [источник] https://www.domkino.tv/news/12348 Владимир Высоцкий: в кино и в жизниВладимир Высоцкий: в кино и в жизни Ко дню рождения любимого актёра. Владимир Высоцкий - о песнях, фильмах и слухах. " Внешность у меня не...Domkino

ПРОФЕССИЯ – АКТЁР КИНО Профессии киноактера и актера театра, несмотря на внешнее сходство, — две разные профессии. Давайте посмотрим на мир кино изнутри – глазами Высоцкого. О. Терентьев «... Профессия актера, может быть, больше, чем другие профессии, привлекает внимание, потому что все-таки актер на экране и на сцене, и поэтому всегда возникает какой-то интерес».[1] «... В кино мне сначала не повезло. В театре как-то пошло легче. Сразу было понятно, что я буду делать. А в кино – ведь там же нужны типажи!» [2] «После окончания концертов мы получаем записки: — Расскажите о ваших творческих планах? Это прекрасный вопрос. — Расскажите, пожалуйста, какая ваша любимая роль? Это тоже прекрасный вопрос. А еще, например, есть такие вопросы: — Очень просим дать ответ, Вы женатый или нет? Такие записки я получаю очень часто, после каждого концерта.» [1] «К сожалению, зрители мало видят актеров кино перед собой.» [3] «Поэтому, предположим, такая записка: «Пьет ли артист Жаров»? Я вам должен сказать правду. Несмотря на то, что в семидесяти фильмах, в которых Жаров принял участие, он делает это движение, на самом деле он человек непьющий. Вообще об актерах кино как-то принято судить по тем ролям, которые они сыграли на экране. Это совсем несправедливо. Вот, например, есть артист – Масоха, – который уже тридцать лет подряд играет негодяев и подлецов», [1] «однажды даже докатился до Гитлера.» [2] «И даже когда он ходит по улицам – у него такое лицо, что зритель на него показывает и говорит: «Вот он пошел, этот самый…» [1] «Уже такое отношение.» [3] «А на самом деле в жизни – добрейший человек был — этот самый Масоха. Он недавно умер.» [3] «Я много вам мог привести примеров. Несправедливо: какой ты на экране, такой ты и в жизни. И у меня получилось так. Внешность у меня не героическая всегда была, и поэтому самые первые роли мои в кинематографе были характерные роли.» [2] «... За границей много разговаривают об интимной жизни артистов, закулисные всякие истории, печатают фотографии. Есть даже журналы специальные. Но все это очень плохо кончается. Вы знаете, что американская актриса Мерилин Монро покончила с собой из-за этого. Пыталась наложить на себя руки и другая актриса, французская, Брижит Бардо, которая говорила, что ей кажется, что за каждой шторой – фотокорреспондент. У нас, к счастью, этого нет, а интерес к актерам все равно большой.» [1] «... Последние годы я снимаюсь в кино, и обязательно меня просят писать туда песни, чтобы я их сам исполнял. Бывают периоды, когда кому-то вдруг кажется, что мне нельзя выступать и петь песни. Кто-то решает и на себя берет такую ответственность. Вы знаете, есть люди, которые хотят от нас почему-то что-то защищать. Ну вот есть такие странные люди. Но все-таки к каждому фильму удается писать песни и петь их. Но это – в последнее время.» [4] «Я, когда был молодым, в кино играл с удовольствием, потому что мы все вначале хватались за любую работу. Кино! – ну как же! – все люди тщеславные, даже если это глубоко скрыто, — аудитория колоссальная, несколько десятков миллионов человек смотрит. И мы брались за все что ни попадется.» [4] «Все люди хотят известности. Все хотят славы зачем-то, все артисты хотят играть обязательно положительные роли.» [4] «Хотя, в общем, я вам должен сказать, что в известности ничего такого особенного нет. Просто узнают на улице — и все. Зато не спрячешься в номере гостиницы, надо куда-нибудь уходить.» [3] «Есть, например, знаменитый такой артист на Западе, который называется Шон Коннери. Этот самый артист играл Джеймса Бонда, агента 007 во многих фильмах по романам Яна Флеминга. Он очень популярный человек, до такой степени популярный, что ходит он с охраной. Значит, где он живет – никто не знает. Проникнуть к нему – необычайно трудно. Вот. И его однажды пригласили сниматься к нам в картину, в фильм «Красная палатка». Он долго отнекивался, говорил: «Я не поеду! Там меня вообще растерзают поклонники!» Но все-таки ему пообещали большой гонорар – и он приехал. Он, значит, спустился на нашу землю, а люди мимо проходят – ну так… И никакого внимания особенно не обращают. Так пройдут – только что не плюнут. А, в общем, особенно там сильно не реагируют, потому что у нас этих картин никто не видел. Ну что ж?! Ну ходит какой-то человек… А он, надо вам сказать, в жизни никакой не супер, и он… Ну как… Ну, что ли, респектабельный господин. Чуть седоватый, лысоватый. И так как этих картин никто не видал, на него внимания не обращали. Тогда он через некоторое время заскучал и говорит: «Все-таки обязательно нужно устроить какую-то маленькую вечеринку такую, чтобы объяснить, кто я такой, своим сослуживцам. Позвать артистов. Артисток, конечно. И, значит, журналистов и журналисток». Он накрыл стол. Купил всевозможных напитков хороших в «Березке» — там, джинов, висок. Накрыл стол. Всех развлекал. Правда, по-английски. А надо вам сказать, в этой компании уже и по-русски особенно не сильно могли к концу вечера. Так, смотрят – что-то изгиляется человек. В общем, все выпили, съели да ушли. И он остался один у разрушенного стола и, видимо, долго повторял: «Да, действительно, это таинственная страна!» Вот такая вот шуточная песня. Называется она «Про Джеймса Бонда.» [5] «Себя от надоевшей славы спрятав,В одном из их Соединенных штатов,В глуши и в дебрях чуждых нам систем,Жил был известный больше, чем Иуда,Живое порожденье Голливуда –Артист, Джеймс Бонд, шпиён, агент 07. Был этот самый пареньЗвезда – ни дать ни взять,Настолько популярен,Что страшно рассказать!Да шуточное ль дело! –Почти что полубог!..Известный всем МарчеллоВ сравненье с им – щенок! Он на своей на загородной виллеСкрывался, чтоб его не подловили,И умирал от скуки и тоски.А то, бывало, встретят у квартиры –Набросятся и рвут на сувенирыПоследние штаны и пинжаки. Вот так и жил, как в клетке.Ну а в кино – потел:Различные разведкиДурачил как хотел.То ходит в чьей-то шкуре,То в пепельнице спит,А то на абажуреКого-нибудь соблазнит. И вот артиста этого – Джеймс Бонда –Товарищи из ГосафильмафондаВ совместную картину к нам зовут.Чтоб граждане его не узнавали,Он к нам решил приехать в одеяле –Мол, все равно на клочья разорвут. Ну, вы посудите сами –На проводах в ЮСАВсе хиппи с волосамиПобрили волоса.С его сорвали свитер,Отгрызли вмиг часыИ растащили плитыСо взлетной полосы. И вот в Москве нисходит он по трапу,Дает доллар носильщику на лапуИ прикрывает личность на ходу…Вдруг ктой-то шасть на «газике» к агенту,И киноленту, вместо документу –Что, мол, свои, мол, хау ду ю ду! Огромная колоннаСтоит сама в себе –Но встречает чемпионаПо стендовой стрельбе.Попал во все, что было,Тот выстрелом с руки.По нем – ну все с ума сходило,И тоже мужуки. Довольный, что его не узнавали,Он одеяло снял в «Национале».Но, несмотря на личность и акцент,Его там обозвали оборванцем,Который притворялся иностранцемИ заявлял, что, дескать, он – агент. Швейцар его за ворот.Тогда решил открыться он.Говорит: «07 я!» — «Вам межгород –Так надо взять талон!»Во рту скопилась пенаИ горькая слюна.И в позе суперменаОн уселся у окна. Но вот киношестерки прибежалиИ недоразумение замяли,И разменяли фунты на рубли…Уборщица ворчала: «вот же пройда!Подумаешь, агентишко какой-то!У нас в девятом – прынц из Сомали!» [5] Источники информации

1. В. С. Высоцкий. Выступление в строительно-дорожном институте, Усть-Каменогорск, октябрь 1970
2. В. С. Высоцкий. Выступление на Дальнем Востоке, 01.07. 1971
3. В. С. Высоцкий. Выступление на ДСК-3, Киев, 21.09.1971
4. В. С. Высоцкий. Выступление в ИФАН, Киев, 24.09.1971
5. В. С. Высоцкий. Выступление в Учкудуке, 21.07. 1979Источник: http://vysotskiy-lit.ru/vysotskiy/intervyu/terentev-professiya-akter-kino.htm

"Мы играем без грима..." (Владимир Высоцкий) Предлагаемая вашему вниманию публикация - запись одного из последних выступлений Владимира Высоцкого, которое состоялось летом 1980 года в городе Дубна Московской области. Была такая песня: ... Цыганка с картами, дорога дальняя...Дорога дальняя, казенный дом.Быть может, старая тюрьма ТаганскаяМеня, парнишечку, по новой ждет. Песня не моя, песня народная. Ее пели по поводу знаменитой тюрьмы, в которой раньше сидели политкаторжане. Кстати, двенадцатилетний Маяковский принимал участие в подкопе под эту тюрьму для того, чтобы спасти политкаторжанок. Значит, тюрьма была знаменитая, но, к сожалению, в это время вместе с ней на площади находился еще и театр, который назывался Театр драмы и комедии. Почему "к сожалению"? Потому что в театр ходили значительно меньше, чем в тюрьму. И когда ее сломали, театр сразу реорганизовали. И вот я, помню, написал даже такую песню. От нее осталось несколько строк: Разломали старую Таганку.Подчистую. Всю. Ко всем чертям.Что ж, шофер, давай назадкрути-верти свою баранку.Так, ни с чем поедем по домам... И эта песня тоже теперь устарела, потому что есть зачем ехать на Таганскую площадь. Здесь существует театр, который называется просто - Театр на Таганке. Театр, который существует всего четырнадцать лет - это небольшой срок, - завоевал большую любовь у зрителей. Везде, где мы бывали на гастролях, театр всегда посещали, к нему тянулись. Были мы за рубежом: в Болгарии, Венгрии... В Югославии на юбилейном, десятом Международном Белградском фестивале мы получили высшую награду за спектакль "Гамлет". Что мне особенно приятно, я там играю роль Гамлета. Как-то не принято освещать успехи этого театра в прессе. И, я думаю, по этому поводу нигде ничего не было написано. Во Франции мы были в Париже, Лионе, Марселе. И гастроли опять прошли с очень большим успехом. И опять я об этом говорю потому, что, кроме единственной публикации в "Литгазете" совсем не по поводу гастролей, в прессе материалов не было. В "Литературной газете" употребили две цитаты из двух единственных критических статей из сорока, которые вышли во Франции. Таким образом, создали впечатление у читающей публики, что наши гастроли там провалились. Это - неправда. Гастроли прошли великолепно. И французы говорили, что за последние десять лет не было такого успеха у драматического театра. И свидетельством тому была высшая премия французской критики за лучший иностранный спектакль года... Когда бы вы ни проехали по Таганской площади, здесь стоит толпа людей. Утром. Вечером. Ночью. В теплые летние ночи ночуют на раскладушках в соседних дворах для того, чтобы успеть утром к перекличке. Отмечаются, пишут номерки на руках. И наконец, все-таки кому-то удается за десять дней, за месяц достать билет. А если это новый спектакль, например "Мастер и Маргарита", то совсем невозможно прорваться. И не только из-за того, что, как некоторые зрители требуют, предъявляя разные документы, пустить их на спектакль "Солдат и Маргаритка", в котором, как им рассказывали, показывают голую женщину. Не только поэтому хотят прийти в этот театр. Что же в таком случае делать? Надо прорваться через кордоны пожарных, дружинников, милиции, упасть на колени перед дирекцией. Но она все равно ничего не сделает. Тогда нужно найти кого-нибудь из нас, например меня. Сказать: "Володя, помоги". Я уж буду чего-нибудь придумывать. Только не все сразу, потому что театр у нас маленький - всего 650 мест. Но, правда, нам строят новый, большой - на 750 мест. И строят его недавно, не прошло и четырех лет, как стоит коробка. Так что к десятилетнему юбилею Олимпиады, я надеюсь, мы туда въедем. К тому же нам, по-моему, удается отбить старый зал. Дело в том, что его все время хотели сломать, потому что он мешает какой-то магистрали. Причем хотят сломать, несмотря на то, что там выступали деятели революции и даже Ленин. Но нам отвечают: что делать? Надо ломать! А рядом - ресторан "Кама". И его уже мы хотим сломать. Но его не дают, говорят, что там Есенин с Маяковским встречались. Тогда в сердцах один раз Любимов крикнул строителям, что в театре Вознесенский с Высоцким встречались. Но я все же надеюсь, что эту тяжбу мы выиграем. В чем же, если говорить серьезно, секрет популярности этого театра? Мне кажется, первая причина в том, что театр имеет свою четкую, внятную позицию, с которой его не могут сбить недоброжелательные критические статьи. Позиция эта была декларирована давно уже, 14 лет назад, в спектакле "Добрый человек из Сезуана". Высказывается она четко, откровенно. И, самое главное, зрители чувствуют, что они необходимы в этом театре. Потому что здесь существует почти на каждом спектакле атмосфера доверия, потому что люди, которые работают на сцене, абсолютно уверены, что сидящие в зале точно так же беспокоятся за происходящее в мире. И еще. Этот театр не похож ни на какой другой даже по форме. Почти каждый спектакль сделан в нем необычно, удивительно. Никогда вы не увидите декорации в привычном смысле слова. Мы не малюем задников, где нарисовано звездное небо, не делаем фанерных деревьев, не городим павильонов. Ничего этого нет. В оформлении каждого спектакля существует поэтическая метафора, символ. Например, в "Пугачеве" вместо берега реки Яик, где происходит действие, вы увидите гигантский помост из грубоструганых досок. Там стоит плаха впереди, в нее воткнуты два топора. Иногда она превращается в трон. А рядом четырнадцать есенинских персонажей, по пояс голых. И это дает дополнительную нервность, когда острие рядом с обнаженным телом. И этот клубок тел с каждой картиной катится все ближе к плахе. И в этом есть метафора - восстание захлебнется в крови, подавят этот бунт жестоко... Мы играем без грима, почти без грима. Вот я, например, играя роль семидесятилетнего Галилея, не рисую себе глубоких морщин, не клею бороду и усы - не пытаюсь на него походить. Потому что не это главное. Весь вопрос в том, что с ним происходит. Тем более что написана пьеса в этом веке, вопросы там затрагиваются современные, вечные. Поэтому зачем огород городить и притворяться? Наш театр начинался с Брехта, а Брехт исповедовал принципы уличного театра, в котором могут участвовать все. Он может случиться здесь вот, сейчас. Театр, в котором человек работает, а не халтурит. Я это очень ценю. Пусть наши артисты срывают голоса, иногда нечисто выговаривают, но зато по-настоящему очень часто бывают в высокой степени нервного и творческого напряжения. И это видно, и это привлекает людей. У нас в театре есть несколько человек, которых вы знаете как артистов. А Валерий Золотухин, оказалось, очень интересный писатель. Я пишу песни и стихи. У нас есть композиторы. Леня Филатов пишет изумительные пародии. Из-за чего я говорю так много о театре? Потому что без этого театра, вероятно, я не стал бы продолжать в таком качестве работать, в котором я когда-то начинал. Я начинал, вы помните, писать и блатные, и уличные песни. Потом это все обросло, как снежный ком, и приобрело другие очертания именно из-за того, что я работаю в этом театре. Из-за того, что у нас замечательная компания. Из-за того, что у нас бывают люди, мы не только в своем соку варимся. Не только актеры, поэты, композиторы замечательные дружат с нашим театром, а даже и ученые. Кстати, мы ученым обязаны во многом открытием нашего театра. У нас бывают люди самых разных профессий, очень высокого уровня, очень интересные люди. И я думаю, из-за этого я стал продолжать писать и делаю то, что делаю сейчас. Есть в нашем репертуаре несколько спектаклей, сделанных на чистой поэзии. Это спектакли о Пушкине, о Маяковском, на поэзию Вознесенского, Евтушенко, Есенина. Есть спектакль, который я больше всего люблю, называется он "Павшие и живые" - пьеса о поэтах и писателях, которые участвовали в войне. Одни из них погибли, другие живы до сих пор. И они написали о том времени, о своих друзьях. У нас в этом спектакле горит пламя Вечного огня. Вот уже шестьсот раз весь зрительный зал встает, чтобы почтить память погибших минутой молчания. И по трем дорогам выходят поэты, читают свои стихи. А когда дороги вспыхивают красным, они уходят назад, где висит черный бархат. Вот опять метафора - в черный бархат уходят, как в землю, как в братскую могилу. А в память о них снова звучат стихи и песни их друзей, такой реквием по погибшим. Я написал несколько песен для этого спектакля... Источник: http://vysotskiy-lit.ru/vysotskiy/vospominaniya/safonov-sbornik/my-igraem-bez-grima-vysockij.htm

Поэт с Таганки

"Театр был импульсом..." (К. Клюткин) Москва конца 60-х годов. Театральный бум только начинается. Еще можно в полупустом зале посмотреть А. Миронова в "Над пропастью во ржи" Д. Сэлинджера. А никому не известные актеры театра им. М. Ермоловой - Е. Васильева и А. Калягин (вновь без зрительского ажиотажа) - творят чудеса в "Стеклянном зверинце" Т. Уильямса и "Мести" А. Фредро. Но уже внимание к лучшим столичным сценам и спектаклям дает себя знать двояким образом. В театр начинают рваться не то чтобы на самые престижные - на самые острые спектакли: увидеть, услышать то, что смазывается, исключается из реальной жизни. Начеку театральные чиновники. Они чувствуют направление зрительской тяги, видят в театре опасность некоей отдушины, опасность честного, смелого диалога между сценой и залом. Снимаются с репертуара "Доходное место" А. Н. Островского в версии М. Захарова и "Банкет" А. Арканова, Г. Горина (театр Сатиры), отдельные спектакли А. Эфроса и П. Фоменко. И тут самую большую боевитость, верность самим себе продолжают проявлять два лидера молодых театральных зрителей - "Современник" и Таганка. Попасть на их спектакли практически невозможно. При этом названные театры сильно отличались друга от друга почти по всем сценическим параметрам. Отдавая должное широте актерской палитры современниковцев, критики упрекали артистов Таганки в "марионеточности", в том, что их роль в спектакле - не основная и бередящая душу, а функциональная, не имеющая самостоятельной художественной значимости. Иначе, артистов Таганки упрекали в "недоактерстве", в нежелании, неумении перевоплощаться, создавать детальный полнокровный характер, образ в развитии. Чтобы не открывать здесь Америк, сошлюсь на одно недавнее интервью Л. Филатова, вернувшегося из "Современника" на Таганку. Он настаивает на праве в актерском творчестве быть самим собой, пропускать все конфликты через себя. Для него важно искать не какую-то внешнюю характерность, а выявлять определенный человеческий тип в различных ситуациях, сливаться для зрителей со своими героями. По сути, схожее кредо исповедовали все актеры Таганки, в том числе и Высоцкий. Эта их особенность - наиважнейшая. Они не прятались за грим и жанр, они играли впрямую от себя. Персонаж и актер как бы существовали на равных, один был интересен, значителен для другого, а оба вместе - для зрителей. Может показаться странным, но Высоцкий - актер театра ближе стоит к своим песням, чем к своим киноролям. Правда, предыдущее объяснение сводит эту странность на нет, ведь именно театральные неординарные образы Высоцкого давали ему возможность самовыражения столь же на сценических подмостках, сколь с песнями - на концертных. В непосредственном, живом общении с залом Высоцкий в обоих случаях был яростен, неостановим, работал на пределе своих голосовых связок и актерско-песенной самоотдачи. Рвался вперед, сквозь бесконечную металлическую цепь, по вздыбленному планшету сцены Хлопуша Высоцкого ("Пугачев" С. Есенина), спеша понять главного героя, стать его соратником. В поэтическом представлении "Павшие и живые" артист вкладывал всю свою боль в чтение стихов солдат, павших на войне, и вскоре гневным шаржем "растаптывал" Гитлера. Зачастую в театре сила, максимализм персонажей Высоцкого словно натыкались на глухую, непреодолимую стену. Этой стеной были время, обстоятельства. Театральная тема Высоцкого повторяла, варьировала тему любого другого большого, истинного артиста - человек и время. Высоцкий испытывал своих персонажей на прочность именно невидимым, неодолимым, растворимым в атмосфере спектаклей вязким веществом времени. Пытливость, дерзость, упорство в стремлении дойти до истин науки показывал Высоцкий в "Галилее" (пьеса Б. Брехта). Галилей был гениально прав (Земля-то круглая, вертится!), но инквизиция с ее противоположным мнением отрабатывала на Галилее другую истину - о слабости духа и бренной плоти человека. И Галилей Высоцкого смирялся, ненавидя и оправдывая себя. Цена собственной жизни перевешивала цену учения Коперника. Галилей не дотягивал до роли титана, страстотерпца Возрождения; Высоцкий играл драму обыкновенного умного человека "на все времена", не решившегося, побоявшегося встать на трагедийный пьедестал. От шекспировского Гамлета у Высоцкого неотделимы все 70-е годы, с момента выпуска спектакля и буквально до последней недели июля 1980-го. Без сомнения, образ Гамлета имел для актера важнейшее, исповедальное значение. И потому с течением времени Гамлет, как и Высоцкий, становился иным - взрослел, набирался опыта, мужал, хотя и в главном оставался одним и тем же - волевым, решительным, с первого появления на сцене знавшим о своей судьбе, своем предназначении. В то же время этот Гамлет делал все, что мог, чтобы убедиться в обратном, например в невиновности Клавдия, убийцы отца; этим Гамлетом двигало желание найти справедливость. Но действительность не оставляла герою никаких иллюзий. Гамлет - одна из вершин творчества Высоцкого. Однако с нее, и не только с нее, Высоцкого порой сталкивали с легкостью и самомнением, которым сегодня диву даешься. Здесь крылся драматизм, не выдуманный, пусть самым гениальным автором, а драматизм реальной жизни Поэта, Актера, Творца. Вот тоненькая, копеечной толщины книжица "Библиотеки "Огонька" (1975. - № 8.). Автор Н. Толченова, член тогдашней огоньковской редколлегии, ответственная за освещение в журнале вопросов театра, в интересующем нас отрывке сначала отдает должное действительно впечатлявшему подвижному занавесу в "Гамлете". Затем следует: "Огромность, "масштабность" занавеса, безусловно, образна. Удивительно ли, что на таком подавляющем мрачном фоне, при полном почти отсутствии других сценических атрибутов, говорящих о реальной жизни людей, сами эти люди - все без исключения! - представляются в конце концов слишком уж мелкими, маленькими, в том числе даже и Гамлет, которого играет с гитарой в руках В. Высоцкий..." Логика, конечно, умопомрачительная. То, что данный занавес являет собой знак рока, фатума, Дании-тюрьмы, довлеющих над Гамлетом, выходит, значения не имеет. Оказывается, значение имеет разница между впечатляющим размером занавеса и ростом актеров. Вот такие отзывы приходилось читать Высоцкому. Сам он не раз говорил об еще одной сквозной для него теме - "настоящего мужчины", которая определилась у актера с первой роли на Таганке - летчика Суна ("Добрый человек из Сезуана" Б.. Брехта). Сун - "тот еще тип": циничный, наглый, корыстный, сводящий отношения с любящей его женщиной Шен Те к самым элементарным, эгоистическим мотивам. Герой Высоцкого откровенничал на сцене с таким смаком и самоуверенностью, что затем приходилось просто удивляться метаморфозе, происходившей с Суном: Шен Те удавалось-таки сделать его "шелковым". А по поводу шекспировского принца Датского Высоцкий подчеркивал: "Гамлет у нас - прежде всего мужчина. Мужчина, воспитанный жестоким временем". Несколько особняком в творчестве Высоцкого стоит роль Лопахина ("Вишневый сад" А. П. Чехова). В ней актер отказался от многих привычных для него театральных приемов. Спектакль ставил А. Эфрос, который и предложил артистам тонкий, акварельный и вместе с тем взвинченный, взнервленный стиль игры. Высоцкий предстал необычным, невиданным, парадоксальным Лопахиным. Новый хозяин сада, жизни проходил по спектаклю отнюдь не хозяином, не грубым и беспардонным нуворишем с бросающейся в глаза купеческой родословной. Лопахина - Высоцкого как магнитом тянуло к никчемным, "вчерашним" чеховским персонажам, к их надломленной изящности и интеллигентности, тянуло помочь им, облегчить их участь. По существу, Лопахин один противостоял намеренному, глубоко смысловому кладбищенскому абсурдизму и эстетизму постановки (на сцене - шокирующе для отдельных критиков - имитировалось место "вечного успокоения"). Лопахин - робко и запинаясь, ведь он этим персонажам не пара - хотел вернуть их к жизни, что, похоже, было им совсем ни к чему, так они любовались собственной утонченной непрактичностью. За годы работы в театре Высоцкий выработал особые взаимоотношения с теми, кого ему приходилось играть. Принцип Высоцкого, пожалуй, легче всего выразим через известное выражение о Магомете и горе (лучше, правда, вместо слова "гора" употребить "река"). Высоцкий, в общем, не сходил со своего актерского места, он не шел к роли, он ждал, когда роль сама сольется с ним. Он не "умирал" в персонаже, а брал от образа ровно столько, сколько ему было необходимо. И никогда не перебирал, скорее - недобирал, играл с минимумом взятого. Тем вернее оказывался конечный эффект. Актер не прятался за роль, и эта открытость, откровенность, обнаженность - вот он я весь, "без страха и упрека", вместе со своим героем перед вами - магнетизировали зал. Высоцкий играл каждый очередной спектакль как последний (теряя за время того же "Гамлета" несколько килограммов веса). Для Высоцкого театр имел значение святого, возвышенного места, где нельзя сфальшивить и играть вполсилы. Именно театр, прежде всего театр, в котором Высоцкий прожил свыше полутора десятилетий, помог ему стать таким, каким он остался в нашей памяти. Именно театр, я считаю, дал ему уверенность в сочинительстве стихов и песен. (Высоцкий писал их "по заказу" для того или иного спектакля.) Именно после удачно сыгранной на Таганке роли следовали предложения сниматься в кино. Именно театр был для Высоцкого импульсом к остальным творческим действиям, страстью, болью, откровением, взлетом, возможностью предельно полно выразить себя. В театральных и песенных странствиях его видели и слышали в Ташкенте, Самарканде, Навои. Высоцкого можно видеть и слышать сейчас - в кино, в записях. Он остался с нами, в нашем времени. Источник: http://vysotskiy-lit.ru/vysotskiy/vospominaniya/safonov-sbornik/teatr-byl-impulsom-klyutkin.htm

Актер начинался... с Достоевского (В. Сергачев, А. Якубовский) Мало кто знает, что самой первой актерской работой Владимира Высоцкого была его роль, сыгранная в 1959 году на сцене Московского Дома учителя в спектакле Ф. М. Достоевского "Преступление и наказание", - роль Порфирия Петровича. Помочь приоткрыть неизвестную страницу творческой биографии Высоцкого любезно согласились В. Н. Сергачев и А. А. Якубовский, имеющие к этому самое непосредственное отношение. Беседу с ними вели В. Тучин и Б. Акимов. Виктор Николаевич Сергачев - заслуженный артист РСФСР, режиссер и актер, один из основателей театра "Современник", ныне артист Московского Художественного театра, режиссер первого спектакля Владимира Высоцкого. - Виктор Николаевич, вы были преподавателем у Владимира Высоцкого? - В 1956 году я закончил школу-студию МХАТа на курсе у П. В. Массальского и остался там педагогом. В том же году Массальский набрал новый курс, одним из студентов которого стал Высоцкий. На курсе было две группы: одну, с которой работал я, вел Тарханов, другую, где занимался Володя, - Б. И. Вершилов. С Высоцким непосредственно в работе я не встречался до третьего курса. - А та, первая, встреча в 1959-м запомнилась? - У нас в большинстве учились ребята, поступившие сразу после школы, но он оказался старше. Обычно в студентах, особенно в первое время, проявляется какое-то молодое самолюбие, вероятно, от застенчивости. Они как бы подчеркивают особенности своей индивидуальности. А у него не было этого зряшнего самолюбия. Он производил впечатление деликатного, мягкого человека. - Какие еще особенности, отличавшие его в то время, вы подметили? - Вспоминаю, что на общих собраниях Павел Владимирович иногда высказывал претензии к Высоцкому. Сводились они к тому, что Володя как артист несерьезен и все, что он делает, больше подходит для эстрады, а не для Художественного театра. Видимо, у Массальского были свои основания упрекать Володю в эстрадничестве. Хотя на общих занятиях я лично этого не замечал. На первом курсе студенты делали самостоятельные отрывки, и, наверное, по ним Павел Владимирович и судил, что у Высоцкого вкус еще эстрадный, а не мхатовский, не актерский, неглубокий. - Почему с Высоцким вы решили работать именно на материале Достоевского? Сказалась его типажность или были еще какие-то причины? - Типаж тут ни при чем. Высоцкий в то время мало подходил для роли Порфирия Петровича в классической трактовке. Хотя актер он был одаренный и разноплановый. Меня привлекло не это. У меня в то время был период Достоевского. Я буквально погрузился в его мир: мечтал перевести его прозу на язык театра. И вот на третьем курсе я предложил Володе и Роману Вильдану: "Давайте-ка попробуем, рискнем поставить отрывок из "Преступления и наказания". Возьмем целиком без сокращений весь текст Достоевского - последний приход Порфирия Петровича к Раскольникову. Мало того, попытаемся полностью буквально выполнить все, говоря по-театральному, ремарки Достоевского: как у него написано - так и будем играть". Володя, помню, удивился: "Как? Это же очень долго! Если всю сцену играть - выходит около сорока минут". Я говорю: "Вот и будем играть сорок минут". - "А кафедра как посмотрит? Ведь на весь экзамен отводится всего два-три часа!" - "Ну и пусть себе смотрят, - отвечаю, - это как раз их дело - смотреть". - Но в этом отрывке у Достоевского совсем немного персонажного текста. Что же там играть? - Это у Раскольникова немного, а у Порфирия - около девяти страниц. Но дело не только в этом. Скажем, когда на вопрос Раскольникова: "Так кто же убил?" - Порфирий Петрович отвечает: "Как кто? Вы и убили, Родион Романович", - у Достоевского написано, что Раскольников схватил себя за голову и теребил волосы. Воцарилось молчание. И молчание длилось долго - даже, может быть, минуты две. Так вот, мы точно так же две минуты и молчали. А в самом конце - мы, весь второй семестр репетировали - эта пауза стала своеобразным поплавком-индикатором: если молчали минуту - значит, ничего не выходило, а если получалось естественно и невымученно промолчать две минуты - значит, все было хорошо... - Почему мир Достоевского конкретизировался для вас именно в "Преступлении и наказании"? - В этом романе в определенной художественной форме сформулирована центральная проблема той эпохи: все ли дозволено человеку? Здесь, на мой взгляд, ключ и к психологии новейшего времени... Озлобление Раскольникова - не личное, не мелкое, конечно, а против несправедливости устройства мира, - можно было, думаю, показать только путем предельно достоверной, не упрощенной подачи. Одним словом, буквальное исполнение вплоть до ремарок текста Достоевского очень многое в нем раскрывает. Целый семестр у нас длилось какое-то особое общение: Достоевский (прежде всего, конечно, Достоевский), два молодых актера и я, начинающий педагог. Кстати, такое вот глубокое общение - через искусство, через гениального автора - остается на всю жизнь. Я знаю, что и Высоцкому оно запомнилось. Сужу об этом по его последней театральной работе в роли Свидригайлова в Театре на Таганке в том же "Преступлении и наказании". Показательно, что он - уже зрелый актер с огромным опытом и багажом - использовал в своей работе ходы, найденные еще тогда, более двадцати лет назад. - Ну а как прошел экзамен? - Конечно, сильно волновались: как воспримут? На сцене мы сделали выгородку, тоже по Достоевскому, - такую тесную каморку, и сверху положили ширму, чтобы потолок казался низким, потому что "эти низкие потолки ум и душу теснят". Сразу оговорюсь: это был не просто экзамен по актерскому мастерству. Третий курс - решающий. Если на третьем курсе актер не состоялся, то дальнейшая судьба его очень сомнительна. Вот почему на экзамене было много преподавателей: пришли Поль и Белкин - профессора по западной и русской литературе (Белкин считался крупнейшим специалистом по Достоевскому). Отрывок этот имел серьезный успех. Во всяком случае, Павел Владимирович сказал про Высоцкого: "Ну вот, теперь я понял, что вы - актер". Белкин подошел к нам и сказал, что это - настоящий Достоевский, что он давно такого не видел. Володе пятерку поставили. У Вильдана уже была пятерка на 2-м курсе, а у Высоцкого за 1-й и 2-й курсы по актерскому мастерству были четверки. - А потом вы поставили в Доме учителя спектакль, в котором был занят Владимир Высоцкий... - Не потом, работа шла параллельно со студийной. Это был, кстати сказать, для нас дополнительный заработок, ведь тогда актер получал 690 рублей старыми деньгами. Что это за сумма, объяснять не стоит, надеюсь. ... А тут - хорошая студия, и условия приемлемые, и сцена (управляла студией Якубовская, художественным руководителем был Ливнев), труппа сильная, со своим репертуаром, то есть это был хоть и не профессиональный, но все же театр, а не просто самодеятельность. - Но если там была своя труппа, то почему вы пригласили Высоцкого? - Поначалу роль Порфирия Петровича я отдал Табинскому, но у него постоянно не хватало времени. Это был уже пожилой человек, несомненно одаренный, способный, очень культурный и глубокий. Но сил и времени ему не хватало. И вот однажды я попросил Володю: "У нас там, в Доме учителя, не получается с Порфирием Петровичем. Если можешь - сыграй". Спектакль этот, несмотря на его несомненную удачу, шел недолго. Я вскоре ушел оттуда, Володя без меня играл мало, и доигрывал затем эту роль все-таки Табинский... - А интересовался ли студент Высоцкий философией Достоевского? - Что значит - интересовался?! Во-первых, мы довольно долго репетировали, и тут уж волей-неволей начнешь вникать. Кроме того, мы много беседовали об этом. - После того, как спектакль закончил свой путь, вы никогда к этой теме не возвращались? Не было желания или попыток как-то реализовать или закрепить так удачно найденное? - Сначала я прицеливался сделать дипломный спектакль, но на курсе этого не получилось. Высоцкий начал репетировать роль Сигги в "Золотом мальчике" драматурга Одетса. Потом это стал один из дипломных спектаклей. Но однажды, уже много позже, мы сыграли этот отрывок в Доме-музее Достоевского, куда нас пригласил А. А. Белкин. Все происходило в небольшом зале, присутствовало человек пятьдесят. Мы играли без декораций - просто так, с листа. И... плохо. Не получилось. Я им даже потом сказал, Володе и Роману: "Вы сегодня играли как бегемоты!" Хотя со стороны это, может, и смотрелось, но я-то помню, как было раньше. Конечно, времени прошло много, мы не репетировали, но главное - что-то было утеряно, какая-то внутренняя тонкость исчезла. В дальнейшем у нас с Высоцким много было встреч, но все они мимолетны. Приходилось иногда работать в одних кинофильмах. Случались и заочные встречи - о некоторых я узнал только теперь: например, в фильме "Иван да Марья" я с экрана читаю стихи, написанные... Володей. Или в "Бегстве мистера Мак-Кинли", где я играю Кокильона, одну из сцен, оказывается, должна была сопровождать его баллада, не вошедшая в картину. И еще "Алиса..." - вот ведь как бывает в жизни. Но так получилось, что именно общение в школе-студии для меня наиболее дорого и памятно. Андрей Александрович Якубовский -кандидат искусствоведения, доцент ГИТИСа,известный театровед, историк и теоретик театра,играл с Высоцким в его самом первом спектакле. - Андрей Александрович, вы играли в одном спектакле вместе с Владимиром Высоцким в театральной студии при Доме учителя. Расскажите, пожалуйста, что вы помните? - В 1959 году этим коллективом руководил Д. Г. Ливнев. Достаточно широкая программа и многочисленность участников коллектива дали возможность пригласить режиссера для постановки какого-нибудь спектакля. Этим режиссером стал В. Н. Сергачев. Он предложил собственную инсценировку романа Достоевского "Преступление и наказание". Поскольку Сергачев тогда уже преподавал в школе-студии МХАТа, он привел с собой двух студентов, одним из которых был Высоцкий. Спектакль был решен камерно и фрагментарно: на сцену выносили лишь отдельные детали мебели. Спектакль сосредоточивался, в основном, на узловых моментах произведения и выдвигал на первый план два центральных персонажа: Раскольникова, роль которого играл Олег Никаноров, и Порфирия Петровича - Высоцкого. У меня сохранилось впечатление, что ничего легковесно-студенческого в Высоцком в ту пору не было. Он вел себя чрезвычайно самостоятельно и по-деловому, то есть относился к работе как к конкретному делу, не испытывая никаких излишних "сантиментов", и был всецело сориентирован на выполнение определенной задачи. Столь же определен и конкретен Высоцкий был и в работе над гримом, которого, кстати сказать, в этом спектакле у него почти не было. Помню, как он напрямую высказывал гримеру свои сомнения относительно тех или иных деталей, тщательно выбирал те, пусть и самые небольшие, в которых все-таки нуждалась внешность его "возрастного" персонажа. На сцене он как-то умел в себе самом вытащить именно то психологическое качество, какое было необходимо, и прежде всего - тот "нерв", который представляется мне определяющим моментом в его работе над ролью Порфирия Петровича. - Насколько сопоставимы его ранняя и поздняя работы в этом спектакле? - Должен признаться: мне не очень нравился спектакль Театра на Таганке "Преступление и наказание", в котором Высоцкий играл роль Свидригайлова. Там происходила известная эксплуатация уже апробированных и оцененных его качеств "настоящего мужчины" с низким, рокочущим голосом, я уж не говорю о гитаре, которую он, как вы помните, использовал в одном эпизоде. И если сравнить Свидригайлова, сыгранного Высоцким в полном расцвете сил, с эскизным образом Порфирия Петровича, то следует, я думаю, отдать предпочтение ранней работе. Вероятно, потому, что здесь индивидуальность Высоцкого, может быть, до конца еще не найденная им самим, проявлялась более непосредственно и ярко, осмысленнее служила раскрытию образа. Его Порфирий Петрович был человеком, глубоко заинтересованным в своем деле. Он был захвачен процессом выявления истины - понятным, необходимым, но вместе с тем каким-то дьявольским, совершавшимся на уровне какого-то фокуса или магии. То была действительно психологическая битва между Порфирием Петровичем и Раскольниковым. Олег Никаноров играл Раскольникова в неврастеническом ключе, несколько злоупотребляя, если можно так выразиться, "отыгрышем": на каждое обращение оппонента он давал целую волну пауз, в которые он как бы пытался осмыслить его предположения. Вместе они составляли впечатляющий дуэт: агрессивность, действенность, наступательность - и "страдательный залог", в котором пребывал собеседник, попытка глухой защиты молчанием. Очень интересно, помнится, Высоцкий произносил реплики в сторону. Параллельно с участием в событиях Порфирий Петрович в инсценировке Сергачева все время давал им оценку. Когда Николка бросался к нему в ноги, признавался в том, что убил он, и сразу же говорил: "Топором", - Порфирий Петрович произносил реплику: "Эх, торопится - на себя наговаривает!" Высоцкий произносил эти слова, исходя из собственного темперамента, собственной увлеченности процессом игры. Вместе с тем он произносил реплику по "классической школе" - ведь всякая реплика в сторону в драме есть порождение и выражение крайнего напряжения внутренних сил. Попытка встать в какой-то момент на позицию стороннего наблюдателя в оценке событий, участником которых он является, делала образ очень сложным и при этом - органичным. - Что это был за образ в плане трактовки? - Оттолкнусь от параллели. Леонид Марков играет Порфирия Петровича в спектакле театра имени Моссовета как человека из последних сил темпераментного. На вопрос Раскольникова: "Кто вы?" - его герой отвечает: "Я-то, Родион Романович, - человек поконченный". Вот что главное в нем: он не представитель от истины - он правит свою, пусть важную, но - работу. Так сказать, тяжелый долг. Герой же Высоцкого был иным. Его темперамент, его наступательность, его полная отдача образу всех внутренних сил не позволили открыться этому второму плану образа. Да, в каком-то высоком смысле Порфирий Петрович действительно человек поконченный, ибо, служа добру, он в конечном счете служит увековечиванию того, что есть. Но я тем не менее помню, как, произнося слова Порфирия Петровича: "Я - человек поконченный", - и Высоцкий резко менял тональность, будто бы осознавая, что здесь выход в какую-то тему, им не затронутую. Он переходил на такие низкие гудящие интонации и тем самым как бы выключал этот момент из психологии персонажа, но включал его в звучание какой-то общей темы. - Можно ли сказать, что спектакль держался на Высоцком как на исполнителе главной роли? - У меня нет ощущения, что спектакль был интересен только благодаря Высоцкому. Он был интересно задуман режиссером. Там были очень любопытные персонажи: например, сестра Раскольникова, которую эмоционально и трогательно играла Ирина Асташева. Это был спектакль, очень интеллигентный по общему рисунку, по пространственному решению. Помнится, и сам Сергачев тоже что-то в нем играл, когда не хватало исполнителей. Словом, спектакль обрел черты студийности. - Какое впечатление произвела на вас первая встреча с Высоцким? - Он сразу обращал на себя внимание. Был как пружина в сжатом виде - в нем уже жили будущие актерские работы, песни... В работе это выражалось через предельное участие во внутреннем мире героя, подчас без размышления о том, в чем персонаж прав, а в чем заблуждается. А это - важное исходное качество всякого искусства. В старом театре имели хождение понятия - актер-прокурор и актер-адвокат. Высоцкий выше этого. Так, в фильме "Место встречи изменить нельзя", понимая всю уязвимость позиции своего героя, актер всецело отдает себя для реализации этого персонажа как неповторимого типа. Этим он, как актер, прежде всего и интересен и запоминается сразу и навсегда в каждой своей работе... ... Я думаю, что роль Порфирия Петровича была как бы "предначалом" Высоцкого. Он запоминался в ней живостью, темпераментом, одаренностью, своим абсолютно личным участием в ситуациях и проблемах персонажа. Именно поэтому и есть основание говорить об этой ранней работе Высоцкого. Следует одновременно учесть, что художественное, творческое начало в самодеятельности реализуется в той самой мере, в какой возможно личное участие того или иного актера-любителя в своем персонаже. Все прочие критерии - производные от этого первого. Высоцкий в этом спектакле предстал перед нами преданным и истинным любителем своей профессии. Он играл так, как только может играть человек, который всецело отдает себя делу. Источник: http://vysotskiy-lit.ru/vysotskiy/vospominaniya/safonov-sbornik/akter-nachinalsya-s-dostoevskogo.htm

Фрагменты спектакля "Гамлет" "Он докопался до глубин..." (Николай Губенко) Песни Высоцкого, стихи Высоцкого и - реплики из "Гамлета", обращенные к принцу, говорящие о принце. Реплики эти дают ощущение невероятного совпадения образов принца Датского и Владимира Высоцкого. Да это и был принц, истинный принц искусства, принц творчества, принц Таганки. Он много лет играл роль Гамлета... Теперь на сцене Гертруда и Клавдий, Офелия и Полоний, Горацио и могильщики - все здесь. А принца нет. Но с ним говорят, к нему обращаются, и он отвечает. Откуда?.. Алла Демидова - Гертруда (глядя "туда, откуда никто не возвращался"): "Ты обратил глаза зрачками в душу, а там повсюду пятна черноты, и их ничем не смыть... Что мне делать, Гамлет?" А из пустоты - хриплый голос принца: "Вам надо исповедаться! Покайтесь в содеянном и берегитесь впредь!" Актриса - и мы - спрашивает сегодня. Он - ответил много лет назад. ... Мгновенно по ходу действия актеры перестают быть шекспировскими персонажами. Становятся просто актерами Таганки, поют песню Высоцкого. А в следующий миг - они уже персонажи одной из его городских баллад - с грубоватым юмором мастерски разыгрывают жанровую сценку. Тогда нами владело горе, острое чувство утраты. Мы хотели попрощаться, выплакать боль и воздать должное ушедшему. Боль была общей, и зрители прощали нам несовершенство спектакля. Не до этого было. Да и можно ли назвать зрителем того, кто пришел на поминки? Теперь большинству кажется, что должное воздано. Книги, диски, Госпремия, фильмы, статьи... Но тот Высоцкий, о котором мы играем спектакль, гораздо крупнее, чем общепринятое представление о нем. Мучительно видеть тиражирование, дешевую распродажу оптом и в розницу. Да, выходят диски, книжки - это замечательно, он так этого хотел, но ведь повторяется один и тот же набор: военные песни (далеко не все), спортивные (далеко не все)... А у него есть удивительные по философской мудрости вещи. В спектакле мы пытаемся проникнуть в его поэзию. Он понял не только свое время, он докопался до глубин, до причин. Источник: http://vysotskiy-lit.ru/vysotskiy/vospominaniya/safonov-sbornik/on-dokopalsya-do-glubin-gubenko.htm

Фрагменты спектакля "10 дней, которые потрясли мир"

О популярности Театра на Таганке

Фрагменты спектакля "Пугачев"

Фрагмент спектакля "Добрый человек из Сезуана"

Монолог Галилея

«Павшие и живые». По стихам поэтов военного времени (1965) Сценическая композиция Д. Самойлова, В. Грибанова, Ю. Любимова.Песни на стихи М. Анчарова, В.Высоцкого, П.Когана, Ю.Левитанского, С.Крылова, Б.Окуджавы, Г.ШерговойПостановка - Ю. Любимов,Режиссер - П. Фоменко.Художник - Ю. Васильев.Музыка из произведений Д. ШостаковичаПремьера - 4 ноября 1965 годаРоли исполняли:Новелла о 3-х поэтахМихаил Кульчицкий - Леонид Филатов, Юрий БеляевПавел Коган - Борис ХмельницкийВсеволод Багрицкиий - Валерий Погорельцевкритик - Рамзес Джабраилов, Семен ФарадаМать Багрицкого - Марина ПолицеймакоСтихи Д. Самойлова"Сороковые-роковые" - Валерий Золотухин«Перебирая наши даты» - Иван БортникОт автора - Леонид ФилатовНовелла «Землянка»Стихи А. Твардовского, А. Суркова, Б. Слуцкого - Зинаида Славина, Алла Богина, Лидия Савченко, Вениамин Смехов, Борис ХмельницкийСтихи К. Симонова«Жди меня» - Вениамин Смехов«Ты помнишь, Алеша, дороги Смоленщины» - Леонид Филатов, Юрий БеляевНовелла о 4-х солдатах, заимствованная из фронтовых дневников М. Гершензона - Всеволод Соболев, Рамзес Джабраилов, Юрий Смирнов, Михаил Лебедев, Виталий Шаповалов, Владимир Высоцкий, Лидия Савченко, Наталья Балушкова«Диктатор-завоеватель»От автора - Вениамин Смехов, Леонид ФилатовЧаплин - Гитлер - Владимир Высоцкий, Феликс Антипов, Николай ГубенкоНемецкие солдаты - Борис Хмельницкий, Алексей Граббе, Юрий Осипов, Всеволод СоболевЗонг «О десяти ворчунах» неизветсного немецкого поэта-антифашиста -Владимир Высоцкий, Борис Хмельницкий, Виталий Шаповалов, Дальвин Щербаков, Валерий Золотухин, Всеволод СоболевБезногий солдат - Валерий Золотухин, Иван БортникНовелла «Узники фашизма»Муса Джалиль - Валерий Золотухин, Иван БортникЮлиус Фучик - Борис ХмельницкийГенерал Карбышев - Виталий Шаповалов, Михаил Лебедев, Леонид ФилатовНовелла о Ленинграде по произведениям Ольги Бергольц - Зинаида Славина, Алла Богина, Ирина КузнецоваСтихи А. Лебедева«Тебе» - Валерий Черняев, Дальвин Щербаков«Освобожденный город». По произведениям Вс. Иванова, Б. Пастернака, К. Симонова - Вениамин Смехов, Алла Богина, Валерий Погорельцев, Лидия Савченко, Зинаида Славина,Наталья Балушкова, Ирина Кузнецова, Борис Хмельницкий, Леонид Филатов, Юрий БеляевФИНАЛ:Стихи Б. Слуцкого - Николай Губенко, Всеволод СоболевПесни на стихи М. Анчарова, В. Высоцкого, П. Когана, Ю. Левитанского, С. Крылова, Б. Окуджавы, Г. Шерговой - Иван Бортник, Владимир Высоцкий, Валерий Золотухин, Дмитрий Межевич, Виталий Шаповалов, Дальвин Щербаков.МАТЕРИАЛЫТатьяна Левченко. О спектакле «Павшие и живые» в дневнике Ф. М. ЛевинаЗамечания Ю.П. Любимова к спектаклю «Павшие и живые». 6 апреля 1995 года ПРЕССАЕ. Евтушенко. «Не до ордена – была бы Родина…» // Cоветская культура, 1965. 30 ноября«Павшие и живые»: Московский театр драмы и комедии на Таганке завершает работу над новым спектаклем. // Театрально-концертная Москва, 1965, С. 5.Т. Шароева. Спор о современнике // «Вечерний Тбилиси», 7.07.1966Крымова Н. А. Три спектакля Юрия Любимова. В кн.: Крымова Н.А. Имена: Рассказы о лицах театра. М., 1971, С. 144-173 Кречетова Р. Любимов. Портреты режиссеров, 1977 Элла Михалева. История одной премьеры // «Вагант», 2000, № 4-6Е.Абелюк, Е. Леенсон. Поэтический театр // Абелюк Е.С., Леенсон. Е.И. Таганка: Личное дело одного театра.М.: Новое Литературное обозрение. 2007. В. Бакин. «Павшие и живые» / Бакин В.В. Владимир Высоцкий без мифов и легенд. М.: ЭКСМО, Алгоритм, 2011Комментарий Проектной лаборатории по изучению творчества Ю.П.Любимова и режиссерского театра XX-XXI вв. Впервые Вечный огонь появился в Париже в 1920 году, на могиле Неизвестного солдата, и был посвящён погибшим в Первую Мировую войну. В СССР в 1957-м Вечного огня впервые были удостоены «борцы революции» - так назывался памятник в Ленинграде на Марсовом поле. А на могиле Неизвестного солдата у Кремлевской стены, у мемориала воинам, павшим на фронтах Великой Отечественной и II Мировой войны, Вечный огонь был зажжен только в 1967-м. Но раньше, в 1965-м, образ Вечного огня возник на сцене Театра на Таганке, в спектакле Ю.П. Любимова «Павшие и живые». Тогда почти никто не знал, что первый Вечный огонь в честь фронтовиков появился еще в 1955-м, на братской могиле в поселке Первомайском Тульской области. Как и в случае Любимова, по личной инициативе фронтовика, директора местного газового завода. Сценография спектакля выглядела так: от авансцены к заднику сцены лучами расходились три нешироких помоста (три дороги); задняя стена представляла собой экран, меняющий цвет. В финале спектакля на краю сцены, в чаше, загорался настоящий огонь. Зрительный зал при этом вставал – почтить память погибших минутой молчания... Этот спектакль, как и другие вещи Любимова, разрешен был не сразу – «пробить» его выход помогали соавторы Юрий Левитанский и Давид Самойлов. Помогали и другие поэты-фронтовики: Булат Окуджава, Александр Твардовский, Евгений Винокуров… Константин Паустовский звонил Председателю Совета министров Алексею Косыгину и просил поддержать постановку. Неприятностей, связанных со сценарием «Павших и живых», с его воплощением на сцене, у режиссера было очень много. А между тем, получить позволение зажечь на сцене огонь представляло собой отдельную сложность. Осторожный директор театра Николай Дупак отговаривал, но для Любимова, не привыкшего пасовать перед сложностями, добиться такого разрешения было принципиально важно. О том, как это было непросто, говорит запись Давида Боровского, впервые увидевшего этот спектакль (вскоре Боровский станет бессменным оформителем спектаклей Таганки): «Когда вспыхнул огонь, я оторвался от спинки кресла и не дышал до самого конца. Порой в театре очень трудно зажечь даже одну свечу, кое-где и курить на сцене в спектакле запрещено, нужно биться с пожарниками. Но чтобы огонь? Пламя огня? Неслыханно. Это было для меня ошеломляюще по дерзости… По сути, это был вызов!». Как получилось, что задуманное удалось, описывается в книге Юрия Петровича: «Рассказы старого трепача»: «…пожарники хотели затоптать Вечный огонь… <…> . Я сказал: — Попробуйте, затопчите...— Нет, вы сами погасите.— Я не погашу. Погасите вы при свидетелях, что вы вот затоптали павшим огонь.Потом генерал пожарной службы посмотрел спектакль и увидел, что весь зал встал минутой молчания, когда зажгли огонь на сцене павшим. И генерал сказал:— Пусть идет, я беру огонь на себя.И еще спросил: — Есть у тебя коньяк? Пойдем, помянем».И все же. Как удалось режиссеру добиться разрешения? В день празднования 20-летия со дня Победы, 9 мая 1965 года, на Центральном телевидении впервые появилась передача "Минута молчания". Звучал торжественный и скорбный голос Юрия Левитана: «Товарищи! Мы обращаемся к сердцу вашему, к памяти вашей…». Объявлялась минута молчания. А в кадре, во весь экран, бился огонь.Возможно, это и помогло Юрию Петровичу "пробить" разрешение у пожарников. Образ Вечного огня уже был в сознании людей. Но задуман для спектакля он был, конечно, задолго до мая 1965-го. И художник Юрий Васильев сделал чашу для огня.В 1971 году в память о погибших Юрий Любимов снова зажёг Вечный огонь: потрясенные зрители выходили после спектакля «А зори здесь тихие…» (по повести Б. Васильева) в фойе театра… и видели на поднимающейся вверх лестнице пять гильз, превратившихся в светильники.Е. Абелюк

Театральная биография Владимира Высоцкого складывалась из нескольких этапов. Это годы обучения[⇨], время поисков «своего театра»[⇨], работа в Театре на Таганке . До прихода в труппу к Юрию Любимову, ставшему в апреле 1964 года главным режиссёром этого театра, Высоцкий получил актёрское образование в школе-студии МХАТ и успел попробовать свои силы в нескольких театральных коллективах, в том числе в Театре имени Пушкина, Театре миниатюр, Московском молодёжном экспериментальном театре. С осени 1964 года актёрская биография Высоцкого была связана с Театром на Таганке. Артист начинал с эпизодических ролей и выходов в массовке в спектаклях «Добрый человек из Сезуана», «Герой нашего времени», «Десять дней, которые потрясли мир», «Антимиры», «Павшие и живые»[⇨]. Первой заметной и главной ролью Высоцкого стал герой спектакля «Жизнь Галилея» (1966 год)[⇨]. В последующие годы актёр создал образы Маяковского («Послушайте!», 1967 год)[⇨], Хлопуши («Пугачёв», 1967 год)[⇨], Гамлета («Гамлет», 1971 год)[⇨], Свидригайлова («Преступление и наказание», 1979 год)[⇨], также на таганской сцене сыграл Лопахина в постановке Анатолия Эфроса «Вишнёвый сад» (1975 год)[⇨]. За роль Галилея Высоцкий получил диплом I степени на фестивале «Московская театральная весна» (1969 год), спектакль «Гамлет» в 1976 году был удостоен гран-при на фестивале БИТЕФ в Югославии[⇨]. После смерти актёра его коллеги — режиссёр и артисты Театра на Таганке — поставили спектакль-воспоминание «Владимир Высоцкий»[⇨]. Театральное творчество Владимира Высоцкого ещё при жизни актёра привлекало внимание рецензентов. О его сценических работах писали такие издания, как газеты «Советская культура», «Вечерняя Москва», «Московский комсомолец», «Литературная газета», «Смена», «Литературная Россия», журналы «Юность», «Нева», «Искусство кино», «Новый мир»[⇨]. В ряде спектаклей Высоцкий выступал не только как актёр, но и как автор песен. Им, в частности, написаны произведения для таких спектаклей, как «Десять дней, которые потрясли мир», «Павшие и живые», «Пугачёв», «Живой», «Турандот, или Конгресс обелителей». Песни Высоцкого использовались не только в постановках Театра на Таганке, но и на других сценических площадках. Они звучали в спектаклях «Микрорайон» (Московский театр драмы и комедии), «Последний парад» и «Балаганчик дома Кристобаля» (Театр сатиры), «Свой остров» (театр «Современник»), «Вечно живые» (ленинградский Малый драматический театр), «Звёзды для лейтенанта» (Театр имени Ермоловой и Ленинградский театр имени Ленинского комсомола), «Там вдали» (московский Литературный театр при ВТО)[⇨]. Содержание

• 1Театр в биографии Высоцкого
• 2Годы ученичества
• 3Начало театральной карьеры
• 4В Театре на Таганке
  • 4.1Первые роли
  • 4.2«Антимиры»
  • 4.3«Павшие и живые»
  • 4.4«Жизнь Галилея»
  • 4.5«Послушайте!»
  • 4.6«Пугачёв»
  • 4.7«Добрый человек из Сезуана»
  • 4.8«Берегите ваши лица»
  • 4.9«Гамлет»
    • 4.9.1История спектакля
    • 4.9.2Главная роль
  • 4.10«Вишнёвый сад»
  • 4.11«В поисках жанра»
  • 4.12«Преступление и наказание»
  • 4.13Спектакль «Владимир Высоцкий»
• 5Радиоспектакли
• 6Театральная критика
• 7Театральные посвящения
• 8Приказы. Награды и увольнения
• 9Несыгранные роли
• 10Песни для театра
• 11Театр и песенно-поэтическое творчество Высоцкого
• 12См. также
• 13Комментарии
• 14Примечания
• 15Литература
• 16Рекомендуемая литература
• 17Ссылки

Театр в биографии ВысоцкогоСтуденческий билет Владимира Высоцкого в школе-студии МХАТЗначительная часть биографии Владимира Высоцкого связана с Театром на Таганке. Но прежде чем попасть в труппу Юрия Любимова, актёр в течение нескольких лет пытался раскрыть свои творческие возможности в других коллективах. Весьма символичным, по мнению исследователя Вадима Кулиничева, является тот факт, что незадолго до прихода на «свою» сценическую площадку Высоцкий получил отказ в приёме в «Современник», который в 1960-х годах воспринимался как «эстетическая альтернатива» Театру на Таганке. Именно в труппе Любимова, сформировавшейся на излёте «оттепели» и представлявшей собой своеобразное «братство вольных комедиантов», смог по-настоящему раскрыться артист, детство которого прошло в коммунальной квартире, а отрочество — в московских дворах. Искусствовед Наталья Крымова отмечала «уличное обаяние» Владимира Высоцкого, поэтому его появление в театре, ориентированном на жизнь улиц, выглядело закономерным[1][2]. «Таганка», в которую попал Высоцкий, восходила к эстетике Бертольда Брехта, наследию Всеволода Мейерхольда и Евгения Вахтангова, традициям агитационных бригад 1920-х годов, однако не была их прямым потомком. По мнению критика Вадима Гаевского, неким отдалённым аналогом театра, созданного Любимовым, мог бы служить шекспировский «Глобус», в котором «тоже ломали трагедию и не гнушались фарсом». Не случайно спектакль «Гамлет» с Высоцким в главной роли стал одной из визитных карточек Театра на Таганке[1][2]. Высоцкий не только воплотил на таганской сцене самые разные образы, но и сумел — не без влияния профессиональной среды — значительно расширить тематику своих песен[3]. — Некоторые склонны считать, что без Высоцкого не было бы Театра на Таганке. — Это Высоцкого не было бы без Таганки! — ответ Владимира Высоцкого на предположение журналистки в интервью 1974 года[4].Годы ученичества[править | править код]В. Высоцкий в студенческом спектакле школы-студии МХАТ «Ведьма», ноябрь 1959 года.Личное дело Владимира Высоцкого в школе-студии МХАТВ 1953 году, будучи школьником, Высоцкий начал посещать театральный кружок при Доме учителя, где преподавал актёр и режиссёр Владимир Николаевич Богомолов. Свои дальнейшие планы Владимир связывал с актёрской профессией, однако в семье они поддержки не получили. В 1955 году, получив аттестат, Высоцкий по настоянию отца, Семёна Владимировича, поступил в МИСИ, выдержав конкурс семнадцать человек на место[5]. В конце первого семестра, поняв, что учиться в техническом вузе он не сможет, Владимир написал заявление об отчислении. С января 1956 года он вернулся к посещению театрального кружка Богомолова и стал активно готовиться к поступлению в «театральное». В июне, сдав экзамены и пройдя по конкурсу, Высоцкий поступил в Школу-студию МХАТ[6]. На экзамене по специальности он читал монолог Олега Баяна из пьесы Владимира Маяковского «Клоп». Согласно воспоминаниям Бориса Поюровского, работавшего в этом учебном заведении на кафедре актёрского мастерства и занимавшегося организацией набора студентов, Владимир Высоцкий поступал «честно, безо всяких протекций», и сдал экзамены хорошо[7][8]. Высоцкий учился вместе с Романом Вильданом, Георгием Епифанцевым, Валентином Никулиным, Геннадием Яловичем, Мариной Добровольской, Азой Лихитченко. Изначально группой руководил Борис Вершилов, но после его внезапной смерти студенты перешли под кураторство Александра Комиссарова и Павла Массальского. Первый же студенческий капустник, затеянный Яловичем, выявил поэтические способности Высоцкого: на мотив популярной в ту пору песни «Одесский порт» он написал стихотворение «Среди планет, среди комет…», в дальнейшем ставшее неофициальным гимном студентов-мхатовцев. Представление прошло очень удачно, и Высоцкий стал постоянным автором пародий, эпиграмм, посвящений для студенческих вечеров[9][10]. Высокого мнения о его поэтических способностях был и преподаватель русской литературы Александр Абрамович Белкин, сказавший однажды Поюровскому о студенте-третьекурснике Высоцком: «Вот он. Настоящий поэт. Вы просто не знаете этого»[11]. Первая роль (боец, без слов) была доверена Высоцкому в 1956 году на первом курсе в студенческом спектакле по пьесе Штейна «Гостиница „Астория“» (репетиции шли два года, премьера состоялась в 1958-м). В этой же постановке играла студентка третьего курса Иза Жукова (она была старше Высоцкого на один год)[12][13]. На выступлении студентов курса перед жителями Ступинскго района Московской области в 1959 году Высоцкий читал монолог деда Щукаря из «Поднятой целины». Аза Лихитченко вспоминала: «Володя начинал читать свой отрывок — и постепенно захватывал зал так, что зрители уже боялись пропустить хоть одно слово»[14]. За время обучения Высоцкий сыграл Боркина в спектакле «Иванов» по пьесе Антона Павловича Чехова (1959), Порфирия Петровича в учебном этюде по «Преступлению и наказанию» Фёдора Михайловича Достоевского (1959), снялся в кино в эпизодической роли студента Пети в фильме режиссёра Василия Ордынского «Сверстницы» (1959), создал образ ямщика в учебном спектакле по рассказу Чехова «Ведьма» (1960), а в постановке по пьесе «Свадьба» того же автора сыграл роль отставного коллежского регистратора Евдокима Жигалова (1960). В том же году в спектакле по пьесе Льва Митрофанова «Пути, которые мы выбираем» создал образ Добровольца Жолудева, а в «Золотом мальчике» по произведению Клиффорда Одетса сыграл роль Сигги. В дипломном спектакле «На дне» Высоцкий исполнял роль Бубнова[15][12]. 20 июня 1960 года Высоцкий окончил Школу-студию МХАТ, получил диплом с квалификацией «актёр драмы и кино» и был распределён в Московский драматический театр имени А. С. Пушкина. За время учёбы он сдал тридцать один экзамен (оценки: «отлично» — 24, «хорошо» — 6, «удовлетворительно» — 1) и тридцать пять зачётов. Госэкзамены (мастерство актёра, диалектический и исторический материализм) были сданы им на «отлично»[16]. Начало театральной карьерыНакануне распределения Высоцкому были предложены как минимум три варианта для выбора будущего места работы. Он предпочёл Театр имени Пушкина, потому что его главный режиссёр Борис Равенских пообещал взять туда и Владимира Семёновича, и Изу Жукову, служившую в ту пору в театре имени Леси Украинки[17][18]. Как вспоминала впоследствии первая жена Высоцкого, в ожидании нового назначения она прибыла из Киева в Москву, однако в списке актёров, принятых в труппу, её фамилии не оказалось[19]. У Высоцкого, с перерывами проработавшего в Театре имени Пушкина с 1960 по 1964 год, карьера там тоже не задалась. Ещё до начала сезона в театр поступил протокол из милиции, в котором указывалось, что молодой выпускник Школы-студии МХАТ «слишком бурно» отмечал с товарищами получение диплома в одном из московских кафе[17]. Здание Театра имени Пушкина, 2016 годОсенью 1960 года Равенских начал репетиции, но дебютанту приходилось в основном либо участвовать в эпизодах, либо выходить в массовках. Актёр был задействован почти в половине репертуара театра, но в незначительных ролях: шофёр Костя в спектакле «Трёхминутный разговор» (по пьесе Валентины Левидовой), фотокорреспондент в «Доброй ночи, Патриция» (по пьесе А. де Бенетти), красноармеец Ляшенко в постановке «Дороги жизни» (по Борису Горбатову), леший в «Аленьком цветочке» (по Сергею Аксакову), участник массовки в «Изгнании блудного беса» (по Алексею Толстому), игрок в «Белом лотосе» (по мотивам древнеиндийского эпоса Шудраки «Глиняная повозочка»), начальник отдела кадров в «Трассе» (по пьесе Игнатия Дворецкого)[20][21][12]. Когда главный режиссёр решил поставить спектакль «Свиные хвостики»[комм. 1] по пьесе Ярослава Дитла, Высоцкому впервые предоставилась возможность сыграть большую роль — председателя колхоза Антонина Ржапека. Несмотря на то, что актёр выучил текст, в процессе работы он был заменён другим исполнителем: выяснилось, что Высоцкий не подходит Ржапеку по типажу. В итоге Владимир Семёнович вновь был переведён в массовку[23][21]. К числу театральных легенд относится история его знакомства с Фаиной Раневской. Регулярно обнаруживая на доске объявлений приказы с выговорами и дисциплинарными взысканиями, выносимыми в адрес Высоцкого, актриса однажды вслух поинтересовалась: «А кто этот бедный мальчик?» Стоявший рядом молодой человек ответил: «Это я»[24][25]. Зимой 1962 года Высоцкий перешёл на работу в возглавляемый Владимиром Поляковым Театр миниатюр, где его практически сразу ввели в постановку «Путешествие вокруг смеха». О своём настроении актёр, отправившийся вместе с коллективом на гастроли в Свердловск, рассказывал в письме Людмиле Абрамовой: «Уже сыграно несколько спектаклей. Я почти ничего не делаю и отбрыкиваюсь от вводов, потому что всё-таки это не очень греет, и уйти уйду обязательно»[26]. В ряде изданий была растиражирована (со ссылкой на актёра Зиновия Высоковского) информация о том, что в марте того же года Поляков подписал приказ № 113/66 об увольнении Высоцкого «в связи с полным отсутствием чувства юмора». По словам высоцковеда Марка Цыбульского, сам Высоковский в телефонном разговоре с ним отреагировал на вопрос о приказе фразой: «Да что Вы, в самом деле! Это же шутка была!»[27][28][29]. Приглашение на спектакль «Белая болезнь»Стремясь найти «свой» театр, Высоцкий побывал и на показе в «Современнике». Для просмотра актёр подготовил роли двух разноплановых персонажей — маляра из комедии Блажека «Третье желание» и хулигана по прозвищу Глухарь из пьесы Авенира Зака и Исая Кузнецова «Два цвета». Сотрудничество с труппой Олега Ефремова казалось перспективным, Высоцкому даже было предложено сыграть в спектакле «Два цвета». Однако два дня спустя артисту сообщили, что театру он не подходит[28][30]. Впоследствии в театральном сообществе выдвигались разные версии, связанные с отказом «Современника». Так, Михаил Козаков утверждал, что «Высоцкий сыграл неплохо, но и не блистательно». Иного мнения придерживался Олег Стриженов, отмечавший, что на сцене Высоцкий был весьма органичен: «Он делал всё с таким блеском, с таким искромётным юмором, присущим ему, что невозможно было себе представить, что это ввод или дебют»[31]. 4 мая 1962 года Высоцкий возвратился в Театр имени Пушкина. Его приняли по трудовому соглашению. Актёр опять играл лешего, фотокорреспондента, незначительные роли в «Дневнике женщины» (по пьесе Финна), участвовал в массовке в «Свиных хвостиках»[12]. В числе коллективов, с которыми Высоцкий сотрудничал в начале творческой карьеры, была также самодеятельная экспериментальная театральная студия при клубе МВД. У её истоков стояли товарищи Владимира Семёновича — Геннадий Ялович и Евгений Радомысленский. Высоцкий, пришедший туда в 1963 году, получил роль отца в спектакле «Белая болезнь» по пьесе Карела Чапека, однако из-за постоянных отъездов и участия в киносъёмках репетировал бессистемно, иногда надолго исчезал, — в результате премьера состоялась без него. Образ отца при выпуске «Белой болезни» воплотил на сцене основной исполнитель этой роли — Геннадий Ялович; Владимир Семёнович играл в спектакле всего «один или два раза». При этом, по свидетельству Радомысленского, именно в студийную пору зарождался актёрский почерк Высоцкого, формировались «жёсткость игры, нерв»[32][33]. В Театре на ТаганкеПервые ролиКабинет Любимова в Театре на ТаганкеКабинет Любимова в Театре на ТаганкеВесной 1964 года Высоцкий посмотрел спектакль «Добрый человек из Сезуана»[комм. 2], поставленный режиссёром Юрием Любимовым в Театре на Таганке[34]. Впоследствии, рассказывая о своих впечатлениях о представлении, актёр замечал, что в постановке по пьесе Бертольда Брехта обнаружилось то, что было ему интересно, — сплав драмы, музыки и поэзии: «Это похоже на то, что я делаю»[35]. Переговоры, связанные с возможным переходом Высоцкого на «Таганку», вели с Любимовым самые разные люди: артисты Станислав Любшин и Таисия Додина, режиссёр Анхель Гутьеррес, к которому, в свою очередь, обращались с рекомендациями сценаристы Левон Кочарян и Артур Макаров[34]. Сам Любимов, вспоминая первую встречу с Владимиром Семёновичем, писал, что тот пришёл в театр в «кепаре, сереньком пиджачишке из букле». На просмотре он прочитал «что-то маловразумительное, бравадное», затем взял гитару — и режиссёр, отложив все дела, слушал его сорок пять минут[36]. В сентябре Высоцкий был принят в Театр на Таганке с двухмесячным испытательным сроком и окладом 75 рублей. Уже через десять дней, заменяя заболевшего коллегу, он появился в спектакле «Добрый человек из Сезуана» в роли Второго Бога. Тогда же Владимир Семёнович приступил к репетициям «Героя нашего времени»[комм. 3], где ему надлежало сыграть одного из эпизодических персонажей — драгунского капитана[38]. Этот спектакль, премьера которого состоялась через месяц, не стал большим событием в жизни театра и достаточно быстро исчез из репертуара, однако практически без пауз, той же осенью, Любимов начал работу над постановкой «Десять дней, которые потрясли мир»[комм. 4] по книге американского журналиста Джона Рида. Внешние аудиофайлыВойны и голодухи натерпелися мы всласть…Произведение о событиях 1917 года оказалось для режиссёра, по замечанию литературоведа Владимира Новикова, «трамплином для свободного полёта фантазии», поэтому действо начиналось ещё на Таганской площади, где зрителей встречали артисты в костюмах солдат и матросов; они же выполняли функции билетёров. У Высоцкого, как и у других участников представления, в этом спектакле было несколько ролей: он играл часового, белогвардейца, анархиста, с 1965 года — Керенского. Кроме того, актёр исполнял со сцены собственные песни — «Войны и голодухи натерпелися мы всласть…» и «В куски разлетелася корона…»[42]. Высоцкому, по словам театрального критика Константина Рудницкого, было непросто привыкнуть к стилю и сценическому языку Театра на Таганке, поскольку у него за плечами была иная школа, идущая от «форм самой жизни». Начало его работы в труппе было связано с поисками пластической выразительности, точных интонаций, умением держать себя в безупречной физической форме. Постепенно раскрывался и его природный темперамент. Тем не менее в течение первых двух лет — вплоть до премьеры спектакля «Жизнь Галилея» — Высоцкий оставался в тени своих коллег. Зрители середины 1960-х выделяли работы Николая Губенко, Валерия Золотухина, Зинаиды Славиной. Высоцкий в ту пору в число «лидеров» театра и любимцев публики не входил[43]. «Антимиры»Афиша спектакля «Антимиры» Театра на Таганке, 1971 годРепутация «Таганки» как поэтического театра стала укрепляться после выхода «Антимиров»[комм. 5]. По свидетельству Вениамина Смехова, Любимов говорил, что «все великие драматурги были поэтами», поэтому появление в театре Андрея Вознесенского в качестве члена художественного совета, а затем и автора выглядело закономерным[46][47]. Изначально режиссёр предполагал подготовить вечер его стихотворений, которые должны были читать со сцены и Вознесенский, и артисты. Премьера постановки, именовавшейся «Поэт и театр», состоялась в январе 1965 года (тогда же Высоцкий стал актёром основного состава театра); в дальнейшем музыкально-поэтическая композиция прочно вошла в репертуар под другим названием — «Антимиры»[48]. Сделали мы «Антимиры» очень быстро. За три недели. Половину спектакля играли мы, а потом сам Вознесенский, если он не был в отъезде (он всё время уезжает, больше всего на «периферию» — в Америку, в Италию…). Но иногда он возвращается оттуда, и бывают такие спектакли, когда он принимает участие в наших представлениях, в основном в юбилейных (сотом, двухсотом, трёхсотом, четырёхсотом, пятисотом)[49]. — Владимир Высоцкий — об «Антимирах»Высоцкому, выходившему в «Антимирах» в массовых сценах, было доверено выступить также с несколькими индивидуальными номерами — он пел под гитару «Оду сплетникам» (музыку сочинил сам), читал фрагменты из поэмы «Лонжюмо» и стихотворение «Монолог актёра». Формат постановки позволял время от времени включать в неё новые произведения Вознесенского, поэтому позже в спектакле появилась «Песня акына» («Не славы и не коровы…»), которую Высоцкий нередко исполнял и на собственных концертах. В книге «Прорабы духа» Вознесенский, вспоминая о Высоцком, писал, что тот «до стона заводил публику ненормативной лексикой в монологе Ворона». Речь шла об отрывке из поэмы «Оза» — вольной вариации, написанной по мотивам стихотворения «Ворон» Эдгара По. Сцена с «Вороном» представляла собой диалог между порывистым романтиком (Вениамин Смехов) и саркастичной птицей, от лица которой произносил свои реплики Высоцкий, развалившийся с гитарой возле собеседника: «В час отлива возле чайной я лежал в ночи печальной, / говорил друзьям об Озе и величьи бытия. / Но внезапно чёрный ворон примешался к разговорам, / вспыхнув синими очами, он сказал: „А на фига?“». По замечанию Владимира Новикова, если вслушаться в текст, то в конце каждой строфы можно обнаружить иную, более «народную» рифму[48][50]. Выход «Антимиров» получил немалый резонанс в обществе — к примеру, в 1966 году журнал «Вопросы литературы» (№ 4) разместил на своих страницах статью о значении поэтического театра. В публикации упоминались и представление по стихам Вознесенского, и поставленный несколько позже спектакль «Павшие и живые», которые, по словам театроведа Юрия Рыбакова, «утверждают новый поэтический жанр»[51]. В то же время в РГАЛИ сохранилось письмо от зрителя из города Сочи, обратившегося после просмотра «Антимиров» к артистам театра с предложением: «Перестаньте играть для людей с извращёнными понятиями о нашей жизни и для всяких пошляков»[52]. Тем не менее театр дал более восьмисот представлений «Антимиров»; спектакль входил в репертуар «Таганки» до 1979 года[53][50]. «Павшие и живые»Афиша спектакля «Павшие и живые» Театра на Таганке, 1966 годСледующим после «Антимиров» поэтическим спектаклем Театра на Таганке стали «Павшие и живые»[комм. 6]. Идея принадлежала Константину Симонову, он же пригласил соавторов: Давида Самойлова, Юрия Левитанского, Бориса Грибанова. Сценическая композиция в постановке Любимова и художественном оформлении Юрия Васильева была основана на стихах поэтов военного времени и песнях Михаила Анчарова, Владимира Высоцкого, Павла Когана, Юрия Левитанского, Сергея Крылова, Булата Окуджавы, Галины Шерговой[54][56]. Второго апреля 1965 года театр заключил с Высоцким договор на написание песен для этого спектакля[57]. Владимир Семёнович сочинил для «Павших и живых» несколько песен, но Любимов взял в постановку только одну — «Солдаты группы „Центр“», не приняв такие произведения, как «Сколько павших бойцов полегло вдоль дорог…», «Мне этот бой не забыть нипочём…», «Братские могилы», «Высота». Как отмечал литературовед Владимир Новиков, режиссёр поставил перед Высоцким «интересную творческую задачу: написать песню от имени немецких солдат. Причём не карикатурную, а психологически убедительную, чтобы в ней прозвучала уверенность не знающей сомнений жестокой силы. И он нашёл для этого ритм — и музыкальный, и словесный: По выжженной равнине — / За метром метр — / Идут по Украине / Солдаты группы „Центр“»[58][59]. Репетиции спектакля начались задолго до получения разрешения цензуры. Новому театру требовался свежий репертуар, времени на ожидание долгих согласований у Любимова не было. Несмотря на то, что все тексты, включённые в постановку, были ранее опубликованы, спектакль не был допущен к показу. Июньские и июльские премьеры 1965 года пришлось отменить; билеты, раскупленные на месяц вперёд, предлагались к возврату. Спектакль регулярно обсуждался в различных инстанциях: в Управлении культуры, в райкоме партии, на коллегии Министерства культуры СССР с участием Екатерины Фурцевой. Благодаря тому, что за «Павших и живых» вступились писатели-фронтовики, его премьера всё-таки состоялась 4 ноября 1965 года[60]. Мы впервые зажгли… Вечный огонь на сцене нашего театра, впервые в Москве. В. Высоцкий[54]Актёры спектакля играли роли без грима, не перевоплощаясь в своих героев, не повторяя их исполнительскую манеру, а пытаясь максимально достоверно донести до публики их стихи. В «Павших и живых» Высоцкий читал стихи Михаила Кульчицкого, пел песни поэтов Юрия Левитанского («Дорога») и Анатолия Вертинского («Каждый четвёртый»), играл роли Гитлера и Чаплина в новелле «Диктатор-завоеватель»[61]. Некоторое время после премьеры в спектакль входила новелла «Чиновник» (о событиях, связанных с фронтовой судьбой Эммануила Казакевича), где Высоцкий сатирически исполнял роль «энкавдэшника», но по настоянию чиновников Управления культуры осенью 1966 года эпизод был исключён из постановки[62]. В 1972 году Высоцкий был введён на роль Семёна Гудзенко, стихами которого «Нас не нужно жалеть…» заканчивался спектакль[63]. В финале «Павших и живых» в центре сцены зажигался Вечный огонь. Театральный художник Давид Боровский так описывал свои впечатления от увиденного в постановке: «Пламя огня? Неслыханно. Это было для меня ошеломляюще по дерзости театра. По сути, это был вызов! Священный огонь! Учтите, Вечного огня в Москве тогда ещё не зажгли…»[64]. Театровед Наталья Крымова писала в журнале «Театр» в 1966 году: «Важно понять другое: как сливается в одно монолитное целое вся эта смесь разнородных отрывков — поэтических и прозаических, пантомимических и песенных. Как… рождается основная щемяще-чистая, пронзительно-высокая нота, которая… охватывает весь зал общим волнением, сжимает каждое сердце. Почему слезы на глазах. Почему боль пронизывает душу. Почему такая тишина. Почему, когда выходишь после спектакля на улицу, в шумный московский круговорот, вся жизнь города кажется вдруг по-новому осмысленной, устремленной к лучшему?»[65]. Театральный критик Константин Рудницкий так оценивал актёрскую работу поэта: «…конечно же, В. Высоцкий прав, когда читает стихи Кульчицкого о трудной работе войны, о чавкающей глине, о вспотевшей пехоте голосом гордым и возвышенным. Заложенная в юношах сила сопротивляемости трудностям оказалась беспредельной. <…> Так произнесена главная правда о нашем поколении на войне»[66]. Это спектакль о жизни и смерти, о том, как мало отпущено человеку времени, — и почему-то первыми всегда уходят лучшие; спектакль о собственной причастности к событиям, о которых речь, о собственных невозвратимых потерях и незаживших ранах; спектакль о жертвах, которые приносились людьми сознательно, во исполнение высочайшего долга…[56]. — Владимир Высоцкий — о «Павших и живых»«Жизнь Галилея»Афиша спектакля «Жизнь Галилея» Театра на Таганке, 1968 год Внешние аудиофайлыМонолог ГалилеяПриступив в 1966 году к работе над спектаклем «Жизнь Галилея»[комм. 7] по пьесе Брехта, Любимов не сразу определился с выбором исполнителя главной роли. Вначале к репетициям был привлечён Николай Губенко, позже — Александр Калягин[70]. Галилей, по режиссёрскому замыслу, должен был прожить свою сценическую историю в развитии, пройдя разные стадии — от гениальных прорывов до запоздалого раскаяния. В итоге выбор пал на двадцативосьмилетнего Владимира Высоцкого, находившегося в ту пору на этапе «энергичного становления». Режиссёра не смущало внешнее и возрастное несоответствие актёра и героя (в финале постановки Галилей был уже стариком) — ему казалось более важным умение исполнителя воплотить брехтовские «интеллектуальные задачки» об истине, о предательстве собственной идеи[71]. Высоцкий играл без грима и париков — возрастные изменения актёру надлежало передать за счёт внутренних, глубинных переживаний и метаморфоз, происходивших в сознании его персонажа[71][72]. Брехтовские традиции, в русле которых шло становление Театра на Таганке, отличались от системы Станиславского. По Станиславскому, актёр на сцене должен «психологически пережить роль». В спектакле Любимова Высоцкий изображал Галилея — ставка делалась на «условность театрального искусства»[73]. По воспоминаниям актрисы Аллы Демидовой, «Галилей у Высоцкого не стареет. Игрался не характер, а тема. Тема поиска и сохранения истины»[74]. Премьера спектакля «Жизнь Галилея» состоялась 17 мая 1966 года. Постоянные зрители «Таганки», пришедшие в театр, ждали режиссёрских находок, но даже их поразило начало постановки: Галилей-Высоцкий появился на сцене с оптическим инструментом, посмотрел через подзорную трубу в небо, затем взлетел на стол и сделал первый трюк — стойку на руках. Находясь в этом положении, герой начал свой длинный монолог о том, что две тысячи лет подряд люди верили, будто Солнце и все небесные тела вращаются вокруг Земли[75]. Молодой мужчина, здоровый, уверенный в себе — это Галилей Высоцкого. Он плебей с чувством собственного достоинства и не считает нужным сдерживаться, если хочется стукнуть кулаком по столу, сдёрнуть с него скатерть, но кто-то разглядел в нём московского Гамлета. <…> Галилей Высоцкого живёт как бы ради самого себя и только сам, в цельности души и тела, характера и мысли, нужен жизни. Высоцкий играл человека, гордого своим явлением в мир[76]. Постановка получила немало откликов в прессе. В числе тех, кто не понял любимовскую трактовку пьесы Брехта, был обозреватель журнала «Коммунист», утверждавший, что «Галилей в этом спектакле слишком мелок, он превратился в некоего эпикурейца провинциального масштаба, для которого вино, женщины, наука одинаково важны (или не важны)»[77][78]. В то же время учёный-физик Дмитрий Блохинцев отправил Любимову письмо с признанием, что, несмотря на несоответствие образа главного героя «исторической правде», он принял «таганского» Галилея: «Высоцкий увлёк меня и убедил меня своей страстной игрой»[77]. Через семь лет после премьеры Высоцкий написал для художественного фильма «Бегство мистера Мак-Кинли» «Балладу о Кокильоне», содержащую, в частности, строки: «Но, мученик науки, гоним и обездолен, / Всегда в глазах толпы он — алхимик-шарлатан». Образ учёного-изгоя, «непонятого титана», стремящегося добраться до истины, в какой-то мере соотносится с судьбой и характером сценического Галилея, считает Анатолий Кулагин[79]. «Послушайте!»Эта композиция интересна тем, что мы совсем под другим углом смотрим на Маяковского. В нём все привыкли видеть «агитатора, горлана и главаря», а мы затронули много его человеческих черт. В. Высоцкий[80]Во второй половине 1966 года в Театре на Таганке начались репетиции спектакля «Послушайте!»[комм. 8] по произведениям Маяковского. Юрий Любимов решил показать, что поэт был не только «агитатором и трибуном», но и живым, сомневающимся, мечущимся человеком. По версии режиссёра, такой образ можно было создать с помощью пятерых разных актёров, показывающих разные стороны натуры Маяковского. Одну из ипостасей — «в кепке, с бильярдным кием» — надлежало воплотить Высоцкому. Возможно, эта грань в связке «Маяковский — Высоцкий» показалась Любимову органичной после появления «Песни о сентиментальном боксёре», в которой Владимир Семёнович весьма непринуждённо обыграл классические строки: «И жить хорошо, и жизнь хороша!»[82]. Пять граней характера Маяковского показывали актёры Владимир Насонов, Вениамин Смехов, Валерий Золотухин, Борис Хмельницкий и Владимир Высоцкий. Репетиции проходили тяжело и подолгу, пьеса, как это часто происходило на «Таганке», видоизменялась прямо по ходу работы, на «живых пробах», и к апрелю 1967 года спектакль всё ещё окончательно не был готов[83][84]. Прогон спектакля перед цензорами вызвал массу нареканий — в постановке была показана конфронтация Маяковского с бюрократией, а чиновники «от культуры» не хотели, чтобы происходящее на сцене хоть как-то было похоже на их «сегодняшний день». В «прекрасном советском настоящем» не должны были обнаружиться проблемы, о которых «поэт революции» говорил около полувека назад[85]. За спектакль вступились Алексей Арбузов, Михаил Анчаров, Григорий Чухрай, Николай Эрдман, Виктор Шкловский, Лев Кассиль. Лиля Брик на одном из обсуждений также высказалась в защиту представления: «Этот спектакль мог поставить только большевик и сыграть только комсомольцы»[86]. Шестнадцатого мая 1967 года премьера всё же состоялась[87]. Театральный сезон в 1966 году у Театра на Таганке закончился 12 июля. По его итогам Юрий Любимов получил 1-ю премию как режиссёр спектаклей «Жизнь Галилея» и «Послушайте!», Высоцкому вручили 2-ю премию — за актёрскую работу, 3-ю премию актёров разделили Золотухин и Смехов[88]. «Пугачёв»Афиша спектакля «Пугачёв» Театра на ТаганкеСогласно воспоминаниям Марины Влади, её знакомство с Высоцким-актёром произошло в 1967 году на репетиции драматической поэмы «Пугачёв»[комм. 9]. В Театр на Таганке французскую гостью пригласили устроители кинофестиваля, пообещав показать, как работает один из «самых удивительных» артистов — Владимир Высоцкий. Впоследствии Влади писала: «На сцене неистово кричит и бьётся полураздетый человек. От пояса до плеч он обмотан цепями. Ощущение страшное. <…> Как и весь зал, я потрясена силой, отчаянием, необыкновенным голосом актёра»[92][93]. Премьера спектакля «Пугачёв» по одноимённой поэме Сергея Есенина состоялась несколько месяцев спустя, в ноябре того же года. Высоцкий играл в постановке роль беглого каторжника Хлопуши, рвущегося к предводителю восстания: «Уже три ночи, три дня, пробираясь сквозь тьму, / Я ищу его лагерь, и спросить мне некого. / Проведите ж, проведите меня к нему, / Я хочу видеть этого человека!»[94]. Внешние аудиофайлыМонолог Хлопуши— Кузьма! Андрей!…Роль Хлопуши была небольшой — всего сто строк, однако эпизод, связанный с этим персонажем, стал, по словам Натальи Крымовой, кульминацией всего спектакля. Сцена, во время которой герой рвался в цепях, сопровождалась «жутким кандальным звоном». Сравнивая сохранившуюся запись монолога Хлопуши в исполнении Сергея Есенина с той же речью, произносимой Высоцким, Крымова обратила внимание не только на «родство душевных движений» двух поэтов, но и на определённые пересечения в их судьбах — у того и другого был «свой „чёрный человек“ и своя „Русь уходящая“, и нежность к слову, и надрыв, и внутренняя песенность стиха, и — временами — неизлечимая, ничем не заливаемая тоска»[95]. В этом спектакле я играю Хлопушу, беглого каторжника, и меня там швыряют, кидают по цепям вперёд-назад по станку. Бросаешься голым телом на эти цепи, иногда бывает больно. Однажды, когда ввели новых актёров, меня просто избили до полусмерти. Они не умели работать с цепью; там надо всё репетировать. Цепь нужно держать внатяжку, а они меня просто били по груди настоящей металлической цепью. Топоры у нас тоже настоящие…[96] — Владимир Высоцкий — о спектакле «Пугачёв»В спектакле Высоцкий выступил не только как актёр, но и как поэт. В число персонажей «Пугачёва» входили трое мужиков, не принимавших участия в основном действии. Они стояли на сцене с крестьянскими музыкальными инструментами — балалайкой, ложками, жалейкой — и выполняли роль своеобразного фона. Однако именно они, безучастно взирающие на происходящие в поэме события, призваны были показать: пока что «народ безмолвствует», однако в любой момент мизансцена может измениться, и тогда сторонние наблюдатели станут участниками бунта. Для этих героев Высоцкий написал куплеты: « — Ну, что, Кузьма? / — А что, Максим? / — Чего стоймя / Стоим глядим? — / Да вот глядим, / Чего орут, — / Понять хотим, / Про что поют». В постановку вошёл сокращённый вариант куплетов[97][98]. «Добрый человек из Сезуана»В конце шестидесятых годов Николай Губенко покинул Театр на Таганке, отдав своё предпочтение режиссёрской работе. Главная мужская роль безработного лётчика Янг Суна в спектакле, с которого началась творческая жизнь «Таганки»[комм. 2], вначале перешла к Анатолию Васильеву, затем (в мае 1969 года) на неё был введён и Владимир Высоцкий. Ранее он уже играл в этом спектакле роли Второго бога, Племянника и Мужа. Главную женскую роль (Шен Те) в спектакле исполняла Зинаида Славина[100][101][102]. Приступать к работе над образом персонажа в сложившейся постановке, когда рисунок роли уже определён первым исполнителем, всегда тяжело, отмечала Алла Демидова: «Ведь он роль кроил на себя». Поэтому на первых порах Высоцкий, вероятно, выглядел в роли китайского лётчика не столь ярко и эффектно, как Губенко. Если у Губенко Янг Сун был представлен как сильный, мощный человек, внутренняя драма которого обнажалась резко и экспрессивно, то у героя в исполнении Высоцкого характер раскрывался иначе — «рывками, толчками, нервным пунктиром». При этом в отдельных репликах, с болью произносимых сумрачным Янг Суном-Высоцким, уже угадывались черты будущего Гамлета. Высоцкий играл роль Янг Суна в «Добром человеке…» до мая 1980 года; спектакль неоднократно вывозился на гастроли, в том числе в Болгарию (1975) и Германскую Демократическую Республику (1978)[103][104][105][106]. «Берегите ваши лица»В 1969 году Театр на Таганке начал работу над новой музыкально-поэтической композицией по произведениям Андрея Вознесенского, получившей название «Берегите ваши лица»[комм. 10]. Постановка представляла собой открытую репетицию, в ходе которой зрители могли наблюдать, как режиссёр, сидевший в десятом ряду, разговаривал с актёрами, давал им рекомендации, просил повторить фрагменты исполняемого стихотворения или песни. Зал во время всего представления оставался освещённым. Как объяснял впоследствии Любимов, такой формат спектакля — без заданной драматургии, с элементами импровизации — позволял показать публике «театральную кухню», погрузить зрителей в творческую лабораторию «Таганки»[109][110][111]. Очередь за билетами в Театр драмы и комедии на Таганке. 1967 годУ Высоцкого в постановке было несколько номеров. Он открывал представление своей «Песней о нотах» («Я изучил все ноты от и до…»), читал стихотворение Вознесенского «Я — в кризисе. Душа нема» и исполнял ещё одно собственное произведение — «Охоту на волков»[112]. Эта песня, написанная во время съёмок художественного фильма «Хозяин тайги», являлась своеобразным откликом на газетную кампанию 1968 года, когда сразу в нескольких изданиях появились публикации, в которых дискредитировалось песенное творчество Владимира Семёновича. Так, авторы статьи «О чём поёт Высоцкий» («Советская Россия», 1968, 9 июня) утверждали, что в его произведениях «под видом искусства преподносятся обывательщина, пошлость, безнравственность». В статье «С чужого голоса» («Тюменская правда», 1968, 7 июля) Высоцкий был назван автором «грязных и пошлых песенок, воспевающих уголовщину и аполитичность». В публикации «Прекрасное — в каждый дом» («Правда», 1968, 14 апреля) упоминалось про записи, в которых исполнитель «сипло причитает дикие блатные песенки и смакует воровской жаргон»[113][114]. Любимов не скрывал, что, включив «Охоту на волков» в постановку «Берегите ваши лица», он сделал попытку «легализовать Высоцкого»[115]. Репетиции спектакля шли в течение двух месяцев. 28 января 1970 года состоялся прогон, а неделю спустя композиция «Берегите наши лица» была представлена Главному управлению культуры[116]. Высоцкий, по словам работавшего с театром композитора Юрия Буцко, пел «Охоту…» («Обложили меня, обложили…») с отчаянием и драматизмом. Во время выступления актёр словно парил в воздухе, держась руками за металлический канат. Когда номер закончился, зрители потребовали повторить песню, и актёр вновь исполнил её с тем же накалом. При обсуждении постановки — среди прочих претензий со стороны чиновников — было высказано весьма резкое замечание по поводу смешения на сцене «высокого и низкого стиля»: «Как это можно — то Бах звучит у вас, то — Высоцкий…»[117]. Кроме того, участников обсуждения насторожил палиндром Вознесенского «А Луна канула», который по предложению поэта был размещён над сценой. В этом перевёртыше чиновники увидели намёк на упущенное первенство при реализации советской лунной программы. Спектакль «Берегите ваши лица» был показан зрителям три раза и запрещён навсегда[118][119][120]. В наш театр сейчас практически невозможно достать билет. По два-три месяца люди стоят в очередях. Бывает даже, что ночуют около театра. <…> Поэтому руки не подымаются играть вполсилы, спустя рукава, даже если ты устал. Поэтому у нас актёры играют с полной отдачей, отдавая всего себя в благодарность зрителю за любовь такую[121]. — Владимир Высоцкий — о Театре на Таганке«Гамлет»История спектакляПрограммка спектакля «Гамлет»В июне 1970 года, заполняя распространявшуюся в театре анкету, Высоцкий признался, что самым радостным событием для него стала бы премьера «Гамлета»[комм. 11]. Запись была сделана за несколько месяцев до распределения ролей (оно состоялось 5 сентября) и начала непосредственной работы над спектаклем[123][124]. Позже, во время обсуждения постановки в Главном управлении культуры Моссовета, Любимов объяснял чиновникам, что изначально стремился снять в своей постановке с Шекспира налёт «театральщины», убрать у героя «мантию величия»: «Поэтому я и назначил на роль Гамлета не Филатова, а Высоцкого. Это актёр очень земной, человечный. Он весь — плоть от плоти, с улицы»[125]. Начало работы над «Гамлетом» было тяжёлым. Первая репетиция состоялась 11 января 1971 года. Затем возникла пауза, связанная со срывом и госпитализацией исполнителя главной роли; своё 33-летие, отмечавшееся 25 января, Высоцкий встретил в больнице имени Кащенко. За время его отсутствия Любимов предложил поработать над ролью принца датского Леониду Филатову, Дальвину Щербакову, Валерию Золотухину[126]. Высоцкий, вернувшись в театр в конце месяца и получив строгие предупреждения по линии месткома и других инстанций, принёс извинения и в то же время заявил, что если у него появятся дублёры, он от участия в спектакле откажется[127]. Через несколько месяцев, в мае, одна из репетиций едва не завершилась трагедией: в сцене погребения Офелии, проходившей под звуки траурной музыки, на участников постановки внезапно обрушилась конструкция весом не менее полутора тонн. Массивная балка, упав на гроб героини, разрушила его, а тяжёлый занавес накрыл всех, кто участвовал в «похоронной процессии»; несколько артистов получили небольшие травмы. После этой истории часть декораций пришлось возводить заново, и выпуск спектакля, намеченный на июнь, был отложен до поздней осени[128][129]. Премьера «Гамлета» состоялась 29 ноября 1971 года. Зрители, входившие в зал, имели возможность познакомиться с очередной режиссёрской новацией: Гамлет-Высоцкий в ожидании третьего звонка уже сидел на сцене в джинсах и свитере, негромко играя на гитаре. Алла Демидова, исполнявшая в постановке роль Гертруды, писала впоследствии, что не может вспомнить, кто именно предложил использовать в качестве костюма для Гамлета повседневную одежду 1970-х годов: «Думаю, это произошло потому, что в то время мы все так одевались. <…> Только цвет костюма был чёрный — чёрные вельветовые джинсы, чёрный свитер ручной вязки». Начало премьерного спектакля задержали на пятьдесят минут, потому что толпа молодёжи, не сумевшей приобрести билеты, прорвалась в театр «штурмом»[130][131]. Мне повезло, что я играл Гамлета, находясь именно в том возрасте, который отмечен у датского принца Шекспиром. Я чувствовал себя его ровесником. Я играл не мальчика, который не знает, что ему нужно. Он воспитывался с детства быть королём. Он был готов взойти на трон[132]. — Владимир ВысоцкийСитуация, когда Любимов, недовольный частыми отлучками Высоцкого, вновь задумался о необходимости ввести на роль Гамлета второго исполнителя — Валерия Золотухина, повторилась через несколько лет[133]. В дневниках Золотухина упоминается, что приказ о его назначении на роль появился в Театре на Таганке 14 декабря 1975 года. Реакция в труппе на эту новость была прохладной: «Косые видел взгляды, зависть. Никто не поздравил, не выразил благожелательства»[134]. Сам Высоцкий, узнав о решении режиссёра, сообщил Валерию Сергеевичу, что в случае появления «второго Гамлета» уйдёт из театра: «Будь у тебя такой спектакль, шеф бы ко мне с подобным предложением не обратился бы, зная меня и мою позицию в таких делах»[133][135]. Осенью 1976 года Любимов в разговоре с Золотухиным объяснил, что он, рассчитывая на долгую жизнь постановки, хотел, чтобы в труппе был второй артист, готовый к роли[136]. Внешние аудиофайлыМонолог ГамлетаСтихотворение «Мой Гамлет»Рассказ о гастролях театра на Таганке во Франции. Концерт В. Высоцкого в Северодвинске.В течение девяти лет Высоцкий сыграл Гамлета в СССР и во время зарубежных гастролей более двухсот раз (ряд спектаклей был отменён)[137][138]. Последний его выход на сцену в образе принца датского состоялся за неделю до смерти — 18 июля 1980 года, предпоследний — 13 июля. Алла Демидова записала в те дни в своём дневнике, что Владимир Семёнович чувствовал себя плохо, принимал лекарства; за кулисами постоянно находился врач из бригады «Скорой помощи». Несмотря на духоту и явную слабость, Высоцкий, по свидетельству актрисы, пребывал «в мягком, добром состоянии, редком в последнее время»[139][140]. Следующий спектакль, запланированный на 27 июля, был отменён. По словам Юрия Любимова и директора Театра на Таганке Николая Дупака, никто из зрителей не сдал в кассы неиспользованные билеты и не потребовал возврата денег. По другим данным, несколько билетов были всё-таки возвращены после похорон Высоцкого; их забрали себе на память артисты театра[141][142][143]. При прощании с «таганским Гамлетом» над сценой, где стоял гроб, был повешен занавес из спектакля. Хоронили Высоцкого в костюме принца датского, а в зале, перемежаемые музыкой, звучали отрывки из его монолога: «Что человек, когда его желанья — / Еда и сон? Животное, не боле…»[142]. После смерти исполнителя главной роли спектакль был снят с репертуара[137]. Главная рольВ. Высоцкий в спектакле «Гамлет» Театра на ТаганкеВ день премьеры «Гамлета» в Театре на Таганке побывал Иннокентий Смоктуновский, сыгравший принца датского в картине Григория Козинцева (1964). После спектакля артист оценил увиденное фразой: «Это можно принимать, можно не принимать, но с этого дня играть Гамлета так, как играли раньше, уже нельзя!»[144]. По замечанию театроведа Вадима Гаевского, постановка, осуществлённая Любимовым, весьма опосредованно напоминала о шекспировской эпохе; его спектакль был в большей степени близок «театру улицы». Другое новаторство было связано с переводом. Взяв за основу перевод Бориса Пастернака, режиссёр предложил трактовку, в которой многие гамлетовские посылы расшифровывались через тексты этого поэта[145]. В сценарии спектакля, хранящемся в РГАЛИ, содержатся режиссёрские тезисы, согласно которым за десять минут до начала спектакля Гамлет должен выйти на сцену, сесть возле стены и ждать зрителей. Подобным образом несколькими десятилетиями ранее — в 1911 году — находился возле рампы в Московском художественном театре другой исполнитель роли Гамлета — Василий Качалов (постановка Крэга). Рассказывая о впечатлениях, возникающих при появлении Гамлета-Высоцкого, театровед Татьяна Бачелис писала, что входившие в зал зрители не догадывались, что действо уже началось и они тоже в нём участвуют. Высоцкий, державший в руках гитару, казался публике близким знакомым, однако обратиться к нему с репликой из зала было невозможно, потому что он «словно бы пребывал в другом измерении. И ему одному принадлежало священное право соединить иное, шекспировское, измерение — с нашим, обыденным»[146]. Голос Высоцкого как инструмент, он задаёт тон спектаклю. У него тон агрессивной и беззащитной естественности. У него обертон неслыханной, необычной судьбы. <…> В роли Высоцкого понятны внутренние мотивы и таинственен внутренний свет. «Я один, всё тонет в фарисействе», — поёт он в отчаянии пастернаковские стихи. И заканчивает горестно-спокойно: «Жизнь прожить — не поле перейти». <…> Высоцкий играет юношу на войне, драму юности, принесённой в жертву[147]. Рецензенты дали немало оценок «таганскому Гамлету». Непосредственно после премьеры театровед Алексей Бартошевич написал на страницах «Советской культуры» (1971, 14 декабря), что герой Высоцкого пребывает в состоянии подлинной скорби: «Боль его за человечество — не какая-нибудь философически-умозрительная, самая настоящая боль, сгибающая пополам, останавливающая сердце». Критик Константин Щербаков отмечал, что Гамлет в исполнении Высоцкого менее всего напоминает «холодно-классичного» персонажа — это герой, чувства и мысли которого по-человечески близки любому думающему зрителю. Искусствовед Александр Аникст назвал Гамлета-Высоцкого «колючим парнем», театровед Видмантас Силюнас — «опасным молодым человеком», Алла Демидова — «вожаком»[148]. Высоцкий играл в этом спектакле не только как актёр, но и как поэт. Через год после премьеры он написал стихотворение «Мой Гамлет», рассказывающее одновременно об авторе и его сценическом герое[149]. Лирический сюжет произведения, по мнению высоцковеда Анатолия Кулагина, делится на три условные части. Вначале читатель знакомится с не знающим сомнений «принцем крови», утверждающим: «Я знал: всё будет так, как я хочу». Затем начинается время переосмысления прежних ценностей и поисков ответа на знаменитый гамлетовский вопрос: «Я бился над словами „быть, не быть“». Ближе к финалу обозначается стремление найти выход из тупика, причём в отдельных строчках («Но в их глазах — за трон я глотку рвал / И убивал соперников по трону») выявляется родство лирического героя и персонажей ранних («блатных») песен Высоцкого. Концовка стихотворения показывает, что мир устроен слишком сложно для поэта, бьющегося над вечными загадками бытия: «А мы всё ставим каверзный ответ / И не находим нужного вопроса»[150]. «Вишнёвый сад»В. Высоцкий в спектакле «Вишнёвый сад» Театра на ТаганкеВ 1975 году Любимов уехал в Милан для работы над оперой Луиджи Ноно «Под жарким солнцем любви». Для того, чтобы в труппе не было простоя, в Театр на Таганке пришёл приглашённый режиссёр Анатолий Эфрос, выбравший для постановки пьесу Чехова «Вишнёвый сад»[комм. 12]. Изначально предполагалось, что роль купца Ермолая Алексеевича Лопахина достанется Высоцкому, однако тот находился в отъезде, и в феврале к репетициям был привлечён артист Виталий Шаповалов. Владимир Семёнович вернулся в Москву в конце мая и почти сразу включился в работу над спектаклем[153][154]. Как рассказывал позже Эфрос, Высоцкий быстро сумел понять поставленную задачу: «Когда он начинал репетировать, это было что-то неимоверное»[155]. Шаповалов отреагировал на отстранение от роли весьма болезненно, заявив, что откажется выходить на замену в случае очередного отбытия Высоцкого в Париж[156]. По замыслу Эфроса, сквозной темой спектакля должна быть многолетняя влюблённость Лопахина во владелицу имения Любовь Андреевну Раневскую, которую сыграла Алла Демидова[157]. Она вспоминала, что жизнь Высоцкого в ту пору была заполнена любовью, и отсвет этого чувства перешёл на рисунок роли — Лопахину передались и нежность, и страстность актёра[158]. Монологи своего героя он произносил как стихи, интонацией создавая в прозаическом тексте музыкально-поэтический ритм[159]. Сцена, когда Лопахин, ставший новым хозяином сада, появился в доме Раневской, была сыграна Высоцким с трагическим накалом, на «уровне лучших его песен»[160]. Душевное смятение героя отражалось и в пластике — его бросало в разные стороны то ли от опьянения, то ли от потрясения[161]. Финальные эпизоды Высоцкий исполнил, «как смерть души и смерть любви». Купец-победитель в трактовке Эфроса и Высоцкого выглядел мучеником, потому что Раневскую, утратившую сад, ждал Париж, а Лопахин оставался со своей безответной и неизжитой любовью[162]. Седьмого июня прошёл черновой прогон спектакля, на который из Италии прибыл Любимов. Он раскритиковал постановку, заявив, что «Вишнёвый сад» с его утончённостью не соотносится с духом и эстетикой «Таганки». На премьере, состоявшейся 30 июня 1975 года, Любимов не появился[163]. Театральное сообщество по-разному оценило спектакль в целом и игру Высоцкого — в частности. Так, Валерий Золотухин не отнёс роль Лопахина к числу удачных работ своего коллеги, назвав его финальный монолог «неорганизованным криком», а движения — «нелепыми и зажатыми»[164]. Драматург Александр Володин, напротив, заявил, что до эфросовского «Вишнёвого сада» воспринимал Лопахина линейно, как купца-губителя, которому «всё равно — всё под топор». Отношение к герою изменилось после того, как Володин увидел Лопахина-Высоцкого: «Он любит Раневскую. Он любит её. <…> Он был самый положительный персонаж в этом спектакле»[158]. Лопахин-Высоцкий в новеньком, с иголочки, светлом — цвета сливок — костюме, элегантный, умный, ироничный, был, как ни парадоксально это прозвучит, единственным подлинным аристократом духа среди всех этих духовно нищих и эмоционально глухих кладбищенских жителей[165]. — Константин Рудницкий«В поисках жанра»Смотрят его с громадным интересом и удовольствием люди везде. Сначала зрители были в недоумении, а потом, сейчас в Москве, я думаю, это самое популярное зрелище нашего театра. В. Высоцкий[166] Внешние аудиофайлы«В поисках жанра» (22 июня 1978 года, Театр на Таганке, фрагмент)Актёры «Таганки» часто выступали перед зрительской аудиторией не только с фрагментами из спектаклей, входивших в регулярный репертуар театра, но и с номерами собственного сочинения. Кроме Высоцкого, в труппе хорошо пели Валерий Золотухин, Дмитрий Межевич, Иван Дыховичный; Леонид Филатов славился своими пародийными сочинениями. Вениамин Смехов писал: «Ни один театр до нас (и по сегодня) не мог бы похвастаться такой врождённой особенностью: команда Любимова состояла из актеров с чёрточкой… Актёр — поэт. Актёр — прозаик. Певцы, музыканты, мимы, киномастера…». Однажды из-за болезни актрисы Зинаиды Славиной был отменён спектакль «Мать», и режиссёр предложил зрителям посмотреть концерт, составленный из отдельных актёрских номеров. Впоследствии эти «срезки» (изначальное название постановки) были объединены в один концерт-спектакль, поддержанный Любимовым. Представление числилось вне репертуара, считалось своеобразным «спутником афиши» и исполнялось 4—5 раз в месяц, после основных спектаклей или на выезде. Название композиции — «В поисках жанра» — опиралось на незадолго до этого опубликованную повесть Василия Аксёнова «Поиски жанра»[167][168][166]. Премьера постановки «В поисках жанра» состоялась 22 июня 1978 года. Спектакль открывался песней Высоцкого «Мы вращаем Землю». Представление, изначально не имевшее заданного сценария, состояло из постоянно меняющихся, фактически концертных номеров. Показы спектакля-концерта были хорошим финансовым подспорьем для театра — постановка была создана и проводилась практически без затрат. Высоцкий на своих концертах называл этот спектакль «В поисках себя» и считал, что труппа Театра на Таганке придумала «новую форму театрального действа»[167][168][166]. «Преступление и наказание»В конце 1970-х годов Высоцкий, занятый киносъёмками, концертной деятельностью, литературным творчеством, стал постепенно отдаляться от театра. Последней его сценической ролью стал Аркадий Свидригайлов в спектакле «Преступление и наказание»[комм. 13], премьера которого состоялась 12 февраля 1979 года[170][171]. Современники по-разному оценивали работу актёра над этой ролью. Валерий Золотухин писал, что Высоцкий во время первой же репетиции взял «хороший тон»[136]. Алла Демидова утверждала, что репетировал он без особого энтузиазма, хотя сыграл в итоге ярко и мощно[171]. Герой Достоевского стал причиной серьёзной размолвки между Владимиром Семёновичем и его давним товарищем Иваном Дыховичным, которому режиссёр поручил работать в спектакле в качестве дублёра Высоцкого[172]. Ряд элементов постановки (например, гитара в руках у персонажа) вызвал претензии со стороны критиков. В то же время Любимов назвал роль Свидригайлова лучшей в театральной биографии Высоцкого, поставив её даже выше Гамлета[173][174]. Сам Высоцкий в разговоре с автором инсценировки «Преступления и наказания» Юрием Карякиным упоминал, что при работе над ролью ему важно было найти самое больное место в судьбе персонажа: «Правда только там, где прорывается боль»[175]. Владимир Семёнович играл Свидригайлова как человека, который мрачен не от самодовольства, а от понимания, что у него нет будущего, что его жизненный путь фактически завершён[176]. Впоследствии этот посыл рассматривался театроведамим как предчувствие Высоцким неизбежности скорого ухода: «Этой работой актёр прощался со сценой и зрителем»[177]. В спектакле звучал фрагмент песни «Она была чиста, как снег зимой…», представлявшей собой стилизацию под старинный романс. Включение в постановку этого произведения, написанного Высоцким ещё в конце 1960-х годов, удивило и публику, и Юрия Карякина[174]. По словам Константина Рудницкого, романс в исполнении Свидригайлова был звеном, необходимым для развития образа: персонаж, «существующий уже как бы за этой гранью», мог позволить себе не торопиться и гитарным аккордом продлить оставшиеся минуты жизни[176]. Последний раз Высоцкий играл Свидригайлова 12 июля 1980 года. Следующий спектакль «Преступление и наказание» был назначен на 21 июля. Актёр появился в театре, но выйти на сцену, по словам второго исполнителя роли Свидригайлова Михаила Лебедева, уже не смог и был заменён. Встретившая Владимира Семёновича заведующая отделом кадров Елизавета Авалдуева обратила внимание на его необычайную бледность. На её вопрос о самочувствии Высоцкий ответил: «Елизавета Иннокентьевна, я скоро умру»[178]. Этот человек уже оттуда, потусторонний такой господин. И даже у самого Достоевского написано в дневниках, что он должен выглядеть как привидение с того света, тем более что он всё время ведёт разговоры о привидениях. Так что я знаю, как там, на том свете, в потустороннем мире, что там происходит[171]. — Владимир Высоцкий — о СвидригайловеСпектакль «Владимир Высоцкий»Алла Демидова, Виталий Шаповалов, Леонид Филатов и Юрий Любимов на репетиции спектакля «Владимир Высоцкий», 1981 год.Последняя роль, с которой актёр появился на «таганской» сцене, была посмертной — речь идёт о постановке «Владимир Высоцкий»[комм. 14]. Через несколько дней после похорон Владимира Семёновича, 1 августа 1980 года, был собран худсовет театра, чтобы обсудить содержание посвящённого ему спектакля-воспоминания. На этом заседании рассматривались разные варианты сценария и названия композиции. Участники предлагали назвать спектакль «Москва прощается с Высоцким», выдвигали идеи, касающиеся инсценировки песен Высоцкого и использования записей его театральных монологов. Постановка, по словам Юрия Любимова, должна была «утвердить Высоцкого как поэта»[180]. Непосредственная работа над спектаклем началась в октябре 1980 года[181]. В апреле 1981 года Юрий Любимов и директор «Таганки» Николай Дупак обратились в Главное управление культуры исполкома Моссовета с просьбой закрепить в репертуарном плане театра спектакль «Владимир Высоцкий». К заявлению прилагались сценарий и тексты песен Высоцкого[182]. Пока согласование композиции шло по инстанциям, в КГБ СССР был составлен документ № 1747-А от 13 июля 1981 года, в котором, в частности, отмечалось, что Любимов готовит постановку, в которой «пытается с тенденциозных позиций показать творческий путь Высоцкого, <…> представить актёра как большого художника-борца, якобы незаслуженно и нарочито забытого властями»[183]. За несколько дней до первой годовщины со дня смерти актёра Главное управление культуры разрешило театру сыграть один спектакль — при условии, что авторы сценария учтут многочисленные замечания, связанные в основном с песенными текстами Высоцкого. Так, чиновники предложили Любимову изъять из постановки строки «Хоть душа пропита…», убрать четверостишие «У меня гитара есть…», вместо песни «Бал-маскарад» включить «Песенку ни про что, или Что случилось в Африке», в строчке «Чемодан мой от водки ломится» произвести замену слов, чтобы в итоговом варианте звучало «Чемодан от боржоми ломится», сократить «Инструкцию перед поездкой за рубеж, или Полчаса в месткоме» и так далее[184]. Спектакль «Владимир Высоцкий» (в версии Юрия Любимова) был официально показан зрителям всего один раз — 25 июля 1981 года. Для включения его в репертуар театра требовались дополнительные согласования, в том числе через Министерство культуры СССР. Не имея официального разрешения на показ, режиссёр начал устраивать закрытые прогоны, приглашая на них представителей творческой интеллигенции[185]. В ноябре 1981 года Главное управление культуры выпустило приказ № 326-а, в котором Любимову и Дупаку «за грубое нарушение установленного порядка приёма и показа новых постановок» был объявлен строгий выговор[186]. Ситуация вокруг спектакля нашла отражение и в документе ЦК КПСС от 10 ноября 1981 года «О поведении режиссёра Ю. П. Любимова в связи с подготовкой спектакля „Владимир Высоцкий“ в Театре на Таганке», в котором — в том числе — указывалось, что «поэтическое и песенное наследие Высоцкого неравноценно и весьма противоречиво, что было обусловлено его мировоззренческой ограниченностью»[187]. Официальное разрешение на выпуск постановки «Владимир Высоцкий» было дано уже во время перестройки — в 1988 году[188]. Внешние аудиофайлыПрерванный полётКони привередливыеСпектакль «Владимир Высоцкий» был создан на основе песен поэта. Авторы сценария решили обойтись без фрагментов из его спектаклей и фильмов, не стали включать в постановку ни фотоколлажи, ни документальную хронику. Идея композиции заключалась в том, что её главным героем должен быть голос Высоцкого — благодаря магнитофонным записям возникало ощущение «живого присутствия» артиста на сцене[189]. Открывалась постановка вторым куплетом песни «Прерванный полёт» («Он начал робко с ноты до, / Но не допел её, не до…»), которая, по словам Вадима Гаевского, воспринималась как автопортрет Высоцкого — в ней он был представлен и как провидец, и как трагик. В то же время благодаря лирической интонации обнаруживалось, что «Высоцкий уличный, брутальный таил в себе Высоцкого — принца поэтов»[190]. В финале спектакля звучали «Кони привередливые»[191]. Давид Боровский, как всегда, был на высоте, он придумал подвижную декоративную установку из стульев партера, которую можно было поднимать и опускать, вертеть вдоль и поперёк, устанавливать по горизонтали, вертикали и диагонали. Опустевшие стулья точно сами пришли в движение, точно искали Высоцкого и повсюду наталкивались на пустоту[189]. РадиоспектаклиУчастие в фильме «Вертикаль» привело к тому, что песни Высоцкого зазвучали на радио. На IV съезде Союза композиторов СССР Дмитрий Кабалевский обвинил работников радио в том, что они выпускают в эфир «низкопробную продукцию» — именно так он охарактеризовал «Песню о друге». Его доклад был опубликован в № 3 журнала «Советская музыка» за 1968 год[192][193]. Тем не менее голос Высоцкого постоянно звучал на радио, но уже в другой ипостаси — в радиоспектаклях. Первой подобной работой с его участием стал в 1966 году спектакль из репертуара Таганки — «Добрый человек из Сезуана», в постановке на радио Якова Ромбро. Следующей радиопостановкой, в которую пригласили Владимира Семёновича, стала «Моя знакомая» по пьесе Иоахима Навотного (режиссёр Вольфганг Шонендорф). Роль была главная, Высоцкому предстояло озвучивать Шольта, но пьеса оказалась незамысловатой, с простым сюжетом и без интересного материала для актёрской игры. Несмотря на то, что в постановке принимали участие известные актёры — Вячеслав Невинный, Татьяна Пельтцер, спектакль не удался[194][195]. Всего в творческой биографии Владимира Высоцкого было девять радиоспектаклей. В большинстве он играл главные роли, относясь к этому виду творчества очень ответственно. Радиоспектакли требуют от актёра специфичной игры и особого мастерства — игры голосом. Голос Высоцкого, окраска, интонации, паузы объединялись в хорошо узнаваемое слушателями «звуковое лицо»[194]. В 1970 году он сыграл сразу в двух спектаклях — исполнил роль Сухэ-Батора в «Богатырь монгольских степей» (режиссёр Ф. Берман, пьеса К. Тарасенко и П. Беличенко) и роль Адама Кукхофа в «Альта — пароль срочного вызова» (режиссёр Владимир Иванов, пьеса С. Демкина и Т. Фетисова). По мнению Виктора Бакина, роль Сухэ-Батора была «несомненной творческой удачей» Высоцкого[196][197][195]. Во второй половине 1971 года были записаны два радиоспектакля — «Зелёный фургон» по повести Александра Козачинского и «За Быстрянским лесом» по роману Василия Шукшина «Любавины». Постановщик «Зелёного фургона» Борис Тираспольский задействовал в спектакле Олега Ефремова, Евгения Весника, Всеволода Абдулова. Высоцкий сыграл роль Красавчика и спел две песни — «Такова уж воровская доля» и собственную — «Нет друга, но смогу ли…». В 1975 году вышла пластинка «Зеленый фургон» с записью спектакля («Мелодия» М50 36677-8). Образ Кондрата Любавина в постановке по Шукшину, созданный Высоцким, критики признали неудачным[198][195]. Знакомство Анатолия Эфроса и Высоцкого в 1975 году, во время постановки в Театре на Таганке «Вишнёвого сада», привело к тому, что режиссёр пригласил актёра участвовать в трёх своих радиоспектаклях. Первым стал «Мартин Иден» по одноимённому произведению Джека Лондона в 1975 году, затем в конце 1978 года — «Незнакомка» по Блоку. «Каменный гость» по пьесе Пушкина был записан Высоцким в начале 1979 года[199]. Роль Мартина Идена, по мнению Марка Цыбульского, оказалась «наиболее близка самому Высоцкому» и может считаться лучшей его работой на радио. Все три спектакля Эфроса были выпущены на пластинках, «Маленькие трагедии» вышли уже после смерти Высоцкого[195]. Театральная критикаСценические работы Высоцкого отразились в оценках критиков ещё при жизни актёра. Первое появление его фамилии на страницах всесоюзного издания произошло в 1960 году, когда корреспондент газеты «Советская культура» Л. Сергеев разместил материал о дипломном спектакле по пьесе Горького «На дне», поставленном в Школе-студии МХАТ. В статье, озаглавленной «Девятнадцать из МХАТ», был — среди прочих — упомянут и эпизод с участием Высоцкого, исполнившего роль картузника Бубнова[200]. Через два года фамилия Высоцкого появилась в интервью Бориса Чиркова журналисту челябинской газеты «Комсомолец» — речь в публикации шла о том, что в Театре имени Пушкина работает группа «способных молодых артистов»[177][201]. Пресса СССР 1970-х годовИз надписей на стене кабинета ЛюбимоваПресса 1960-х годов весьма живо реагировала на спектакли Театра на Таганке, однако поначалу рецензенты не выделяли Высоцкого персонально — его фамилия просто включалась в перечень исполнителей, работавших над той или иной постановкой. Так, после представления «Десять дней, которые потрясли мир» автор «Советской культуры» Григорий Бояджиев в статье «Стая молодых набирает высоту» отметил энтузиазм нескольких актёров, в том числе Высоцкого[202]. Критик Яков Варшавский на страницах «Вечерней Москвы» указал, что «Г. Ронинсон, В. Высоцкий, А. Чернова не потерялись в стремительном карнавале номеров и интермедий»[203]. Литературовед Александр Марьямов в рецензии, напечатанной в журнале «Юность», упомянул о Высоцком не только как об актёре, появляющемся в спектакле «в пяти обличьях», но и как об авторе зонгов[204][177]. Подобным же образом освещалась работа Высоцкого и в музыкально-поэтической композиции «Антимиры»: после премьеры критики акцентировали внимание в основном на коллективной работе, в том числе композиторской. В материалах, опубликованных в «Советской культуре», «Смене» и других, Высоцкий — наряду с Анатолием Васильевым и Борисом Хмельницким — был отмечен как автор и исполнитель песен[205][206]. Зато в постановке «Павшие и живые» номера, подготовленные Владимиром Семёновичем, удостоились отдельного внимания: поэт Евгений Евтушенко в статье «Не до ордена — была бы Родина» писал: «Вот на сцене оживает совсем ещё юный Михаил Кульчицкий (кстати сказать, потрясающе заново пережитый — именно заново пережитый, а не сыгранный актёром В. Высоцким)»[207][177]. Первая большая роль Высоцкого в спектакле «Жизнь Галилея» получила неоднозначные оценки в центральных изданиях. В целом интонация рецензентов, анализировавших созданный актёром образ учёного, была достаточно благожелательной. Так, искусствовед Александр Аникст утверждал на страницах «Московского комсомольца», что молодой артист справился с режиссёрской задачей «блестяще»[208]. Театральный критик Вадим Фролов, назвав «таганского» Галилея мудрым и мятежным, заявил, что в театре появился артист, работающий на уровне «большого художника»[209]. Критик Инна Вишневская отмечала: «В „Жизни Галилея“ рядом с режиссёром впервые в полный рост поднялся актёр В. Высоцкий, исполняющий роль Галилея», но в то же время выразила недоумение по поводу начала постановки, когда Галилей-Высоцкий произносит монолог, стоя на голове. По словам Вишневской «темперамент иногда заслоняет мысль, первый план остается единственным, богатство души высказывается в одних лишь словах»[210][177]. Весьма подробно рассматривалась в прессе и созданная Высоцким роль Хлопуши в спектакле «Пугачёв». Рецензенты отмечали «поэтичность и огневой темперамент» персонажа[211], называли героя «воплощением стихии мятежа»[212], подчёркивали умение Высоцкого донести до зрителей «самую сокровенную суть поэмы»[213]. Большое количество публикаций появилось и после выхода «Гамлета», причём доброжелательные отклики порой соседствовали с негативными. К примеру, если Римма Кречетова писала, что актёр настолько глубоко погрузился в образ принца датского, что стал на сцене жить его мыслями и эмоциями[214], то искусствовед Тамара Горобченко в «Советской Белоруссии» указала на «небрежность сценического поведения В. Высоцкого»[215][177]. В 1970-х годах число публикаций, посвящённых сценической деятельности Высоцкого, возросло. Театроведы по-прежнему проявляли интерес к «Гамлету», однако к шекспировскому герою прибавились вызвавшие определённый резонанс роли Лопахина в «Вишнёвом саде» и Свидригайлова в «Преступлении и наказании». Кроме того, в этот период появились публикации, носившие «обобщающий характер» и не имевшие привязки к отдельным работам. Рецензии и аналитические материалы публиковались при жизни актёра в таких изданиях, как «Сцена и время»[216], «Литературная газета»[217], «Литературная Россия»[218], «Нева»[219], «Искусство кино»[220], «Новый мир»[221] и других[177]. Театральные посвящения Внешние аудиофайлыПрожить полвека — это не пустяк…Интерес к посвящениям и эпиграммам, возникший у Высоцкого в студенческие годы, сохранился и во время работы в театре. В 1965 году к пятидесятилетию Константина Симонова Высоцким было написано стихотворение «Прожить полвека — это не пустяк…», в котором актёры театра благодарили писателя за статью «Вдохновение юности», опубликованную в газете «Правда» 8 декабря 1963 года и помогшую коллективу Таганки обрести свой театр: «Стараясь не ударить в грязь лицом, / Мы Ваших добрых дел не забываем, / Ведь мы считаем крёстным Вас отцом, / А также крёстной матерью считаем…»[222][223]. К памятным датам, отмечавшимся в труппе Юрия Любимова, Владимир Семёнович обычно готовил актуальные куплеты, частушки, песенные посвящения. Так, к пятилетию «Таганки» он написал стихи, содержавшие строки: «Даёшь пять лет! Ну да! Короткий срок! / Попробуйте, допрыгайте до МХАТа! — / Он просидел все семьдесят — он смог, / Но нам и пять — торжественная дата»[224]. К десятилетнему юбилею Высоцкий сочинил «Театрально-тюремный этюд на таганские темы», в котором поэтически обыграл различные эпизоды из жизни труппы. К примеру, в строчке «Все вопросы и в „Конях“, и в „Пелагее“ — ответы на историю с „Живым“» присутствовала отсылка к событиям, связанным с запретом спектакля «Живой» по повести Бориса Можаева. Фраза «Привет тебе, Андрей — Андрей Андреич Вознесенский / И пусть второго бог тебе пошлёт» представляла собой напоминание о постановке «Антимиры» и исполнявшейся в ней «Песне акына» на стихи Вознесенского. В обращении «Ах, Зина! Жаль, не склеилась семья» звучал намёк на сюжет из спектакля «Добрый человек из Сезуана», в котором актриса Зинаида Славина исполняла роль Шен Те, а Высоцкий — её жениха Янг Суна[225]. В тексте песни, посвящённой пятнадцатилетию театра («Пятнадцать лет — не дата, так…»), чувствовалась горькая ирония из-за многочисленных запретов и жёсткой критики, но в то же время просматривалось желание увидеть иной юбилей: «Придут другие, в драме и в балете, / И в опере опять поставят „Мать“, / Но в пятьдесят — в другом тысячелетье — / Мы будем про пятнадцать вспоминать»[226]. Немало стихов и песен Высоцкого было адресовано коллегам, наставникам и людям, близким к театру. Так, ещё в 1960 году он, будучи студентом Школы-студии МХАТ, сочинил «Оду на день возвращения из Японии», посвящённую педагогу Павлу Массальскому: «Расставанье — не потеха»[227]. В 1966 году было написано шуточное посвящение актёру Готлибу Ронинсону «Если болен морально ты…»[228]. В разные годы появились стихи и песни, обращённые к Татьяне Иваненко («Как всё <это>, как всё это было…»)[229], Ивану Дыховичному («Что случилось с пятым „А“?…»)[230], Зинаиде Славиной («Ты роли выпекала, как из теста…»)[231]. Валерию Золотухину и Борису Можаеву была адресована песня «Смотрины» («Там у соседа — пир горой»)[232], Андрею Вознесенскому — стихотворение «Препинаний и букв чародей»[233], Ивану Бортнику — «Письмо к другу, или Зарисовка о Париже»[234]. В 1977 году на юбилейном вечере главного режиссёра «Таганки» прозвучала песня «Юрию Петровичу Любимову с любовью в 60 его лет от Владимира Высоцкого», начинавшаяся строфой: «Ах, как тебе родиться пофартило / Почти одновременно со страной! / Ты прожил с нею всё, что с нею было, / Скажи ещё спасибо, что живой», в которой совместились намёк на историю с запретом спектакля «Живой» и цитата из песни Высоцкого «Скажи ещё спасибо, что — живой!»[235]. Приказы. Награды и увольненияДокладная записка заведующей труппой Театра на Таганке Галины ВласовойПриказ директора Театра на ТаганкеТворческая биография Высоцкого вмещала в себя не только удачи, но и эпизоды, которые в театре порой разрешались весьма строго, вплоть до увольнения. Впервые уход Высоцкого из «таганской» труппы произошёл в марте 1968 года. Согласно приказу, подписанному директором Николаем Дупаком, артист был освобождён от работы по статье 47 «Г» КЗоТ[комм. 15] с формулировкой «за вопиющее нарушение трудовой дисциплины». Увольнению предшествовали отмена спектакля «Жизнь Галилея», недопуск на репетицию постановки «Живой» и невыход на представление «Десять дней, которые потрясли мир»[237][238]. Через две с половиной недели, в апреле, благодаря решению месткома Высоцкий вернулся в театр «временно-условно», по договору и с пониженным окладом[239]. Подобные ситуации возникали и в дальнейшем. Так, в декабре того же 1968 года в Театре на Таганке вновь вышел приказ об увольнении Высоцкого; причина была прежняя — «нерабочее состояние актёра» и связанная с этим отмена спектакля «Жизнь Галилея», в котором у него не было дублёров[240]. Ответом на этот документ стало письмо Высоцкого, адресованное месткому, парткому и худсовету «Таганки». В нём, в частности, говорилось: «Сегодня я серьёзно задумался, какой вред приносили мои „вывихи“ театру, какое значение имели они для всего нашего молодого коллектива. <…> Я прошу вас попытаться забыть дурное и не забывать хорошее»[241]. Администрация театра «сочла возможным оставить артиста В. С. Высоцкого в труппе»; ему дали испытательный срок до конца сезона и назначили оклад — 100 рублей в месяц[242]. Но уже в марте 1969 года спектакль «Жизнь Галилея» был отменён из-за срыва исполнителя главной роли[243]. Актёра в очередной раз уволили, однако в мае его освобождение от работы по статье 47 «Г» КЗоТ было заменено строгим выговором[244]. Осенью 1964 года Высоцкий начинал свою работу на «Таганке» с окладом 75 рублей. Через несколько месяцев дирекция театра направила ходатайство в Государственную тарификационную комиссию, предложив увеличить его оклад до 85 рублей. В документе, подписанном Дупаком и Любимовым, указывалось, что молодой перспективный артист обладает «хорошими сценическими данными, профессионализмом, музыкальностью»[245]. В 1967 году театр вновь обратился в тарификационную комиссию. К этому времени актёр исполнял отдельные номера в музыкально-поэтических композициях, играл главную роль в «Жизни Галилея», репетировал Хлопушу в спектакле «Пугачёв». Поэтому администрация «Таганки» попросила установить Высоцкому первую актёрскую категорию с окладом 130 рублей[246]. Высшую актёрскую категорию и ежемесячный оклад 200 рублей Владимир Семёнович получил только в 1976 году, когда в его творческом багаже уже были «Гамлет» и Лопахин из «Вишнёвого сада»[247]. В характеристике, направленной вместе с ходатайством, указывалось, что Высоцкий, являющийся ведущим артистом театра, за роль Галилея был удостоен диплома I степени на фестивале «Московская театральная весна» (1969), а спектакль «Гамлет» с его участием получил гран-при на фестивале БИТЕФ в Югославии (1976)[248]. Через год, в 1977-м, «Гамлет» был отмечен во Франции специальным поощрением журналистов за лучшее гастрольное представление[249]. Несыгранные ролиФойе Театра на ТаганкеВ театральной биографии Владимира Высоцкого были и несыгранные роли, и персонажи, которые остались — по разным причинам — не воплощёнными на сцене. После снятия с роли председателя колхоза Ржапека в Театре имени Пушкина в 1960 году случаи, когда актёр готовил роль, но не появился в том или ином образе перед широкой зрительской аудиторий, происходили и в дальнейшем. В 1964 году в Театре на Таганке режиссёром Петром Фоменко была предпринята попытка поставить спектакль по пьесе Владимира Войновича «Кем бы я мог стать». Высоцкий готовил роль прораба-бюрократа, но во время репетиций выяснилось, что актёр не соответствовал ей по возрасту. Схожая проблема возникла и у других молодых таганских актёров — фактура персонажей повести «Хочу быть честным», по которой была написана пьеса, им не подходила. Спектакль так и не был выпущен[12][250]. В следующем году в театре репетировали «Самоубийцу» по пьесе Николая Эрдмана, где Высоцкому достались сразу две роли — Подсекальникова и Калабашкина. Несмотря на то, что ранее пьеса уже была запрещена в Театре Мейерхольда, Любимов надеялся, что спектакль будет разрешён. Этим надеждам не суждено было сбыться — премьера так и не состоялась[12][251]. Роль Мотякова в спектакле Любимова «Живой» по произведению Бориса Можаева в 1968 году не была сыграна и по причине отстранения Высоцкого от постановки (в связи с дисциплинарными взысканиями), и из-за запрета спектакля[12][252]. В том же году Высоцкий отказался от роли Оргона в «Тартюфе» (по пьесе Мольера в постановке Любимова), несмотря на то, что репетировал её некоторое время. Это привело к разладу с Любимовым, который даже какое-то время не здоровался с актёром[253]. До премьеры не были доведены роли Обуховского в спектакле «Час пик»[комм. 16], Пушкина в «Товарищ, верь»[комм. 17], Режиссёра в «Пристегните ремни»[комм. 18], Ивана Бездомного в спектакле «Мастер и Маргарита»[комм. 19], гангстера Гогера Гога в «Турандот, или Конгресс обелителей»[12][257][комм. 20]. В спектакле «Мать» (по роману Максима Горького в постановке Любимова) Высоцкий, несмотря на удачные репетиции, появился на сцене в образе Власова-отца всего в одном или двух спектаклях[101]. В спектакле Любимова «Три сестры» актёр рассчитывал сыграть Вершинина, но получил назначение на роль Солёного. До премьеры этого спектакля он не дожил[258][12][комм. 21]. Песни для театраГитара Владимира Высоцкого в кабинете Любимова в Театре на ТаганкеВпервые песни Высоцкого прозвучали на сцене Московского театра драмы и комедии (позже ставшего Театром на Таганке) за несколько месяцев до того, как в его стенах начала формироваться труппа Юрия Любимова. В 1963 году режиссёр Пётр Фоменко поставил там спектакль «Микрорайон», в котором артист Алексей Эйбоженко исполнил две песни Высоцкого — «Тот, кто раньше с нею был» и «Я в деле, и со мною нож…» (по некоторым свидетельствам, исполнялась только одна песня — «Тот, кто раньше с нею был» и другим актёром — Юрием Смирновым). Ни на театральной афише, ни в программках фамилия автора указана не была, и многие зрители считали, что это народные произведения — часть городского фольклора[259][260][261]. В дальнейшем, уже работая в Театре на Таганке, Высоцкий написал песни и куплеты для таких постановок, как «Десять дней, которые потрясли мир», «Павшие и живые», «Пугачёв», «Живой», «Турандот, или Конгресс обелителей»; часть из сочинённых им произведений в спектакли не вошла[262]. С «чужими» театральными коллективами Высоцкий — в качестве автора — сотрудничал нечасто, тем не менее его произведения иногда звучали и на других сценических площадках. Так, в 1968 году драматург Александр Штейн предложил Владимиру Семёновичу подготовить песни для его пьесы «Последний парад» (изначально имевшей название «Поживём дальше, увидим больше»), запланированной для постановки в Театре сатиры[263]. Высоцкий сочинил для пьесы новые и предложил ранее написанные произведения — «Корабли постоят — и ложатся на курс…», «Моя цыганская», «Москва — Одесса», «Утренняя гимнастика», «Песня Сенежина» и другие[264]. Постановщику пьесы Валентину Плучеку и композитору и дирижёру театра Анатолию Кремеру песни понравились, и пять из них были включены в спектакль в исполнении актёров театра. Когда Анатолий Папанов, игравший в «Последнем параде» главную роль, обратился к Высоцкому с просьбой проконсультировать его по поводу исполнения, тот ответил: «Вы пойте, как хотите. Смешно мне учить вас, как сделать песню смешной!». 30 декабря того же года спектакль «Последний парад» был поставлен и в Ленинградском театре имени Ленсовета, и в нём тоже звучали песни Высоцкого[265][266]. Начиная с 1969 года группа актёров — выпускников Школы-студии МХАТ, принятая в Театр сатиры, — играла в репетиционном зале театра неофициальный спектакль «Балаганчик дома Кристобаля», поставленный Алексеем Левинским. Спектакль для «друзей, знакомых, знакомых знакомых» просуществовал на сцене около десяти лет. Нина Корниенко, исполнительница роли матери донны Роситы, пела «Серебряные струны», а Татьяна Васильева в роли донны Роситы — фрагмент песни «Мать моя, давай рыдать»[267]. В начале 1970-х годов Высоцкий передал Галине Волчек, ставившей в театре «Современник» спектакль «Свой остров» по пьесе эстонского драматурга Раймонда Каугвера, несколько собственных песен. Среди них — «Свой остров» («Покидаем тёплый край навсегда…»), «Лирическую» («Здесь лапы у елей дрожат на весу…»), «Я не люблю», «Человек за бортом». Утверждение текстов через цензурные ведомства шло тяжело, режиссёру даже было предложено заменить Высоцкого на «любого другого» поэта — например, Игоря Северянина. Тем не менее 9 апреля 1971 года состоялась премьера спектакля, в котором песни Высоцкого исполнил Игорь Кваша[268][269][270]. «Свой остров» — это был спектакль, построенный на песнях Высоцкого. Дело же было не в том, что я дружила с Высоцким и просто захотела, чтобы его песни прозвучали в спектакле. Главное заключалось в том, что его песни поднимали эту пьесу на другой уровень и делали её для меня интереснее, чем она была на самом деле. — Галина Волчек[271]27 марта 1975 года в ленинградском Малом драматическом театре состоялась премьера спектакля «Вечно живые» по пьесе Виктора Розова в постановке Ефима Михайловича Падве. В спектакле звучали песни Высоцкого «Он не вернулся из боя», «Мы вращаем Землю», «Братские могилы», «Сыновья уходят в бой». В то время не требовалось заключать договоры с авторами песен, опубликованных на пластинках. Специально для этого спектакля Высоцкий песен не писал[270]. В этом же году Высоцкий сочинил «Песню о погибшем лётчике» («Всю войну под завязку я всё к дому тянулся…»), которая вместе с «Песней лётчика» («Их восемь — нас двое, — расклад перед боем…») и песней «Я ещё не в угаре…» исполнялась в спектакле «Звёзды для лейтенанта», поставленном в Театре имени Ермоловой по пьесе Эдуарда Володарского. Первое из упомянутых произведений было посвящено другу семьи Высоцких — лётчику-истребителю Николаю Скоморохову — и основано на его рассказах и воспоминаниях. Все песни, вошедшие в постановку, звучали с магнитофона в авторском исполнении[272][273]. Эти же записи вошли и в одноимённую постановку Ленинградского театра имени Ленинского комсомола режиссёров Геннадия Опоркова и Розы Сироты, премьера которой состоялась почти одновременно с московским спектаклем — 5 мая 1976 года. Как предполагает Марк Цыбульский, Высоцкий одновременно заключил договор на эти песни с обоими театрами[274]. В 1976 году песни Высоцкого звучали в исполнении Жанны Владимирской и Алексея Ковалёва в спектакле «Там вдали» московского Литературного театра при ВТО — «Кони привередливые», «Цыганочка», «Здесь лапы у елей дрожат на весу…», «Я несла свою беду…», «В жёлтой жаркой Африке», «Но вот исчезла дрожь в руках…»[275]. 16 апреля того же года состоялась премьера постановки Романа Виктюка «Муж и жена» в Московском Художественном академическом театре им. М. Горького. В исполнении Всеволода Абдулова прозвучали песни «Дом хрустальный» и «Кто-то высмотрел плод…». В дальнейшем их исполнял сменивший Абдулова Сергей Колесников. Для этой постановки Высоцким было написано шесть песен, но в спектакль вошли только две[276]. К числу нереализованных проектов относится музыкальный спектакль «Авантюристы» по повести Алексея Толстого «Необычайные приключения на волжском теплоходе», к работе над которым Высоцкий приступил вместе с артистом Кириллом Ласкари в начале 1970-х годов. В качестве сценической площадки предполагалось использовать Ленинградский театр имени Ленинского комсомола. Владимир Семёнович сочинил для постановки семь произведений, в том числе «Куплеты Гусева», «Песню о Волге», «Колыбельную Хопкинсона», «Дуэт разлучённых». Музыку к ним написал композитор Георгий Фиртич. В 1973 году Высоцкий и Ласкари записали музыкальные номера на магнитофон. Затем началась череда утверждений и согласований, в том числе через Министерство культуры СССР. В итоге был вынесен вердикт: спектакля не будет[277][278]. Театр и песенно-поэтическое творчество ВысоцкогоВладимир Высоцкий. 1979 годВопрос о непосредственном влиянии театра на песенно-поэтическое творчество Высоцкого относится к числу дискуссионных. Слово «поэт» по отношению к Владимиру Семёновичу, вероятно, впервые было публично произнесено искусствоведом Натальей Крымовой ещё в 1968 году, в обзорном материале, опубликованном в журнале «Советская эстрада и цирк»; тогда же, анализируя произведения Высоцкого, она отметила, что его песни воспринимаются как единое целое — с текстом, музыкой, интонацией, трактовкой — именно в авторском исполнении[279][280]. В последующие годы эти тезисы получили развитие в статье Крымовой «Поэт, рождённый театром», где само название публикации указывало на истоки поэтического творчества Высоцкого. По мнению искусствоведа, его дарование развивалось в среде, где к поэтам и поэзии относились с особым вниманием, где фоном для становления его поэтического голоса были Брехт, Маяковский, Есенин, режиссёрские приёмы Любимова, общая атмосфера в труппе. Высоцкий пришёл на «Таганку», имея в творческом багаже в основном дворовые песни; в театре он превратился в «художника-интеллигента», писала Крымова[281]. Подобные утверждения, показывающие связь между театром и поэзией Высоцкого, присутствовали и в публикации Юрия Карякина, отмечавшего, что «без Таганки он немыслим»[282]. В ряде исследовательских работ прослеживалось родство между ролями, сыгранными Высоцким, и его произведениями. Так, по мнению Натальи Крымовой, работа над образом Хлопуши в спектакле «Пугачёв», весь сценический антураж постановки с топорами, цепями и колокольным звоном впоследствии нашли продолжение в песнях Высоцкого[283]. Литературовед Анатолий Кулагин при анализе одного из произведений Владимира Семёновича — песни «Прерванный полёт» — указывал, что текст в ней представляет собой «поэтическую вариацию на гамлетовскую тему»: «Это как бы анти-Гамлет, Гамлет, остановившийся на не быть»[284]. Присутствующее в этой же песне слово-образ «недолюбил» («И ту, которая одна, / — Недолюбил») восходит, по мнению Андрея Крылова, к написанному в 1940 году и включённому в постановку «Павшие и живые» стихотворению Николая Майорова «Мы»: «Мы были высоки, русоволосы. / Вы в книгах прочитаете как миф / О людях, что ушли не долюбив, / Не докурив последней папиросы»[285]. Да и сам Высоцкий говорил, что театр оказал большое влияние на его песенно-поэтическое творчество: «Манера произносить свои стихи, подчёркивая смысл ритмом, звучанием гитары, петь их в определённых образах — это от театра. В свою очередь песни влияют на мои роли»[286]. В то же время отдельные тезисы, напрямую увязывающие театр и поэзию, встретили возражения со стороны высоцковеда Людмилы Томенчук. В качестве примера она привела цитату из статьи Крымовой, писавшей, что участие Высоцкого в представлении «Павшие и живые» впоследствии было «развито и усилено творчеством одного актёра-поэта». Считая этот посыл явной «натяжкой», Томенчук напомнила, что первые военные песни были сочинены Высоцким для фильма «Я родом из детства», съёмки в котором шли одновременно с репетициями «Павших и живых», поэтому установить подлинную весомость сценического или кинематографического влияния весьма сложно. Кроме того, исследователь отметила, что «таганская» композиция была создана по стихам поэтов фронтового поколения: «Не логичнее ли видеть предшественниками военных песен поэта-актёра <…> именно эти стихи, фронтовую поэзию, а не театральную постановку по ним?» Не соглашаясь с формулой «Поэт, рождённый театром», Людмила Томенчук настаивала на том, что, с уважением относясь к среде, в которой творил поэт, нельзя одновременно не учитывать его собственного дарования: «Ведь в точно такой же среде вращались и другие люди, а Высоцким стал только один»[280]. Высоцковед Вадим Кулиничев, полагающий, что «таганское» сообщество могло быть «катализатором песенного творчества» Высоцкого, обратил внимание на то, что театр (если не считать юбилейных посвящений и капустников) почти не упоминается в его произведениях. Обобщённый портрет своего поколения, «мальчиков с Таганки», едких и бескомпромиссных, поэт создал в стихотворении «Я никогда не верил в миражи…», где о сцене говорится вскользь: «А мы шумели в жизни и на сцене: / Мы путаники, мальчики пока». Оно завершалось строчками: «И нас хотя расстрелы не косили, / Но жили мы поднять не смея глаз, — / Мы тоже дети страшных лет России, / Безвременье вливало водку в нас»[1]. Всё начиналось с «Доброго человека из Сезуана», с брехтовских зонгов. Мне брехтовский театр, уличный, площадной — близок. Я ведь тоже начинал писать как уличный певец — песни дворов, воскрешать ушедший городской романс. <…> А рождаются песни по-разному. То строчка приходит на ум, то слово, то мерещится тема, то поразит, запомнится какой-то случай. Хотя можно ли вообще сказать, как рождается песня?..[286] — Владимир ВысоцкийМатериал из Википедии — свободной энциклопедии

Мой Гамлет Гул затих, я вышел на подмостки Я только малость объясню в стихе,на все я не имею полномочий...Я был зачат, как нужно, во грехе -в поту и в нервах первой брачной ночи. Я знал, что, отрываясь от земли, -чем выше мы, тем жестче и суровей;я шел спокойно, прямо - в королии вел себя наследным принцем крови. Я знал - все будет так, как я хочу,я не бывал внакладе и в уроне,мои друзья по школе и мечуслужили мне, как их отцы - короне. Не думал я над тем, что говорю,и с легкостью слова бросал на ветер.Мне верили и так, как главарю,все высокопоставленные дети. Пугались нас ночные сторожа,как оспою, болело время нами.Я спал на кожах, мясо ел с ножаи злую лошадь мучил стременами. Я знал, мне будет сказано: "Царуй!" -клеймо на лбу мне рок с рожденья выжег.И я пьянел среди чеканных сбруй,был терпелив к насилью слов и книжек. Я улыбаться мог одним лишь ртом,а тайный взгляд, когда он зол и горек,умел скрывать, воспитанный шутом.Шут мертв теперь: "Аминь!" Бедняга Йорик... Но отказался я от дележанаград, добычи, славы, привилегий:вдруг стало жаль мне мертвого пажа,я объезжал зеленые побеги... Я позабыл охотничий азарт,возненавидел и борзых и гончих.Я от подранка гнал коня назади плетью бил загонщиков и ловчих. Я видел - наши игры с каждым днемвсе больше походили на бесчинства.В проточных водах, по ночам, тайкомя отмывался от дневного свинства. Я прозевал, глупея с каждым днем,я прозевал домашние интриги.Не нравился мне век, и люди в немне нравились. И я зарылся в книги. Мой мозг, до знаний жадный, как паук,все постигал: недвижность и движенье, -но толка нет от мыслей и наук,когда повсюду - им опроверженье. С друзьями детства перетерлась нить.Нить Ариадны оказалась схемой.Я бился над словами - "быть, не быть",как над неразрешимою дилеммой. Но вечно, вечно плещет море бед.В него мы стрелы мечем - в сито просо,отсеивая призрачный ответот вычурного этого вопроса. Зов предков слыша сквозь затихший гул,пошел на зов, - сомненья крались с тылу,груз тяжких дум наверх меня тянул,а крылья плоти вниз влекли, в могилу. В непрочный сплав меня спаяли дни -едва застыв, он начал расползаться.Я пролил кровь, как все. И, как они,я не сумел от мести отказаться.А мой подъем пред смертью - есть провал.Офелия! Я тленья не приемлю.Но я себя убийством уравнялс тем, с кем я лег в одну и ту же землю. Я Гамлет, я насилье презирал.Я наплевал на Датскую корону,но в их глазах - за трон я глотку рвали убивал соперников по трону. Но гениальный всплеск похож на бред.В рожденье смерть проглядывает косо.А мы все ставим каверзный ответи не находим нужного вопроса. Источник: http://vysotskiy-lit.ru/vysotskiy/vospominaniya/safonov-sbornik/moj-gamlet-vysockij.htm

Театральные работы Владимира Высоцкого в Театре на Таганке1964 «Добрый человек из Сезуана» (пьеса Б. Брехта). Первый выход Высоцкого в роли второго бога — 19 сентября. Постановка Ю. Любимова. «Герой нашего времени» — (по М. Лермонтову). Инсценировка Н. Эрдмана и Ю. Любимова. У Высоцкого роль драгунского капитана. Премьера состоялась 14 октября, но спектакль быстро сошел со сцены. «Кем бы я мог стать?» (В. Войнович). Высоцкий играл начальника строительства, махрового бюрократа. Однако до премьеры спектакль так и не дошел. 1965 «Самоубийца» (пьеса Н. Эрдмана). Высоцкий играл роли Подсекальникова и Калабашкина. До премьеры спектакль не дошел. «Антимиры» (по произведениям А. Вознесенского). Постановка Ю. Любимова. Режиссер П. Фоменко. Премьера — 2 февраля. «Десять дней, которые потрясли мир» (по Д. Риду). Постановка Ю. Любимова. У Высоцкого сразу несколько ролей: Керенский, матрос, анархист, солдат революции, часовой и др. Премьера — 24 марта. «Павшие и живые» (сценическая композиция Д. Самойлова, Б. Грибанова, Ю. Любимова). Постановка Ю. Любимова. Режиссер П. Фоменко. У Высоцкого несколько ролей: Кульчицкий, Гитлер, Чаплин. Премьера — 4 ноября. 1966 «Жизнь Галилея» (Б. Брехт). Постановка Ю. Любимова. Высоцкий в роли Галилея. Премьера — 17 мая. 1967 «Дознание» (П. Вайс). Постановка П. Фоменко. Высоцкий играет от случая к случаю. Через сезон спектакль был снят с репертуара цензурой. «Послушайте!» (по произведениям В. Маяковского). Постановка Ю. Любимова. Высоцкий в роли В. Маяковского. Премьера — 2 апреля. «Пугачев» (по С. Есенину). Постановка Ю. Любимова и В. Раевского. Высоцкий в роли Хлопуши. Премьера — 17 ноября. 1968 «Живой» (Б. Можаев). Постановка Ю. Любимова. Высоцкий в роли Мотякова. Спектакль был запрещен. Вышел в свет только в 1989 году. «Тартюф» (Ж.-Б. Мольер). Постановка Ю. Любимова. Высоцкий в роли Оргона. Однако незадолго до премьеры Высоцкий от роли отказался. Премьера — 14 ноября. 1969 «Мать» (М. Горький). Постановка Ю. Любимова. Высоцкий в роли Власова-отца. Роль эпизодическая, Высоцкий ее сыграл всего несколько раз. Премьера — 23 мая. «Час пик» (Е. Ставинский). Инсценировка В. Смехова, постановка Ю. Любимова. Высоцкий в роли Обуховского. Однако до премьеры спектакля Высоцкий роль так и не довел. Премьера — 4 декабря. 1970 «Берегите ваши лица» (по произведениям А. Вознесенского). Постановка Ю. Любимова. Высоцкий исполнял песню «Охота на волков». Спектакль прошел всего три раза: 7 февраля и утром и вечером 10 февраля. После этого был запрещен. 1971 «Гамлет» (В. Шекспир). Постановка Ю. Любимова. Высоцкий в роли Гамлета. Премьера — 29 ноября. 1973 «Товарищ, верь…» (по произведениям А. Пушкина). Пьеса Л. Целиковской и Ю. Любимова. Постановка Ю. Любимова. Высоцкий в роли Пушкина. Однако до премьеры Высоцкий роль так и не довел. Премьера — 2 апреля. 1975 «Вишневый сад» (А. Чехов). Постановка А. Эфроса. Высоцкий в роли Лопахина. Премьера — 6 июля. «Пристегните ремни» (сценическая композиция Г. Бакланова и Ю. Любимова). Постановка Ю. Любимова. Высоцкий в роли Режиссера. Однако в ходе репетиций Высоцкий от главной роли отошел и получил эпизодическую роль — Солдата. Премьера — в июле. 1977 «Мастер и Маргарита» (М. Булгаков). Постановка Ю. Любимова. Режиссер А. Вилькин. Высоцкий в роли Ивана Бездомного. Однако до премьеры Высоцкий роль так и не довел. Премьера — 6 апреля. 1978 «В поисках жанра» (композиция и постановка Ю. Любимова). Высоцкий в одной из главных ролей. Премьера — 8 марта. 1979 «Преступление и наказание» (Ф. Достоевский). Сценическая композиция Ю. Карякина. Постановка Ю. Любимова. Высоцкий в роли Свидригайлова. Премьера — 12 февраля. «Турандот, или Конгресс обелителей» (Б. Брехт). Постановка Ю. Любимова. Режиссер Б. Глаголин. Высоцкий в роли гангстера Гогер Могера. Однако до премьеры Высоцкий роль не довел. Премьера — 20 декабря. 1980 «Три сестры» (А. Чехов). Постановка Ю. Любимова. Высоцкий в роли Соленого. До премьеры Высоцкий не дожил. Премьера — октябрь 1981 года.

Поэт, рожденный театром (Наталья Крымова) В Театре на Таганке всегда любили поэтов. Великим - посвящали спектакли, внимательно изучали. Павших - поднимали и ставили в ряд с живыми, забытых - вспоминали, современным - давали слово. И поэты, в свою очередь, любили этот театр. Атмосфера преданности поэзии и повседневного поэтического исполнительства была чревата тем, что и произошло. Многих поэтов здесь любили, а один тут родился. Вот, собственно, секрет творческой личности Высоцкого: поэт, рожденный театром. Он быстро мужал как поэт, но, как это бывает в театре, больше замечали рост его актерской популярности. Его руки как бы и не притрагивались к перу - держали гитару. Мы не представляли себе Высоцкого за письменным столом - и ошибались. Именно за письменным столом, вне подмостков и микрофонов, он знал, что такое ручной труд поэта, кропотливейшая работа души, руки, слуха. Любая страничка его черновиков - тому подтверждение. Кто-то придумал термин "авторская песня", с такими песнями Высоцкий и колесил по стране. Некоторые (наиболее добрые) собратья по слову готовы были признать его "младшим братом". Но в итоге случилось примерно то, что в сказке случилось с братьями, младшего из которых звали Иванушкой. Или с тем младенцем, который однажды "на ножки поднялся, в дно головкой уперся", "вышиб дно и вышел вон". Он не мог не выйти, потому что чувствовал свое призвание. Поистине тут было, как у Цветаевой: "Мне ж призванье - как плеть!" Некоторый конфликт с театром был неизбежен. Театр служит зрителю. И в этом свой порядок, свои законы. Высоцкий же был "чистого слога слуга": Ходу, думушки резвые, ходу!Слово, строченьки милые, слово! Театр его удерживал и сдерживал. Кони и ездок в его песнях постоянно менялись ролями - эти образы касаются многих драматических перемен в его судьбе. Сейчас можно понять, однако, как много театр дал этому своему сыну в дорогу. Самое главное - он не задавил, не заглушил его поэтический голос, напротив, потребовал: пой! Придя в театр автором "дворовых" песен, Высоцкий стал художником-интеллигентом. (Не нашлось места ранее сказать о названном "низком" жанре. Мелодии и внутренняя раскрепощенность его пригодились Высоцкому, он все это использовал. Так Пушкину и всей русской поэзии пригодился опыт Баркова и песни каторжан. Высокая поэзия берет свое снизу, сверху, сбоку - отовсюду.) В театре поэтический дар Высоцкого шлифовался, как наждаком - Брехтом, Маяковским, Есениным, жестким репетиционным методом Любимова, средой, наконец. Можно было бы проследить влияние поэтики любимовского театра на поэзию Высоцкого. То, что для других иногда становилось вынужденной тяжестью (монтаж, ассоциативные сцепления эпизодов, роли-крохи и т. д.), для Высоцкого было школой, необходимым для разбега пространством. А теперь о том, что выделяло этого актера из актерской, среды. Как уже говорилось, он был прост, буквален. Я говорю не об отсутствии сложности в характере, а о том, что в нем не было двусмысленности и лицедейства, которые нередко проникают в актерскую душу. В театре умеют лихо давать пощечины - и звонко, и не больно. В этом эффектном и призрачном мире, где игра неотделима от правды, где постоянная возбужденность и порхающая нервная взвинченность подобны неизлечимому заиканию, где цинизм бывает обаятельным, а самая искренняя исповедь защищает себя притворством, - в этом мире Высоцкий был прост и нетеатрален. Потому и люди любили его особенной любовью - он был своим (безо всякой "свойскости"). Для многих, в разных слоях, домах, квартирах он стал родным. Хотелось, чтобы ему было хорошо. Каким он был в жизни? Корректным. Закрытым. Сосредоточенным. Счастлив тот, кто видел нежного Высоцкого. Он замечательно слушал. Об этом говорят все, это все запомнили. Он слушал без преувеличенного внимания и безо всякого заискивания перед другим. Без нетерпеливого ожидания паузы, куда можно вставить: "А у меня", "А мне" и т. д. Он слушал так, что говорящий неосознанно начинал отбирать точные слова. Всем существом, всем телом он слушал своего режиссера, умел пропускать все лишнее, не относящееся к делу, - выхватывал самую суть. Но, кроме идеального актерского слуха, он обладал большим. По его стихам и песням можно понять, что и как он слышал, какова была природа этого безошибочного и сверхчуткого слуха к жизни. Он вбирал в себя все звуки нашего бытия и быта, не знал никаких социальных предрассудков, никакой предвзятости. В его поэзии нет перегородок даже самых узаконенных - между жизнью и смертью. Здесь Высоцкий проявил такое поэтическое бесстрашие, что трудно найти аналогию. Он постоянно играл с тем, с чем, как известно, не играют. В этом было многое - и преодоление страха, и сила, и вызов, и почти простодушное любопытство, и трезвое сознание неизбежного. Было яростное сопротивление тому, чтобы на каком-нибудь памятнике стерлись "азиатские скулы мои". Было желание, уйдя "из гранита всенародно", шугануть собравшиеся толпы куда подальше. Было предчувствие своего конца, но рядом и вместе, буквально вплотную, был юмор - и еще какой! Он будто заглянул туда, откуда не возвращаются, - и вернулся. И написал об этом так, что не знаешь, смеяться или плакать. Не было в этом отношении к смерти только одного: цинизма. Слух Высоцкого одержимо демократичен в самом буквальном и подлинном смысле этого слова. Оттого и чужой речевой склад воссоздавался им художественно, но никогда не искажался. Поэт вбирал прихотливый строй живой речи не как забаву, которой можно кого-то посмешить при случае, а как выражение чужой души. Он внимательнейшим образом слушал те "сюжеты жизни", которые народный ум с такой точностью сворачивает в краткий свиток байки, связывает в крепкий узел анекдота, хранит драгоценным лоскутком поговорки. К народной песне Высоцкий прислушивался, любовно на нее поглядывал. Внимательнейшим образом он присматривался к характеру ее исполнения, который сегодня почти ушел в прошлое. "В песне все должно быть естественно, легко, кратко, трогательно, страстно, игриво и ясно, без всякого умничества", - говорил о песне торжественный и умный Державин, будто отдыхая от всяческих од и торжеств. Известный знаток песни Н. М. Лопатин писал: "Народный певец сказывает песню, то есть столько же ее поет, сколько говорит". Это - в прошлых веках. А в нынешнем, рядом с нами, всем этим владел Высоцкий. Сам владел - и нам отдавал, а мы все никак не могли взять в толк, что встретились не в селе, а в городе с типом народного певца-поэта и его судьбой. Думали, такого уже не бывает. Бывает, оказывается. Современные средства массовой коммуникации вырабатывают язык обезличенный, информационно-компактный, проделывая таким образом работу над нашей речью, сознанием и способами общения. Тексты Высоцкого противостоят мертвящей технизации. Они смеются над ней. Живой язык народа способен многое осилить, слава богу. В нем слова тяготеют друг к другу по душевной потребности, а не по законам формулы. В языке сама его нескладность, несимметричность, негладкость - признак жизни. Со всякими формулами песня Высоцкого поступает на свой лад - смотрит на них со стороны и указывает им (и нам!) их действительное в нашей жизни место. А живая человеческая поэтическая речь движется своим чередом. И в ее непредвиденном и неукротимом движении знатокам устного слова еще предстоит разбираться. Мы много рассуждаем сегодня о скоростях века, не замечая иногда, что на откуп этим скоростям отдаем что-то, что не подлежит ускорению. Нельзя быстрее любить, быстрее надеяться, быстрее рожать детей, быстрее страдать. Высоцкий-человек многому в современных ритмах подчинился. Он торопился жить - выступать, ездить, зарабатывать деньги и тратить их, менять маршруты и площадки. Он не успевал отодрать от себя и своей славы тех, кто к этому прилипал, буквально впивался, заполняя собственную душевную пустоту, а иногда, заодно, и бумажник. "Сердце дергается, словно не во мне" - но оно дергалось в нем, все сильнее, сильнее и уже с перебоями. Иногда это биение пугающе звучало в голосе и в бешеных аккордах гитары. А в стихи вступал конфликт человека с отпущенным сроком. Все, что в песнях Высоцкого о скоростях, - это о нем самом, от лица кого бы ни шел рассказ - всадника, его лошади, летчика, его самолета, бегуна или автомобилиста. При всем том поэзия Высоцкого совсем не лишена суетливости. Суета - это подчинение необязательному. Была спешка и необязательность в первых песнях, сочиненных как бы на ходу или "для компании". В любой зрелой песне видно другое, о каких бы скоростях ни шла речь и в каком бы ритме песня ни исполнялась. Кони могут мчаться, не трогая копытами земли, но Высоцкий-поэт не торопится и проявляет почти пугающую зоркость ко всему, что на дороге. В его песнях все летело и мчалось, но как стихотворец он шел пружинистым и легким шагом, отмечая все вехи (в себе и вокруг), все приметы, которые лягут в песню и построят ее изнутри. Существует такое понятие - судьба. Оно не вполне совпадает с представлением о реальной жизни человека. Гамлет перед смертью говорит: "Дальнейшее - молчанье", - но просит друга рассказать о нем всю правду тем, кто остался. Жизнь человека, таким образом, не кончается: ей предстоит еще раз возникнуть, раскрыть свой смысл, свою связь с жизнью других и с тем, что было неизбежно. Ей еще предстоит раскрыться судьбой. Жизнь Высоцкого кончилась. Но судьба, которая шире и больше его жизни, только еще разворачивается. Размышляя о ней, мы оглядываемся не назад, но вокруг, смотрим не на одного человека, а на многих и на самих себя. И, как сказал однажды А. Блок: "Не лучше ли для поэта такая память, чем том критических статей и мраморный памятник?" В театре на Таганке Мне кажется, жизнь потому так сильно, так массово откликнулась Высоцкому, что в его творчество входила такой, какая есть. Самым разнообразным формам и свойствам жизни - веселым, печальным, мрачным, высоким, низким, грубым, страшным, прекрасным - был дан ход в поэтическое творчество. Для людей естественно желание видеть рядом с собой правду - Высоцкий не умел лгать. Такое объяснение (оно первое и главное) кому-то может показаться слишком простым, но тут ничего не поделаешь. Вот из чужого письма: "Высоцкий был человеком необходимым. О нем можно было думать или не думать, но мысль, что он есть, давала какую-то постоянную надежную радость". Будучи актером, он стал необходимым человеком. Он таки "раздвинул горизонты". А поначалу многое казалось просто забавным, непривычным. Среди актеров, поющих в фойе на спектакле "Десять дней, которые потрясли мир", был морячок с гитарой. Могло показаться - знакомый тип "братишки", которому театр поручил установить "свойское" общение с залом. Но у тех, кто пробовал с ним перемигнуться, ничего не получалось. Этот морячок и вышел из толпы, и стоял в толпе, и пел для нее, до него можно было дотронуться рукой, - но любую фамильярность пресекало его лицо. Оно было замкнутым и каким-то яростным изнутри. Шутейные слова песни - необычно серьезное лицо. И гитару он держал так, что было ясно - ударь, не отдаст. "Улица корчится безъязыкая, ей нечем кричать и разговаривать" - известными словами Маяковского можно определить один из стимулов, двигавших молодым Театром на Таганке. Любимов брал в союзники Брехта, Маяковского, Вахтангова, воскрешал забытые формы агиттеатра 20-х годов. И актеров он себе подбирал дерзких, азартных, с особым слухом к улице и ее голосам. Сейчас кажется, что такому театру нужна была именно та площадь, на которой он поселился, - просторная, по-московски разлапистая, по архитектуре разномастная. Церковка вплотную с метро и бензоколонкой; второразрядный ресторан "Кама" под боком; гигантский тоннель под землей; размах Садового кольца, а рядом когда-то знаменитый Гендриков переулок. (В палисаднике около крохотного двухэтажного дома тогда еще стояла бронзовая фигура поэта, такого, каким он когда-то явился в Москву, - поднят воротник пальто, руки сильно оттягивают карманы, взгляд исподлобья.) На Таганке все смешалось, - размеры и стили, поэзия и проза, память о базаре и поступь технического века. Всему этому отозвался голос Высоцкого. Дело было в уникальном единстве профессионального и человеческого. Именно человеческое в этом актере было так сильно, что не поддавалось шлифовке, почти неизбежной в театре. Он и менялся, и взрослел не как все. Он совершенствовался как художник и не уступал себя как человек. Из каждой крохотной роли в театре он извлекал нечто, по объему несоразмерное с этой ролью. Из каждого режиссерского урока выносил то, что обычно вообще с собой не уносят, оставляют в театре, как костюм в костюмерной. За порогом театра Высоцкий оставил другое. "Уличный театр" требует своеобразной чистоты. Он суров не только к лощеной сценической благопристойности, но и к уличному мусору, который не имеет отношения к искусству. Высоцкий это очень быстро понял. Театр прислушался к тому, как лихо он исполнял "дворовые" песни, и использовал эту краску, но в строгих рамках своей эстетики. Притом "вольность суждений площади", от которой в древние времена театр пошел (родившись, как сказал Пушкин, "на площади для народного увеселения"), - эта вольность в самостоятельном творчестве Высоцкого не исчезла. Напротив, с годами она была осознана им как основа и шекспировской серьезнейшей роли, и того песенного "театра одного актера", представителем которого Высоцкий стал. С первых же шагов в искусстве началось сложное переплетение песен с содержанием ролей. В "Десяти днях..." он появился еще раз, в форме белого офицера, с песней, которую написал сам: "Конец! Всему конец!" Сыграв чуть позже в фильме "Служили два товарища" роль штабс-капитана Брусенцова, он услышал от критиков, что эта роль родилась "из "жестокого" белоэмигрантского романса, где гусарское безрассудство приправлено цыганским надрывом". Таким образом, стилизация роли якобы соответствовала стилизованному характеру фильма. В этой оценке все неточно. Игра Высоцкого не имела никакого отношения к стилизации. И роль родилась не из романса, а из того мира, который актером был пережит и осмыслен в песне: Конец!Всему конец!Все разбилось, поломалось,Нам осталась только малость -Только выстрелить в висок иль во врага! В фильме штабс-капитан именно это и делал - стрелял во врага (перед этим нечаянно, мимоходом убив своего), а потом, на палубе отплывающего от родины парохода, - себе в рот. С первого же кадра Высоцкий играл (нес в себе) предчувствие конца, соседство со смертью. Он играл обреченность - социальную и человеческую. Это в нем и гипнотизировало. Этот штабс-капитан не жил, а растягивал момент конца. Собственную жизнь он длил только тем, что держал на прицеле другого. И бешеная привязанность к коню, и судорожное поспешное венчание, и страшное лицо, обращенное к плывущей в волнах конской морде, - все родилось из короткой интонации: "Конец! Всему конец!" Так было и потом. Оттолкнувшись от собственной песни, он мог вывести из нее какую-то роль. Мог сделать песню эмоциональным содержанием или кульминацией спектакля - песня буквально взрывала поэтический строй действия, а вместе с ним и зрительный зал. Спектакль "Дом на набережной" и сегодня прострочен его голосом, как крепчайшим швом, хотя сама эта строчка видна всего три раза. А иногда благодаря театральной роли Высоцкий выходил к целому песенному циклу, множил, варьировал в нем содержание спектакля, чтобы потом уйти от него совсем к созданию совершенно самостоятельных ролей в песнях-монологах и песенных диалогах. Самое замечательное, повторяю, было то, что на сцене театра, знаменитого смелой условностью решений, он в чем-то главном был вне условности. Можно сказать так: никакая внешняя условность не стесняла этого актера и не подавляла. Он всегда давал ей надежную психологическую опору, внутреннюю человеческую основательность. И никакое размытое правдоподобие ему не грозило. Он придавал правдоподобию четкость формы и силу мощного удара. В этом смысле в театре он шел как вожак и других за собой вел. Он шел к высокой поэзии. И его поступь на сцене с годами теряла уличную "развалочку", становилась легкой и грациозной. "Пришел поезд, слава богу. Который час?" Стоя на краю авансцены, Высоцкий произносил это голосом негромким и будничным, не всматривался при этом куда-то вдаль, как всматриваются в мишень. В "Вишневом саде" он играл человека, который убивать никого не хочет, но убьет тех, кого любит. Лопахин долго "не стрелял" - он страдал, маялся, предлагал выход, убеждал других уйти с поля, на котором будет стрельба. А потом на наших глазах входил в состояние убийцы. Его пьяное торжество было страшным. Никакой подлинной радости оно ему не приносило и никакой "новой жизни" не сулило. Он кричал что-то про своего отца-мужика, но сам мужиком уже не был - впустил в себя, как болезнь, какое-то новое знание. Буйствуя во хмелю, знал, чем кончится похмелье, оттого и доводил это буйство до высшей точки безобразия. То, что с таким блеском Высоцкий продемонстрировал в чеховском спектакле, Станиславский когда-то называл перспективой роли. Высоцкий всегда играл эту перспективу. Он умел играть ее в самом кратком сценическом мгновении. Он всегда сразу давал целое. В начале - конец, в конце - память о начале, в середине - начало и конец вместе. Целое. Многие удивились - он сыграл Лопахина так, будто это не первый чеховский спектакль на Таганке, а пятый, как когда-то в Московском Художественном. Будто весь предшествующий опыт был именно чеховским. Опыт действительно был, но самый разнообразный. Тот сугубо национальный характер, который отражен в Лопахине, вообще был очень близок Высоцкому. К моменту "Вишневого сада" он в своих песнях уже прошел через многие "торги" и "ярмарки", знал, что такое удаль, деловая, трезвая хватка и чем на Руси глушат тоску. Все это наполнило роль Лопахина так, что ни капли - через край. (Я пишу все это, а перед глазами стоит небольшая мальчишески ладная фигурка в белом костюме, и в ушах звучит: "Когда я работаю подолгу, без устали, тогда мысли как-то полегче, и кажется, будто мне тоже известно, для чего я существую...") Кроме Лопахина, он сыграл всего одну чеховскую роль - в фильме "Плохой хороший человек". Но было ясно: чеховское (нечто собирательное, идеально-чеховское, мужественное и бесслезное, волевое, но деликатно выражаемое) соответствует существу этого актера и человека. Высоцкий мог играть лишь то, что его душевному складу отвечало. И потому, я думаю, он не мог сыграть Тригорина или Андрея Прозорова. Душевная аморфность и благополучие - вне его мира. Но зато Астров, дядя Ваня, Тузенбах, Вершинин, Соленый, Чебутыкин - все эти "безвинно пострадавшие", военные и штатские, его роли. Особое благородство "военной косточки" и сугубо штатская тоска по труду, от труда бессмысленного и та сугубо русская бессонница, которая томит Лопахина, - все это не надо было "играть", потому что он этим жил. Оставалось это лишь выразить. В роли Гамлета В репетициях он всегда был примером сосредоточенности. Но работа над Гамлетом требовала еще и смирения, а смирить этого человека было невозможно. Он слушал из зала резкие окрики: "Это вам не эстрада, это Шекспир! Тут ваша кинозвездная походка не пройдет!" - и тогда каменело его лицо. Режиссера раздражал образ жизни "барда", поющего сегодня тут, завтра в другом городе, а ночью - в самолете, для летчиков. (Сейчас все выглядит красивой легендой, но у всякой легенды есть изнанка.) Актер это раздражение понимал, он очень любил своего режиссера и уважал необходимый в театре порядок. Но после удачной репетиции его снова подхватывало вихрем, и он опять улетал куда-нибудь, "где принимают", - в Одессу, в Грозный, в Магадан. Потом через два дня он сидел в коридоре у кабинета "главного", и все обходили его стороной, такая боль была в глазах. Высоцкого в этой работе и стерегли, и мучили, и любили. Жалеть себя он не позволял. "Гамлет" не подстраивался к известному ряду, а выламывался из него - прежде всего благодаря Высоцкому. Нетрудно было оценить грандиозность такой находки, как занавес и его смертоносный полет. Критическим оценкам была доступна игра других исполнителей, ее достоинства и недостатки. Но сам Гамлет обычному рецензированию не поддавался - уходил, ускользал. В зале было немало вопросов. Стихи Пастернака - можно ли сопровождать их гитарой? Некоторые радовались, другие пожимали плечами. И если вот так сразу, в самом начале, одним стихотворением, да еще с такой силой подан весь сгусток смысла - то что играть дальше? И голос Высоцкого кому-то показался грубым, и манеры шокировали не только Гертруду. "Если герои выражаются в трагедиях Шекспира как конюхи, нам это не странно", - писал Пушкин. Но нам было странно. Шекспира театр на свой лад веками обрабатывал, и его грубость не избежала разнообразной эстетической обработки. А у Высоцкого манера выражаться не имела никакого привычного лоска, никакой изящной обертки. Он вышел на сцену таким, каким был. И сыграл не что иное, как свою судьбу. Вряд ли он сам понимал это. Еще меньше - не веря в силу пророчеств - понимали мы. Но зато это так понятно сегодня! В статье одного критика, правда, было замечено, что у этого Гамлета "тон агрессивной и беззащитной естественности. И у него обертон - неслыханной, необычной судьбы", и есть необычный "внутренний свет" в этой роли - "не извне, а изнутри, не на человека, а от человека, колеблющийся свет души, колеблющийся свет истины". И еще критик В. Гаевский написал о том, что это - очень юный Гамлет, "спектакль застает его с гитарой в руках на пороге беспечных лет". Это очень важно: беспечность осталась за плечами. Дорога вполне сознательно выбрана. Актер в роли Гамлета вступал в спектакль, где уже "продуман распорядок действий и неотвратим конец пути". Тут мы остановимся: Через несколько лет после шекспировской премьеры было написано стихотворение "Мой Гамлет". Высоцкий не положил его на мелодию и никогда не читал с подмостков (может, оттого, что тема в спектакле была окольцована такими именами, как Шекспир и Пастернак). В этих стихах - сугубо личное ощущение темы актером и поэтом; какой-то важный "предсюжет", которого нет у Шекспира, или "надсюжет"; жизнь Гамлета до того, как "спектакль застал его с гитарой в руках", и - после смертельной дуэли, как ни странно. Как всегда в стихах Высоцкого, в этих - биение его сердца. И в песне, и в стихах, и в роли Гамлета поэт обдумывал жизнь - не чужую и не свою, но и ту и другую вместе. Жизнь вообще, ее устройство. Так он эту роль и играл. У него всегда был творческий и тонкий контакт с партнерами. Но в "Гамлете" самую надежную опору он чувствовал в той форме спектакля, которая других могла сковать. Фактура этой формы, ее жесткость, реальность - это его поддерживало. Он очень чувствовал каждое движение занавеса и на ощупь - его плоть. Ему важна была стена, о которую он опирался, - грубо беленая, шершавая, прочная. Можно представить, что было бы с какими-нибудь шаткими бутафорскими перегородками - их разнесло бы как карточный домик от одного прохода Высоцкого по сцене. Партнеры говорят: иногда играл формально, но, бывало, и вдохновенно. Иногда - так, что было не по себе. Отвернувшись от публики, обращал к призраку - на словах "Ленивца ль сына вы пришли журить?" - такое измученное, почти серое, безумное лицо, что у партнеров перехватывало горло. Это было уже за гранью того, что называется - театр. С годами, впрочем, он играл не так, как вначале. Меньше всего это было сменой "театральных приспособлений", "красок"" и т. п. Перемены диктовались вообще не законами театра. Просто шла жизнь. Она шла вокруг и внутри человека. Возникал новый человеческий опыт. Мудрее, старше становился человек - горькую мудрость жизнь вливала в его Гамлета. В эту роль-копилку складывалось то, что было и ранним опытом и опытом поздним, последним. Года за два до "Гамлета" была написана песня "Я не люблю" - "Я не люблю холодного цинизма... Я не люблю уверенности сытой... Я не люблю, когда стреляют в спину..." Она выразила Гамлета первых спектаклей (агрессивную и беззащитную естественность его), как тот гениальный 66-й сонет Шекспира, который, считают шекспироведы, принял на себя отблеск великой трагедии: Зову я смерть. Мне видеть невтерпежДостоинство, что просит подаянья.Над простотой глумящуюся ложь,Ничтожество в роскошном одеянье...И совершенству ложный приговор... Исполнитель возмужал со временем. Но последняя телесъемка запечатлела такую его сосредоточенность на словах "Я не люблю...", которая сродни не роли, не песне - скорее клятве. А снимался он за несколько месяцев до смерти. Партнеры говорят: лучшими спектаклями последних лет были те, в которые Высоцкий входил после долгого отсутствия. Момент возвращения (неузнавания, взгляда новыми глазами) - стержневой в "Гамлете". Время наполняло этот мотив новым смыслом. Гамлет был и копилкой, и итогом, и стимулом. У Гамлета ощущение одиночества парадоксально соединилось с ответственностью, с необходимостью отвечать. Чувство личной ответственности пронизывает творчество Высоцкого. Во весь рост оно встает в песнях о войне, не ослабляя силы, входит в темы вполне мирные, становится лейтмотивом всех лучших песен и стихов Источник: http://vysotskiy-lit.ru/vysotskiy/vospominaniya/safonov-sbornik/poet-rozhdennyj-teatrom-krymova.htm

Последняя роль Высоцкого (В. Гаевский) Последняя роль Высоцкого была сыграна уже после трагического конца: неправдоподобная его жизнь позволила осуществить этот загадочный замысел судьбы, да и произошло это на сцене театра, в котором он играл и жизнь которого тоже была малоправдоподобной. Спектакль памяти Высоцкого был поставлен в 1981 году и представлял собой композицию из его песен. Сцен из старых спектаклей не было совсем, не было ни фотографий, ни киносюжетов. Смелое намерение постановщика заключалось в том, чтобы образ артиста, поэта, певца, его зримый портрет создать без изображений, не визуальным, а звуковым путем, чтобы о Высоцком и о времени его - нам рассказал его голос. Давид Боровский, как всегда, был на высоте, он придумал подвижную декоративную установку из стульев партера, которую можно было поднимать и опускать, вертеть вдоль и поперек, устанавливать по горизонтали, вертикали и диагонали. Опустевшие стулья точно сами пришли в движение, точно искали Высоцкого и повсюду наталкивались на пустоту - так ищет исчезнувшего хозяина оставшаяся в одиночестве собака. Ощущение оставленной квартиры, брошенного дома, ощущение наступившей пустоты было тягостным и для Театра на Таганке непривычным. Впоследствии мы, зрители, да и сами актеры пережили его еще один раз, а потом - и еще один раз, но в тот вечер, вечер премьеры, оно было внове. Оно было неслыханно сильным еще и потому, что намеренно нагнеталось режиссурой. То, что умел делать этот театр как никакой другой, а именно - манипулировать эмоциями или, говоря музыкальным языком, темперировать эмоции, то есть погружать зрителя в эмоциональный поток высочайшей напряженности, но и управляемый железной рукой, управляемый виртуозно, с постоянными перепадами температур, с переходами с крика на шепот, - это умение театра было использовано до конца, чтобы создать эффект трагической пустоты, в которой одиноко звучал громоподобный и неуслышанный голос. Но это был не главный эффект, а потрясение рождалось из другого. Оно рождалось из иллюзии, которую таинственным образом создавал спектакль: казалось, что Высоцкий присутствует в театре. И мы поняли, как хорошо, как уместно, как истинно то, что не было на сцене ни старых фотографий, ни старых киносюжетов. Живое присутствие Высоцкого продолжалось. И вот это ощущение было столь велико, что в один из моментов артист Филатов прямо обратился к нему, а в другом эпизоде артист Золотухин спел с ним на два голоса "Баньку". Спектакль был задуман как спектакль-диалог, последняя встреча и последнее объяснение актера и театра. И нам показалось, что театр, устами актеров разыгравший песенки Высоцкого, по преимуществу Высоцкого-юмориста, Высоцкого-весельчака, испытывает некоторую неловкость и даже чувство вины. Во всяком случае, драматичные песни пел сам певец, тут театр замолкал, и лишь в эпизоде "Баньки" живой актер изо всех сил подпевал, и голос его чуть ли не срывался. А голос Высоцкого могуче звучал. Либо звучал негромко и горько. Спектакль начинала песня, одна из лиричнейших у него (она шла со второго куплета): "Он начал робко, с ноты до" - автопортрет поэта и певца, певца-трагика, певца-провидца. Подлинные поэты все знают о себе наперед и в точных бесстрашных словах описывают, что как случится. Но мы, что знаем мы о поэте Высоцком? Очень раннее возмужание, очень раннее знакомство с теми сторонами жизни, с которыми сталкивается взрослый человек; воображаемая биография поэта, в которой как будто бы и нет ни детсада, ни школы, ни - тем более - университета. Он поэт без детства - детство пришлось на войну, поэт не очарованный, лишенный ностальгических детских воспоминаний. Его детство - не только война, но и быт, немыслимый, непоэтичный: "... система коридорная, на тридцать восемь комнаток всего одна уборная". Высоцкий родился в Москве, но Первая Мещанская - не Арбат, это улица без легенды. И если арбатская легенда питала лирику Окуджавы и дала ей неповторимый музыкальный строй, то Первая Мещанская, как и Большой Каретный, ореол легенды получила от него, своего неочарованного певца, так же как Таганка стала легендарной после триумфов его театра. И сам музыкальный строй пения Высоцкого вобрал в себя атмосферу послевоенной окраинной Москвы, атмосферу коммунальных квартир, полублатных дворов и полумещанских строений. Сейчас этой Москвы давно нет, она снесена, перестроена, переименована, населена совсем другими людьми, здесь другие нравы и другая жизнь, а та, послевоенная, жизнь и те, послевоенные, нравы, не описанные ни одним прозаиком и не вошедшие в городской фольклор, сохранились лишь в песнях Высоцкого и надолго - если не навсегда - отложили на них свою печать, свой жесткий привкус. Уже потому поэт Высоцкий мало похож на других - переделкинских поэтов. Он был сам по себе. Поэзию он искал там, где ее не ищут. В эпоху всеобщих (и, как правило, тщетных) потуг на духовность Высоцкий был демонстративно материален - как демонстративно материален был некогда Бертольт Брехт, тоже ведь начинавший свой путь в кабаре, с пения жестоких баллад под гитару. Брехт, кстати сказать, сыграл важнейшую роль в жизни Высоцкого-актера. Заменив ушедшего из театра перед самой премьерой другого артиста, имя которого сейчас называть ни к чему, Высоцкий сыграл Галилея в спектакле "Жизнь Галилея", и в день премьеры все поняли, а главное - понял он сам, что в театре появился актер-трагик с романтической душой, актер не только Брехта, но и Шекспира. А первой ролью Высоцкого, в которой мы заметили, а точнее - услышали его, была эпизодическая роль в массовке брехтовского "Доброго человека из Сезуана". Собственно говоря, реплика, а не роль, одна-единственная реплика, но запомнившаяся надолго. "Не человек - нож!" - произносил гость из ночлежки, хриплым голосом, с непередаваемой интонацией, в которой угадывался и даже зримо присутствовал жест, короткий жест руки, жест преступления, жест убийства. От этой реплики прямой путь к "Охоте на волков" - фраза "кровь на снегу" пелась с той же интонацией, звучала так же зримо. Отсюда, из этой реплики, проистекло многое: охота на волков, охота на людей, брутальные эмоции, звериные метафоры, звериные слова, хрипящая фонетика рукопашной, истошная фонетика неминуемого конца и сам персонаж-кентавр: наполовину волк, наполовину егерь. И здесь, в этих криках и кличах, в этих голосовых судорогах и голосовой маете, в этой форсированной фразировке, тянущихся гласных и согласных, напоминающих взрыв, рождалось то, что не расскажешь, не опишешь, почти не сыграешь, а разве лишь споешь: хриплый ад страха или хриплый рай торжества, страшный миг, когда человек чувствует себя зверем, преследуемым и обложенным со всех сторон, экстатический миг, когда в человеке пробуждается зверь преследования, инстинкт охоты. Впрочем, последнее состояние Высоцкий сыграл, и сыграл мастерски, увлекательно, великолепно, в фильме "Место встречи изменить нельзя", в роли муровца капитана Жеглова. А проще сказать, он поэт поколения, которое скрипя зубами боролось за жизнь, и он, как никто другой до него, сумел пережить ярость человека, не по. своей вине попавшего в западню, - песни о войне в его творчестве не эпизод, так же как схожие песни на некоторые другие сюжеты. Но, может быть, не менее близок ему не тот, кто надеется спастись, а тот, кто, попав в западню, грустно и горестно поет последний куплет, берет последний аккорд и затем откладывает в сторону гитару. Здесь у Высоцкого оживает забытый и за душу берущий напев, традиция старой разбойничьей песни, заворожившей некогда пушкинского Петра Гринева. Сама гитара словно сохранила этот напев. Само звучанье струн, сам перебор обрывающихся на полуслове звуков. "А в конце дороги той", "Сколь веревочке не виться..." - гитара Высоцкого заговорила. И как тут не вспомнить его юмор, бесподобный и очень крутой, юмор непоправимой беды, юмор непоправимой ошибки. Юмор "Баньки", не вызывающий смех, но и юмор "Кука" или "Ой, Вань, смотри, какие карлики", юмор сказовый и очень смешной, или же юмор куплетов "Где твои семнадцать лет!", юмор по-юношески бесшабашный. Поэтому, при всей интенсивности своего пения, Высоцкий не имеет ничего общего со столь же интенсивной современной эстрадой. Он слишком живой, слишком естественный, слишком человечный. Его интимность необычно громка, но все-таки это интимность. Стихии массовой рок-культуры он оказался чужд. Может быть, она что-то и заимствовала из его манеры. Высоцкого полезно слушать параллельно с концертом плохих рок-певцов, не обязательно даже видеть их, достаточно включить магнитофон: различие в самой пластике пения становится очевидным. Почти все рок-певцы кажутся марионетками песни. Ритм управляет ими, всеми их действиями, всеми мыслями, эмоциями, словами, всем их существом. На ниточках - или на железной проволоке ритма они дергаются, как куклы в руках кукловода. А в пении Высоцкого есть особенная стать. По сравнению с рок-певцами Высоцкий сам кукловод - властный и виртуозный. Он играет интонацией, темпом, тембром, голосовой динамикой, внезапными переходами от истошного пения-крика на задумчивый, разговорный речитатив. Он играет словами. Каламбур смысловой, каламбур фонетический постоянно театрализует огненную его речь: какой бы напряженной и драматичной ни была эта речь, место для каламбура всегда найдется. И наконец, он играет своими персонажами. Высоцкий-певец создал целый театр людей, он же театр теней, гротесковый, фантасмагорический. Монолог последнего пропойцы мог получить гоголевский масштаб и булгаковский колорит и даже некоторый уклон в сторону Кафки. Какие-то немыслимые старухи, какой-то беспросветный, вселенский запой. Белая горячка и сюрреализм соединяются здесь причудливо, но и непринужденно. Напряжение пения таково, что оно создает, как в тигле, невозможный сплав, небывалый и чистый кристалл песни. Совершенно ясно, что эти песни сочинял актер. Правда, не очень похожий на актера Владимира Высоцкого, окончившего школу-студию МХАТа, но похожий на идеального актера Театра на Таганке. И в спектакле, ему посвященном, гротескная природа многих песен Высоцкого проявилась сполна. Актеры осторожно сыграли эти песни. А в одной из самых остроумных сцен появились куклы - режиссура почувствовала, что они нужны. Куклы были смешные, куклы-шаржи, куклы-портреты. Впрочем, все эти жанровые песни Высоцкого, хотя их много, хотя они театральны и их отличает более или менее яркий фантасмагорический колорит, - не главное его достояние, они не главенствовали в спектакле. Высоцкий-поэт был лирик, повествователь и драматург. Как и Брехт, он писал баллады. Необычная особенность этих баллад, этого гитарного пения вообще - место, которое занимает в них женский образ. Это место невелико. Женщина появляется в роли случайной и не очень верной подруги. И такое положение вещей не вызывает особых эмоций, ревнивых страстей, оно принято как некая норма. В гитарных переборах Высоцкого - немного цыганской любовной тоски. Обманутая любовь - не его тема. К женщине, не дождавшейся его, герой Высоцкого относится великодушно. "Разлука мигом пронеслась, она меня не дождалась" - поет он рассудительно и очень спокойно. И добавляет на свой, уже более жесткий манер: "Ее, конечно, я простил. Того ж, кто раньше с нею был, я повстречаю". К мужчине у Высоцкого - особый счет. И вся его балладная этика не из шиллеровских баллад, где женский каприз решал судьбу мужчин, а от женского взгляда зависела честь мужчины. Мужская честь - обязательная основа и его, Высоцкого, современных баллад, но честь здесь отстаивается лишь в мужской среде, под мужскими взглядами и нередко - в мужских кровавых схватках. Мир Высоцкого, мир раннего Высоцкого, прежде всего можно объяснить по Хемингуэю: мужчины без женщин. Певец поет в мужской компании, на пиру, во дворе или на войне, в альпинистской палатке, тесном кубрике или в остроге. Слушатели, к которым он обращен, - "ребята". Другое обращение - братцы, браточки, братва; рождается образ-рефрен: окопное братство, дворовое братство, острожное братство. Места для женщины здесь действительно нет, либо сюда попадает женщина, прошедшая через огонь и воду. Однако в последних песнях, когда изменилась человеческая судьба Высоцкого и изменился он сам, в его пении зазвучали другие ноты. Он запел о женской чистоте и нашел такие слова, которых не умела найти профессиональная поэзия его сверстников, его заслуженных оппонентов. Надо было так, как он, знать и ненавидеть грязь, чтобы так, как он, воспеть чистое чувство: "не единой буквой не лгу: он был чистого слога слуга, он писал ей стихи на снегу". И надо было многое потерять, чтобы так осязаемо, прямо-таки на ощупь ощутить ускользающую между пальцев, истаивающую природу этих неопороченных слов и незагаженных порывов: "к сожалению, тают снега". Сама музыкальная интонация песни на удивление хороша, очищена от малейшей примеси грубых страстей, и потому не кажется странным встретить в этом потоке горестных строф сверкающий северянинский стих: "но к ней в серебряном ландо", - Высоцкий уличный, Высоцкий брутальный таил в себе Высоцкого - принца поэтов. Он и был принц, современный принц Гамлет в спектакле, поставленном для него, современный принц Ипполит в "Федре", для него не поставленной, но - разрешим себе это предположить - им спетой. Гордый юноша, отвергший предательство, отвергший роскошную царскую грязь, - это он, Высоцкий, в своих песнях. И кони, которые в наказание за чистоту понесли Ипполита на смерть, - это его кони. Песней "Кони" кончался спектакль, и в сущности это было его последнее слово, его последняя роль. Что еще можно сказать о себе людям? Звук динамика, достигший было предельной мощности, постепенно стихал, сходил на нет, декорация, изобразившая некоторое подобие надгробия, сделала финальный кульбит и вместе с последним стихом улетела куда-то к колосникам, сцена погрузилась в темноту, затем свет зажегся опять, мы увидели актеров, молча сидевших у необлицованного задника, прямо на полу, а посреди них - гитара. Источник: http://vysotskiy-lit.ru/vysotskiy/vospominaniya/safonov-sbornik/poslednyaya-rol-vysockogo-gaevskij.htm

Попов И.: Современен ли сегодня Высоцкий? Современен ли сегодня Высоцкий? ШЕСТИДЕСЯТИЛЕТИЕ Владимира Семеновича Высоцкого у нас, похоже, готовятся отметить с большой помпой. Заготовлен целый список праздничных мероприятий, одобренный и поддержанный Правительством России, Министерством культуры и прочими солидными учреждениями. Намечается открытие первой очереди Центра-музея на Таганке. Короче, все серьезно, обстоятельно и благообразно. Полное впечатление, что с памятью великого барда дела обстоят благополучно. Однако так ли это? Постановление об организации музея принято семь лет назад, но там до сих пор не провели новую безопасную электропроводку. Не подготовлено полное академическое собрание сочинений и "звучащее собрание" на компакт-дисках. Наконец, самое печальное - интерес к творчеству Высоцкого, к сожалению, ослаб; даже те, кто переписывал заезженные низкокачественные кассеты и с боем прорывался на концерты в 70-х, ныне редко включают его записи. Молодежь же, как ни грустно, не интересуется Высоцким практически совсем. Вот и бывшая жена поэта, мать его сыновей Людмила Абрамова недавно сказала, что если бы сегодня Владимир Семенович был жив, то не имел бы такой популярности, как в 70 - 80-е годы. Что же случилось? Почему мы научились обходиться без его песен, еще вчера не смолкавших в каждом доме? Попробуем разобраться. ВО-ПЕРВЫХ, интерес к Высоцкому снизили, изрядно "перекормив" им в начале перестройки. Передачи и статьи о нем тогда постоянно сменяли одна другую. В спешке творчество великого барда, как мне кажется, упростили, сделав акцент на гражданственность и социальность его поэзии и оставив в тени образность, лиризм и т. п. Согласитесь - многими Высоцкий воспринимается больше как гражданин, нежели как поэт. А ведь был именно Поэт - только звучащий, как требовало время. Рифмованной публицистики, как у Евгения Евтушенко, у него не найти - только образы, интонации, "второе дно". Это легко обнаружить, прослушав хоть пару песен. Но, увы, молодое поколение их не слушает, заучив, что Высоцкий - это "социум, трибун, совесть эпохи", а кому это сегодня интересно?! Получилось, как в стихотворении "Памятник": Саван сдернули - как я обужен, -Нате смерьте! -Неужели такой я вам нуженПосле смерти?! Некоторые считают, что Высоцкий перестал быть современным, оставшись для нынешнего слушателя не более чем хроникером той эпохи - эпохи "товарищей ученых", убирающих картошку, и микрофонов, усиливавших ложь. Отнюдь! Достаточно перелистать страницы любого сборника, дабы понять, что это не так. Девять десятых того, что жгло и беспокоило его тогда, актуально и сейчас. Давайте хотя бы бегло пробежимся по памятным строкам: Им снова объяснил администратор:"Я вас прошу, уйдите, дорогие!Те, кто едят, -Ведь это ж делегаты,А вы, прошу прощенья,Кто такие?" Разве не про нас? Или вот: На судне бунт, над нами чайки реют!Вчера из-за дублонов золотыхДвух негодяев вздернули на реях,Но мало - нужно было четверых. И, наконец, жесткий, трагически предугаданный портрет нашего нынешнего времени: Пожары над странойВсе выше, жарче, веселей...... Еще не видел светПодобного аллюра -Копыта били дробь,Трезвонила капель.Помешанная на кровиСлепая пуля-дураПрозрела, поумнела вдруг -И чаще била в цель. Кто из нынешних стихотворцев написал что-либо подобное, кто выразил всю боль девяностых посредством художественных образов? Имена на ум не приходят. Да и публицисты, в общем-то, угомонились... Нет Высоцкого для нашего времени. ВПРОЧЕМ, не только в социальной остроте дело. Песни Высоцкого - отражение нашего менталитета, менталитета русского человека конца столетия. Он мало изменился за последние двадцать лет. Все ведь то же - и зависть к богатому соседу ("У них денег куры не клюют, а у нас на водку не хватает"), и привычка двигаться чужой колеей ("И доеду туда, куда все"), и болезненная страсть к слухам. Самые жесткие, беспощадные слова - о нежелании знать о себе правду, нашем вечном конформизме, если хотите: "Я перед сильным лебезил, Пред злобным - гнулся... И сам себе я мерзок был - Но не проснулся". Кто поручится, что все это из себя выдавил и оставил в застойном вчера? Почему так мало Высоцкого звучит по радио и телевидению? А по той же причине, что и раньше, - правда режет слух, в стране и так трудно и неспокойно, поэтому народ лучше убаюкать сладенькой глупенькой эстрадой. Как тогда. Но мы и сами не желаем раздражаться, вновь и вновь узнавая себя в портретах, написанных Мастером. И так, мол, время тяжелое. Лучше посмотрим мыльную оперу... Есть, конечно, и другая причина. Нынешние руководители независимых телеканалов и радиостанций прекрасно образованны, эрудированны, демократичны, но воспитаны на другой культуре - рок-музыке, причем по большей части - западной. Ее образцами они в основном и делятся со зрителем и слушателем. Это неплохо, но хотелось бы пожелать не забывать и про миллионы людей, выросших на песнях Окуджавы, Высоцкого, Галича, Клячкина, Городницкого... Их умные стихи нужны сегодня не меньше, чем в застойные годы. Словом, если мы стали сегодня меньше слушать Высоцкого, то это уж никак не его вина. Наша, и только наша. Куда-то мы, знать, заехали не туда. Не скатиться бы снова в дом, который "погружен во мрак", не оказаться обложенными со всех сторон красными флажками, как те волки из легендарной песни. Включим магнитофон. Послушаем Высоцкого... Игорь ПОПОВ Аргументы и Факты 1997-1998 гг Источник: http://vysotskiy-lit.ru/vysotskiy/public/popov-sovremenen-li-segodnya-vysockij.htm

СТИХИ ВЛАДИМИРА ВЫСОЦКОГО О ЖИЗНИhttps://www.culture.ru/literature/poems/author-vladimir-vysockii/tag-o-zhizni Стихи Владимира Высоцкого о жизни. Читать стихотворения Владимира Высоцкого про жизнь на портале "Культура.РФ""Культура.РФ" - гуманитарный просветительский проект, посвященный культуре России. Мы рассказываем об интересных и значимых событиях и людях в...Культура.РФ

СТИХИ ВЛАДИМИРА ВЫСОЦКОГО О ВОЙНЕСтихи Владимира Высоцкого о войне. Читать стихотворения Владимира Высоцкого про войну на портале "Культура.РФ""Культура.РФ" - гуманитарный просветительский проект, посвященный культуре России. Мы рассказываем об интересных и значимых событиях и людях в...Культура.РФ

От издательства: В сборник вошли произведения широко известные, а также публикующиеся впервые. От составителя: «Эта книга — не песенник. Хотя, составляя ее и перечитывая стихи Владимира Высоцкого, я все время слышал его голос. За каждой строкой слышал, за каждым словом. И даже тогда, когда встречались абсолютно незнакомые стихи, все равно где-то далеко в глубине возникала и звучала мелодия. И голос Высоцкого звучал, голос, который продолжает жить…» Читать здесь: https://libking.ru/books/ Владимир Высоцкий - НервТут можно читать онлайн Владимир Высоцкий - Нерв - бесплатно полную версию книги (целиком). Жанр: Поэзия, издательство Современник, год 1981. Здесь...Книги читать онлайн бесплатно без регистрации

В этот сборник вошли произведения Высоцкого, относящиеся к самым разным темам, стилям и направлениям его многогранного творчества: от язвительных сатир на безобразие реального мира – до колоритных стилизаций под «блатной фольклор», от надрывной военной лирики – до раздирающей душу лирики любовной. https://libking.ru/books/poetry-/poetry/1112925-vladimir-vysockij-ya-ne-lyublyu.html Владимир Высоцкий - Я не люблю...Тут можно читать онлайн Владимир Высоцкий - Я не люблю... - бесплатно ознакомительный отрывок. Жанр: Поэзия, издательство Литагент АСТ, год 2017....Книги читать онлайн бесплатно без регистрации

«Без свободы я умираю», – говорил Владимир Высоцкий. Свобода – причина его поэзии, хриплого стона, от которого взвывали динамики, в то время когда полагалось молчать. Но глубокая боль его прорывалась сквозь немоту, побеждала страх. Это был голос святой надежды и гордой веры… Столь же необходимых нам и теперь. И всегда. https://libking.ru/books/poetry-/poetry/1120878-vladimir-vysockij-lirika.html Владимир Высоцкий - ЛирикаТут можно читать онлайн Владимир Высоцкий - Лирика - бесплатно полную версию книги (целиком). Жанр: Поэзия, издательство Array Литагент "1 редакция",...Книги читать онлайн бесплатно без регистрации

Андреев Юрий - Владимир Высоцкий. Человек. Поэт. АктерЖанр: Песенная поэзияИздательский дом: Издательство "Прогресс"Год издания: 1989Аннотация:В сборник вошли 50 стихотворений и песен Высоцкого, а также воспоминания о нем родственников, друзей, актеров, писателей, поэтов, режиссеров. Среди авторов — Белла Ахмадулина, Булат Окуджава, Владимир Акимов, Юрий Трифонов, Алла Демидова, Михаил Ульянов, Вениамин Смехов, Геннадий Полока, Михаил Шемякин, братья Вайнеры и др.В книге собраны фотографии о жизни и творческой деятельности В. Высоцкого. Читать здесь: https://royallib.com/read/andreev_yuriy/vladimir_visotskiy_chelovek_poet_akter.html#0

О книге "Спасите наши души"Перед вами книга из серии «Классика в школе», в которой собраны все произведения, изучающиеся в начальной школе, средних и старших классах. Не тратьте время на поиски литературных произведений, ведь в этих книгах есть все, что необходимо прочесть по школьной программе: и для чтения в классе, и для внеклассных заданий. Избавьте своего ребенка от длительных поисков и невыполненных уроков. В книгу включены стихотворения В. С. Высоцкого, которые изучают в старших классах. https://avidreaders.ru/read-book/spasite-nashi-dushi-sbornik.html Читать бесплатно книгу "Спасите наши души" - Владимир Шигин, Владимир ВысоцкийВладимир Шигин "СПАСИТЕ НАШИ ДУШИ!" Неизвестные страницы истории советского ВМФ Мне снился брандер, тонущийкормою, А на корме тяжелый сверток тел......Avidreaders

О книге "Песни и стихи. Том 1"Ни один русский поэт не пользовался при жизни такой популярностью и всеобщей любовью, как Владимир Высоцкий. Нет ничего удивительного в том, что при жизни поэта на его родине не было напечатано почти ничего. Но власти были не в силах прекратить распространение записей его песен, они скрыто мстили ему, запрещая любые публикации поэта, отказывая ему в членстве Союза писателей.Но даже здесь, на Западе, где из года в год издают книги русских поэтов и писателей, творчество Высоцкого до последнего времени оставалось вне внимания издателей и критиков. Отчасти причиной этому послужила тенденция рассматривать Высоцкого только как барда. Но печатали же А. Галича и Б. Окуджаву!Так или иначе, эта книга является первым отдельным полным изданием произведений В. Высоцкого. В неё вошло более 350 песен и стихов. https://avidreaders.ru/read-book/pesni-i-stihi-tom-1.html Читать бесплатно книгу "Песни и стихи. Том 1" - Высоцкий Владимир СеменовичВладимир Высоцкий сгорел, не дожив даже до пятидесяти. Смерть настигла его, когда ему было только 43 года. Его талант загорелся ярким фейерверком так...Avidreaders

О книге "Охота на волков"Владимир Высоцкий считал литературный труд главным делом своей жизни: «…песни требуют колоссальной отделки и шлифовки…», они для поэта – «…никакое не хобби, нет!», однако при жизни стихотворения и песни Высоцкого не были печатными, несмотря на то что в них изначально заложен эталон подлинных человеческих отношений, настоящих чувств, истинной любви к своей стране, четкое осознание нравственных границ. Ирония Высоцкого, неумение подстраиваться под общее мнение, способность увидеть мир глазами людей из самых разных социальных слоев, особенная созидательная наполненность его творчества делают стихотворения и песни поэта живыми, востребованными и в настоящее время. Ведь в них говорится о главном: о любви к своей земле, к женщине, о дружбе. https://avidreaders.ru/read-book/ohota-na-volkov.html Читать бесплатно книгу "Охота на волков" - Высоцкий Владимир СеменовичНе делили мы тебя и не ласкали,А что любили - так это позади, -Я ношу в душе твой светлый образ, Валя,А Леша выколол твой образ на груди.И в тот...Avidreaders

НЕ ВЫШЕЛ ИЗ БОЯВысоцкий В. С. Не вышел из боя. Издание второе. — Воронеж: Центр.-Чернозем. кн. изд-во, 1989. — 559 с. ISBN 5-7458-0033-Х В настоящее издание вошло более трехсот поэтических произведений лауреата Государственной премии СССР Владимира Высоцкого, неоконченный «Роман о девочках», воспоминания, статьи, этюды о жизни и творчестве поэта. https://avidreaders.ru/download/ne-vyshel-iz-boya.html?f=pdf Cкачать бесплатно книгу "Не вышел из боя" - Высоцкий Владимир Семенович в формате pdfnullAvidreaders

О книге "Четыре четверти пути"В сборник вошли стихи В. С. Высоцкого с авторскими комментариями, его размышления о спорте, о жизни, статьи и воспоминания спортсменов, коллег и друзей поэта. https://avidreaders.ru/read-book/chetyre-chetverti-puti.html

О книге "Вспоминая Владимира Высоцкого"Сост. Анатолий Николаевич Сафонов В книге друзья, коллеги, родные и близкие, почитатели творчества делятся своими воспоминаниями о поэте, певце, артисте, лауреате Государственной премии СССР Владимире Высоцком. В сборник также вошли некоторые стихи и песни Владимира Высоцкого https://avidreaders.ru/read-book/vspominaya-vladimira-vysockogo.html

ВАЛЕРИЙ ЗОЛОТУХИН СЕКРЕТ ВЫСОЦКОГО «БОЖЕ! ПОМОГИ МОЕМУ ДРУГУ...» Читать здесь...

Я не могу, чтобы это без меня Время. Оно бывает разным. То заживляет раны, то безжалостно уносит с собою наших близких. Сегодня кажется, что имя Владимира Высоцкого всегда было окружено громкой славой. И трудно представить время, когда его, актера театра и кино, понесли, а то и откровенно травили за гражданские песни, разносившиеся по всей стране. Молодое поколение знает об этом понаслышке. Старшие люди помнят, как партийные функционеры из своих мышиных норок тявкали на Владимира Высоцкого. Они запрещали его концерты, санкционировали очернительные статьи в газетах, твердо заявляли: "Пока я сижу в этом кабинете, Высоцкому в нашем городе не бывать". Было это, было. Но замолчать такую фигуру, как Высоцкий, было невозможно и при жизни, и после смерти. Уже в 1981 году по стране прокатился вал вечеров памяти поэта (да, поэта, о чем тогда заговорили серьезно) от Ленинграда до Владивостока. Запретить их было нельзя. Владимир Высоцкий - символ совести, сострадания, человеколюбия, настоящей мужской злости против подлецов всех мастей. Песни Владимира Высоцкого, будь то лирические, песни о горах и о море, живущие песни и песни-размышления не потеряли своей актуальности с течением времени. Этому есть и другое название - Вечность. Все, что мы делаем сегодня для памяти Владимира Семеновича - нужно ему было при жизни. Но ведь память, это то, что мы, наверное, можем дать таким образом, такому как Высоцкий. И понимать тех, кто рядом с нами. "Помните нас", - пел Высоцкий. А в песне 1977 года он прокричал о себе пронзительные слова, которые точно охарактеризовали зачем и ради чего он жил и пел: И горлом крови, и не уймешь, Залью хоть всю Россию. И крик: На столе его, под нож! Наркоз, анестезию! .................. Клабею, дергаюсь, и вновь Травлю, но иглы вводят И льют искусственную кровь, - Та горлом не выходит. Наверное, не спроста главный режиссер театра на Таганке роль Гамлета дал исполнить Владимиру Высоцкому. В самом актере было что-то от шекспировского героя, но "гамлетизмом" он не страдал, как в свое время заметил Александр Аникст: "Его жизненный опыт совпадал с тем видением мира, который пронизывал знакомые нам песни Высоцкого. Актер играл человека с общественным умонастроением. Он как поэт уже воплотил его в практические, саркастические, героические, насмешливые песни. Гамлет с Таганки - не изощренный интеллект, человек прямой, чей ум разит беспощадно". Время. Движется оно незаметно. 25 января у Владимира Высоцкого день рождения. Пройдет (обязательно пройдет) каких-нибудь пятнадцать лет и 25 января 2038 года Россия будет отмечать столетие со дня рождения "всенародного Володи". Сомнений нет, что отмечать будет. И миллионы лет будет носиться в Солнечной системе астероид, носящий имя русского поэта - "Влад Высоцкий".

Б. Окуджава О Володе Высоцком Марине Владимировне Поляковой О Володе Высоцком я песню придумать решил:вот еще одному не вернуться домой из похода.Говорят, что грешил, что не к сроку свечу затушил...Как умел, так и жил, а безгрешных не знает природа. Ненадолго разлука, всего лишь на миг, а потомотправляться и нам по следам по его, по горячим.Пусть кружит над Москвою охрипший его баритон,ну а мы вместе с ним посмеемся и вместе поплачем. О Володе Высоцком я песню придумать хотел,но дрожала рука и мотив со стихом не сходился...Белый аист московский на белое небо взлетел,черный аист московский на черную землю спустился. 1980 Источник: http://vysotskiy-lit.ru/vysotskiy/stihi-posvyaschennye-vysockomu/stih-29.htm

«Я, конечно, вернусь...»: образ Владимира Высоцкого в живописи В.Высоцкий.«...Соплеменники, окажите честь – зачеркните «был», напишите «есть». (2012). Автор: А.Рыбина-Егорова«Мне есть что спеть, представ перед Всевышним, мне есть чем оправдаться перед ним», - это последние строки, написанные Владимиром Высоцким перед самой смертью. Поэт ушел, оставив глубокий след на этой бренной земле. Многие помнят «магнитофонную эпоху», когда страна смеялась и плакала вместе с героями песен поэта и барда. Высоцкий, еще при жизни познавший всенародную любовь, и сегодня продолжает жить, увековеченный в живописных полотнах художников. Высоцкий на живописных полотнах и в графикеИнтерес к Высоцкому не угаснет еще долгие годы пока живет поколение, помнящее его творчество. К нему, как к личности эпохи, обращаются современные художники разных направлений в искусстве, скульпторы. Волевой характер поэта – первое, что восхищает и привлекает многочисленных творцов, создающих легендарный образ. Владимир Высоцкий. Автор: Ильяс Бичурин. «Ильяс Бичурин возвращает людям Владимира Высоцкого с его безумной страстью жизни, любовью и гневом, болью и страданием, иронией и юмором», — это один из отзывов на сайте пензенского художника Бичурина. В. Высоцкий. Автор: Ильяс Бичурин. Ильяс никогда не был фанатом барда - он просто слушал его, как миллионы других, живущих в Советском Союзе. Но спустя годы художник проникся творчеством Высоцкого, стал изучать биографию, познакомился с друзьями, с актерами знавшими Владимира, и создал серию живописных работ, посвященную поэту. В. Высоцкий. Автор: Ильяс Бичурин. «Он проник в меня, словно болезнь, – говорит Ильяс. – Я считаю его олицетворением мужской чести, чистоты, патриотизма. Он не просто пел, он боролся за эти идеалы…» В.Высоцкий. Автор: Ильяс Бичурин. Владимиру Высоцкому и Марине Влади посвящается. Автор: Ильяс Бичурин.В. Высоцкий (2012). Автор: Анна Горбунова Это полотно самарской художницы Анны Горбуновой принимало участие в общероссийском творческом конкурсе "Лучший портрет В.Высоцкого", и получило главный приз зрительских симпатий. «Портрет интересен необычным композиционным решением: Высоцкий как бы возвышается над городским пространством, а чёрный шлейф грозовых туч олицетворяет те «тёмные силы», которые преследовали поэта на протяжении всей жизни, мешая ему нормально работать и творить»-,так прокомментировал конкурсную работу председатель Союза художников И.Мельников. В.С.Высоцкий.(2012). Автор: В.КорчинскийЭта картина Владимира Корчинского - победитель общероссийского конкурса в номинации «Лучший портрет - образ В. С. Высоцкого 2012г». В.Высоцкий. Я никогда не верил в миражи. Автор: Ильяс Айдаров.Художник Ильяс Айдаров, которого в Казани называют «Моцартом в живописи», жил когда то с поэтом в одном доме на Малой Грузинской,28. Спустя годы он создал целую серию живописных портретов Высоцкого. Владимир Высоцкий. Гамлет. Автор: Ильяс Айдаров. В.Высоцкий. Идет охота на волков. Автор: Ильяс Айдаров. В. Высоцкий. (1986) Автор: Игорь Радоман. Этот портрет поэта написан известным белорусским художником-монументалистом И.В.Радоманом. Мастер портретного жанра всегда писал "в холст"- без предварительных набросков. Поэтому портрет Высоцкого такой "живой" и динамичный. Это полотно хранится на Масловке. Источник: https://kulturologia.ru/blogs/270617/35034/

Александр Маршал. Посвящение Владимиру Высоцкому.

Демидова А.С.: Владимир Высоцкий, каким знаю и люблюИсточник: http://vysotskiy-lit.ru/vysotskiy/bio/demidova-kakim-znayu-i-lyublyu/vstuplenie.htm ВЫСОЦКИЙ... Это имя и при жизни было легендой. После его смерти именем Владимира Высоцкого называют вершины гор, новую планету, морской танкер, театры. Феномен Высоцкого не только в его неслыханной популярности - это следствие огромного нравственного авторитета, репутации, проповеднического дара. Феномен - в свойстве личности, многогранности таланта. В одном социологическом исследовании на вопрос: «В чем секрет популярности Владимира Высоцкого?» - на первое место вышел ответ о правдивости его творчества («пел правду», «показал правдиво жизнь», «не боялся сказать правду в глаза», «правда о нашей жизни без сокрытия недостатков» и т. п.). Дальше шли ответы о мужестве, смелости, силе духа («отстаивание принципов», «гражданственность от души, а не по закону», «бескомпромиссность», «смело затрагивал запретные темы», «выражал то, о чем думали все», и т. п.). Третье место отводится близости к реальной жизни («выражает сущность жизни», «умение найти точную характеристику современной жизни», «жизненная глубина»...). Четвертое место занимает доступность («простое изложение сложных истин» и т. п.). Пятое принадлежит самоотдаче, самосгоранию («вкладывал душу», «выстраданное творчество», «отдавал себя людям», «равнодушно слушать нельзя» и т. п.). На шестом месте стоит близость народу, народность. Далее отмечается искренность, откровенность, открытость, многоплановость, многогранность и т. д. Для одних он Поэт, бард (кстати, Высоцкий не любил этих слов; он говорил: «Я не бард, не поэт - я сам по себе...»), для других - представитель массовой культуры; одни его хотят сделать знаменем протеста «застойного периода 70-х годов», другие стараются пригладить, затушевать неудобные аспекты его жизни и творчества - убрать не нужные для сегодняшнего дня сложности, компромиссы, уступки из его биографии; одни его помнят по театру, другие пишут о киноработах или исследуют его песенное творчество. Я тоже не беру на себя смелость целиком охватить многогранность творчества Высоцкого - мне это не по силам... Мы проработали с Высоцким в Театре на Таганке с 1964 года: со дня основания театра - до Володиной смерти. Много вместе играли, репетировали, ездили на концерты, жили рядом на гастролях. Вот об этом я и хочу рассказать читателям этой книги. Без театра нельзя понять художественной индивидуальности Высоцкого. Но в театре его видело очень ограниченное число людей. При жизни Высоцкого попасть на «Таганку» простому зрителю было почти невозможно; в зале сидела так называемая престижная публика, для которой Высоцкий чаще всего был лишь модой. Театральные критики о Высоцком писали мало: и из-за того, что не сразу обратили на него свое внимание и из-за запрета публикаций о Театре на Таганке. По этим же причинам нет снятых на пленку спектаклей, где играл Высоцкий. Остались его киноработы. Большие и маленькие роли. Успешные и менее успешные. Но экран не передает, к сожалению, той психической энергии, которая исходила от Высоцкого на концертах и спектаклях. Однажды одного известного индийского факира, который на глазах у многотысячной толпы поднимался по веревке в небо, сняли на пленку. Когда проявили материал и посмотрели его на экране, то увидели, что факир сидит в спокойной йоговской позе, рядом с ним лежит моток веревки, а вся многотысячная толпа смотрит в небо. Пленка не зафиксировала гипноза. После смерти Есенина Маяковский писал: «Сережа как литературный факт не существует. Есть поэт - Сергей Есенин. О том просим и говорить». Для нас - актеров Театра на Таганке - Высоцкий был Володей, Володечкой, с которым можно было поболтать о чем угодно, посоветоваться, поссориться на репетиции или на спектакле, а после не разговаривать неделю, позлословить с приятелями о его очередных «выходках». Для всей страны он был мифом, легендой. Теперь же те, кто не знал его при жизни, хотят знать мельчайшие подробности его жизни. Мы же пытаемся разобраться в корнях этой легенды. Существует расхожая истина: «чтобы понять, как человек талантлив, нужно представить его умершим». Теперь тиражирование его имени вызывает обратную реакцию. При жизни он пел: И хоть путь мой и длинен и долог,И хоть я заслужил похвалу,Обо мне не напишут некрологНа последней странице в углу -Но я не жалею... * После его смерти мы с трудом смогли пробить маленькое сообщение в «Вечернюю Москву» и потом в «Советскую культуру». Сейчас о нем пишут статьи и книги... Пусть мои воспоминания послужат разноцветными камешками будущей большой мозаики - жизнеописанию Владимира Высоцкого - для грядущего исследователя, которому по плечу будет такая масштабная работа. Ведь мы сейчас знаем о Пушкине больше, чем, например, его ближайший друг Соболевский (который, к сожалению, не оставил о нем своих воспоминаний, хотя, быть может, знал его лучше других). Современникам Пушкина не были известны и его переписка, и его дневники, и его последние работы, оставшиеся в рукописях, - весь тот огромный материал, который до сих пор всплывает по листочкам. Спустя полтора столетия... Я не хочу проводить никаких параллелей, не хочу сравнивать ничьи судьбы. Как сказала в свое время Марина Цветаева: «Дело поэта: вскрыв - скрыть». А кому раскрывать? Нам, живущим. Времени. Время - самый лучший судья. Оно все ставит на свои места: достойному - воздается, злободневность - забывается. Источник: http://vysotskiy-lit.ru/vysotskiy/bio/demidova-kakim-znayu-i-lyublyu/vstuplenie.htm

Александр Градский - Памяти В.С. Высоцкого.

Для всех поклонников творчества известного поэта в небоскребе «Высоцкий» открыт Екатеринбургский музей Владимира Высоцкого. Мемориальный музей Высоцкого в Екатеринбурге открыт к 75-летию Владимира Семеновича в 2012 году. Располагается выставка на втором и третьем этажах самого северного небоскреба в мире с одноименным названием «Высоцкий». Концепция музея уникальна, вехами показана вся жизнь поэта и актера. В основу экспозиции вошли личные вещи Владимира Высоцкого, полностью восстановлен гостиничный номер, в котором он проживал, будучи на гастролях в Екатеринбурге. В екатеринбургском музее представлен ряд экспонатов, которых нет нигде в мире: это и легендарный Mercedes 350 W 116, принадлежавший Владимиру Высоцкому с 1976 года; и восковая фигура Владимира Высоцкого, созданная скульптором Александром Сильницким по заказу екатеринбургского музея. В январе 2016 года экспозиция музея пополнилась уникальными вещами с аукциона в Париже, который организовала вдова Владимира Высоцкого французская актриса Марина Влади. Специально для музея были выкуплены 37 лотов, среди которых иконы, картины и украшения, которые принадлежали семье Высоцкого- Влади. Самый ценный экспонат - последнее стихотворение В.Высоцкого, которое он написал за полтора месяца до своей смерти и посвятил Марине Влади. Этому документу присвоена категория «Культурная ценность Российской Федерации». Музей создан Андреем Гавриловским, который с детства является поклонником Владимира Семеновича. То, что помимо денег, в организацию музея господин Гавриловский вложил душу, становится очевидным для его посетителей. В создании музея Владимира Высоцкого в Екатеринбурге принял участие Московский музей Высоцкого. Он передал в Екатеринбург более 30 экспонатов. Сын Высоцкого Никита подарил музею личные вещи Владимира Семеновича и познакомил Гавриловского с художником Василием Богачевым, который помог сделать экспозицию музея. Жители Екатеринбурга оказали посильную помощь, они передали ряд вещей, занявшие свое место в экспозициях. Экспозиции музеяОснову экспозиции музея составили подлинные, личные вещи Высоцкого: его письма, семейные фотографии, подстаканник, гастрольный чемодан, гримерный столик, настоящие афиши спектаклей, в которых играл свои роли Высоцкий. Экспонаты музея гармонично смотрятся в воссозданной атмосфере того времени. Свое почетное место в экспозиции заняли:

• самовар и дисковый телефон, которые в 70-е годы находились в квартире Высоцкого на Малой Грузинской;
• театральная гитара — только на ней Высоцкий играл в Театре на Таганке;
• музей восстановил гостиничный номер, в котором Владимир Высоцкий останавливался, когда приезжал на гастроли в Свердловск. Сама гостиница («Большой Урал») находится через дорогу от небоскреба;
• самый интересный экспонат музея — легендарный Мерседес 350 W 116 цвета «металлик».

Мерседес принадлежал Высоцкому с 1976 года. Потом у машины было много хозяев, она не раз попадала в аварии. Много лет не знали о месте нахождения любимого «Мерседеса» Высоцкого, поиски по России успеха не приносили. Обнаружили его в Грузии, в пригороде Тбилиси, в плачевном состоянии. На восстановление автомобиля потребовалось больше года, его собирали буквально по частям. Рядом с машиной стоит восковая фигура самого Владимира Высоцкого — творение уральского скульптора Александра Сильницкого. Музей реконструировал кухню советских времен (70-х годов).Получился собирательный, среднестатистический образ той эпохи — место, где принимали гостей, хранили все подряд, от лука в старых колготках до походных рюкзаков. Роман — газеты на столе, традесканция на подоконнике и жостовские подносы. Из личных вещей Высоцкого — финский холодильник. Немалый интерес вызывает уличный телефон, тот самый, с советских времен — бросаешь в него монетку и ждешь ответа, только в этом телефоне звучит песня Высоцкого «07». В 2016 году экспозиция музея пополнилась. На аукционе, который проходил в Париже, были приобретены уникальные вещи. Музей Высоцкого выкупил 37 лотов, среди них семейные ценности Влади и Высоцкого — украшения, картины и иконы. Аукцион организовала Марина Влади — вдова Владимира. Самый ценный экспонат музея Высоцкого в Екатеринбурге — его последнее стихотворение: «И снизу лёд, и сверху. Маюсь между…». Он написал его своей жене, Марине Влади, за полтора месяца до своей смерти. Этот документ официально причислен к культурным ценностям Российской Федерации. В музее есть стенд, который посвящен фильму «Высоцкий. Спасибо, что живой». Автором сценария фильма и его продюсером выступил сын Высоцкого Никита. На стенде есть афиша к этому фильму, хлопушка со съемочной площадки и экран. На экране постоянно транслируется сам фильм, главную роль в котором сыграл Сергей Безруков. Актер посещал музей Высоцкого в Екатеринбурге и экспозиция ему очень понравилась. Музей Владимира Высоцкого в Екатеринбурге оборудован небольшой сценой и зрительным залом. Здесь проводятся творческие вечера и встречаются поклонники творчества Владимира Семеновича. Холл третьего этажа музея — это что-то вроде «хвалебной аллеи» или стены славы. На стенах холла развешены стенды с воспоминаниями актеров, певцов, поэтов и других творческих людей. К восьмидесятилетию Высоцкого музей организовал выставку. Каждый ее плакат и рисунок связан со знаменитыми строчками его песен. Поскольку в 70-х годах официального признания Высоцкий не получил, то его индивидуальная концертная деятельность не могла сопровождаться вывесками и афишами. Специально для него их рисовал московский художник — график Михаил Златковский, знакомство с которым переросло в теплую дружбу. В результате сотрудничества появилось более пятидесяти графических работ, которые посвящены песням Владимира Высоцкого. Автор этих уникальных советских плакатов прилетит из Москвы специально для того, чтобы открыть выставку и поделиться своей историей знакомства с Владимиром Высоцким, он расскажет интересные подробности создания этих подпольных плакатов. По богатству и насыщенности экспозиции музей Владимира Высоцкого в Екатеринбурге занимает второе место в России. Он уступает только ГКЦМ (Государственный культурный центр — музей В. С. Высоцкого). Опальный Высоцкий всегда знал, что со временем его песни и стихи дойдут до читателя, он так и говорил: «А всё равно меня будут печатать! Хоть после смерти, но будут». Первый в СССР сборник произведений Высоцкого «Нерв» был выпущен в 1981 году издательством «Современник». Составитель этого сборника Роберт Рождественский. Теперь творчество Высоцкого изучается в общеобразовательных школах Чехии, Израиле, США. Произведения Высоцкого переведены на многие иностранные языки. Среди них: английский, болгарский, итальянский, датский, немецкий, польский, сербский, румынский, словацкий, французский, чешский, шведский языки.

Музеи:

• Альпинистско-охотничий музей имени Владимира Высоцкого в Тегенекли
• Галерея Высоцкий на Воздвиженке (Киев)
• Государственный культурный центр-музей В. С. Высоцкого "Дом Высоцкого на Таганке"
• Дом творчества Владимира Высоцкого в Краснодаре
• Екатеринбургский музей В. Высоцкого
• Зимна Марлена: Польский музей Владимира Высоцкого в Кошалине
• Зорина Ольга: Высоцкий в Шымкенте (о музее)
• Копжасарова Лаура: В Шымкенте музей Высоцкого "пропишется" в русском драмтеатре
• Музей Высоцкого в Шымкенте
• Нововеличковский музей Высоцкого
• Польский музей Владимира Высоцкого в Кошалине
• Центр творческого наследия Владимира Высоцкого в Набережных Челнах
• Центр-музей В. В. Высоцкого в Самаре
• Цыбульский Марк: Дом творчества Владимира Высоцкого в Краснодаре
• Цыбульский Марк: Музей Высоцкого в Екатеринбурге
• Цыбульский Марк: Музей Высоцкого в кубанской станице

Клубы:

• Цыбульский Марк: "Планета Высоцкого" в Риге
• Цыбульский Марк: В Саранске помнят Высоцкого (Саранский клуб)
• Цыбульский Марк: Клуб в Симферополе
• Цыбульский Марк: Клуб Высоцкого в Петрозаводске
• Цыбульский Марк: Клуб имени Высоцкого во Владивостоке
• Цыбульский Марк: Минчане не сдаются!
• Цыбульский Марк: Энтузиасты из ВолгоградаИсточник: http://vysotskiy-lit.ru/vysotskiy/museum/index.htm

Музей Высоцкого на Таганке Музей Высоцкого – это уникальное выставочное пространство. Новая экспозиция, открывшаяся 25 января 2019 года, в восемьдесят первый день рождения Владимира Семеновича, погружает посетителей в «эпоху Высоцкого» – время, в которое он жил, воздух, которым он дышал, и атмосфера, в которой и из которой он творил. Государственный культурный центр-музей В. С. Высоцкого "Дом Высоцкого на Таганке" Идея создания музея Владимира Высоцкого возникла сразу же после смерти поэта в 1980 году. В Театр на Таганке, с которым Высоцкого связывало 16 лет жизни, приходили многочисленные письма от почитателей его таланта, туда же поступали и экспонаты для будущего музея. При театре сформировалась инициативная группа, занявшаяся комплектованием фондов будущего музея, проведением различных акций памяти Владимира Высоцкого. 16 января 1989 года вышло Поручение Совета Министров СССР о создании музея, а летом того же года Исполком Моссовета организовал Дирекцию по созданию ГКЦМ В. С. Высоцкого. Каким быть музею Высоцкого, решалось в ходе проектного семинара, организованного Дирекцией по созданию культурного центра-музея, 24 – 31 января 1990 года в Щелыкове Советским фондом культуры и ЦК ВЛКСМ. Тогда же была выработана структура музея, а так же подытожены данные анкетирования населения, проведенного Дирекцией совместно с Институтом социологии АН СССР. На вопрос: «Каким быть музею Высоцкого?» - большинство ответили, что он должен быть многофункциональным (музей, культурный и научный центр), а имя ему выбрали: «Дом Высоцкого на Таганке». Да, в этом доме Высоцкий не жил, не работал, здесь не было его личных вещей, но этот дом, двор, тупик, обрыв – образ той Москвы, которую он заметил и описал, образ его песен, его пути – наперекор всему, через любые тупики, вдоль любых обрывов. Первой акцией Музея была выставка к десятилетию кончины Владимира Высоцкого: «Высоцкий в контексте Русской культуры» (автор концепции А. Гостев, художник – А. Тавризов). Выставка размещалась в зале Фонда Культуры СССР (Музей еще не имел своего помещения), а затем на ВДНХ. Ее посетили более 3000 человек. А в 1992 году был создан Государственный культурный центр-музей В. С. Высоцкого "Дом Высоцкого на Таганке". В 1996 году его директором стал Никита Владимирович Высоцкий, сын поэта. Тогда же музей приступил к полной реконструкции и ремонту здания и освоению всех принадлежащих ему помещений. ГКЦМ сегодня включает в себя постоянную экспозицию, художественную галерею и театрально-концертный зал.. Музей хранит документы, фотографии, аудио и видео записи. Библиотека музея - самое полное собрание изданий произведений В. Высоцкого и материалов о нем. На театральной сцене идут спектакли молодых коллективов Москвы, в галерее "Сэм Брук" проходят выставки современных художников и тематические выставки музея. Двери музея открыты для всех, кому дорого имя поэта, его стихи, песни, роли. Постоянная экспозиция Действующая экспозиция музея открылась в 2000 году к 20-летию со дня смерти Владимира Высоцкого. Она включает три самостоятельных зала, названия которым дали строки из его стихотворений. «Я весь в свету…» Материалы этого зала рассказывают о творческом пути В. С. Высоцкого. Учебе в школе-студии МХАТ, его работах в театре, кино, концертных выступлениях. Многочисленные фотографии и документы раскрывают становление поэта и актера. В зале можно увидеть его знаменитые сценические костюмы из спектаклей Театра на Таганке,зал Я весь в свету занавес буклированный пиджак Высоцкого, материалы со съемочных площадок, здесь же звучит знаменитый монолог Гамлета. Художественное решение зала напоминает о Таганской сцене, с которой у Высоцкого связано шестнадцать лет жизни. Второй зал экспозиции – «Своя колея» рассказывает о жизни Владимира Высоцкого, его семье, друзьях, поэтическом зал Своя колея витринатворчестве. Здесь можно увидеть его детские игрушки, письма, автографы стихотворений, книги с автографами, материалы о поездках и встречах. Отдельный комплекс экспонатов рассказывает о значении его творчества сегодня: посетители могут увидеть первые сборники его стихов, первые пластинки, а также многочисленные издания его произведений, вышедшие в 1980 - 2000-е годы. Здесь можно увидеть и видеоматериалы о жизни и творчестве Владимира Семеновича Высоцкого. 25 июля 2008 года открыт третий зал экспозиции – Кабинет Владимира Высоцкого (из квартиры на Малой Грузинской улице, в которой он прожил с 1975 по 1980 год). Небольшая комната, самодельные книжные полки, шкаф и стол красного дерева, два старинных кресла, кушетка… Здесь посетители смогут узнать о последних годах жизни поэта. Всего на экспозиции представлено более 1000 экспонатов. Галерея "Сэм Брук" Художественная галерея "СЭМ БРУК" открыта в 1998 году. Названа именем одного из любимых песенных героев Владимира Высоцкого. Сегодня галерея предоставляет свои залы молодым художникам разных направлений, скульпторам, фотографам. В ней проводятся тематические выставки Музея. Театрально-концертный зал Театрально-концертный зал музея на 130 мест предоставляет сцену для работ творческой молодежи, интересным сценическим экспериментам. Адрес: г. Москва, ул. Высоцкого, д. 3 Официальный сайт: http: //www.visotsky.ru/ Источник: http://vysotskiy-lit.ru/vysotskiy/museum/dom-vysockogo-na-taganke.htm

Маршрут «Москва в памяти Владимира Высоцкого»Помнишь ли, товарищ, этот дом? Жил поэт Высоцкий в детстве в немБолее сорока лет прошло с тех пор, как умер Высоцкий. Люди, которые родились после его смерти, успели уже поседеть. Но тем не менее — теоретически — поэт мог бы справлять сейчас свой день рождения. 25 января 2023-го ему бы исполнилось 85. Трудно сказать, о чем бы он писал в наше время. Но, кажется, все о том же. Любовь, дружба, родина, человеческая глупость, верность, предательство, смерть… Все эти темы не теряют своей актуальности. Никогда. Потому про них и говорят — вечные темы. Возможно, поэт написал бы и про пандемию тоже. Что-нибудь жизнеутверждающее. И про новое государство, в котором мы живем уже почти тридцать лет. И вообще про нас с вами. Но есть еще один вариант, как отметить день рождения любимого поэта, при этом узнать много нового и сжечь 630 калорий (я проверял). А именно. Скачать бесплатное приложение «Узнай Москву» (хоть на андроид, хоть на айфон), запустить маршрут «Москва в памяти Владимира Высоцкого» и следовать пешочком по карте в ту сторону, куда укажет навигатор. Сразу совет. Одеваться надо тепло. Как на зимнюю рыбалку. И желательно иметь при себе powerbank (портативный аккумулятор для подзарядки смартфона). Потому как на морозе мобильник долго не живет. Дом на 1-й Мещанской в концеНачинается наша экскурсия на улице Щепкина (бывшая 3-я Мещанская) возле научно-исследовательского института имени М. Ф. Владимирского. Именно в этих стенах, в роддоме Старо-Екатерининской больницы, и родился Высоцкий. Неподалеку его отцу дали комнату в коммуналке — на знаменитой 1-й Мещанской улице (дом 126). Хотя знаменитой ее сделал как раз Владимир, написавший в «Балладе о детстве»: «но родился и жил я, и выжил — дом на 1-й Мещанской в конце». Дом этот позже снесли, а улицу переименовали. Теперь она называется проспект Мира. Московский областной научно-исследовательский клинический институт им. М. Ф. Владимирского. Здесь родился Высоцкий.Фото: Павел КЛОКОВНо нам уже пора идти дальше. К станции метро «Цветной бульвар». По дороге весьма символично надеть наушники и врубить каких-нибудь «коней». Привередливых, например. В районе станции метро «Цветной бульвар» собирались хулиганы, в том числе будущий поэт.Фото: Павел КЛОКОВВход в подземку расположен под бывшим домом купца Малюшина, за которым так любили собираться местные мальчишки и меряться силой. Среди них был и юный Володя. Вечерами появлялась неизменная гитара, под которую пацаны пели всякий дворовый фольклор. Блатной, в основном. Будущий поэт, конечно, впитывал все эти куплеты, как губка. И некоторые сюжеты перетащил впоследствии в свои песни (про заразу, которая подбрила себе бровь, например). Дальше — Большой Каретный. Тоже прославившийся благодаря Высоцкому. Стоит спросить, «где мои семнадцать лет», и ответ промяукает даже бездомный кот на Большом Каретном. Здесь в хорошо сохранившемся 15-м доме жил 11-летний Володя вместе с отцом и мачехой (с 1949 по 1955 год). Здание школы, в которую он ходил, теперь занимает Всероссийский государственный университет юстиции. А на самом доме (жилом, кстати) висит каменная табличка — «Здесь жил юный Владимир Высоцкий». «А где тебя сегодня нет? На Большом Каретном». В этом доме маленький Володя шесть лет жил с отцом и мачехой.Фото: Павел КЛОКОВНа доме висит каменная табличка — «Здесь жил юный Владимир Высоцкий».Фото: Павел КЛОКОВЧтобы вам тоже было интересно, не буду раскрывать все карты. А посему предлагаю переместиться в первый московский увеселительный сад, где артист Высоцкий играл в Театре миниатюр. Сад называется «Эрмитаж». Именно здесь в свое время провели первый в столице кинопоказ братьев Люмьер. На садовой сцене пел Шаляпин, дирижировал Рахманинов, играла Сара Бернар… При желании можно прервать экскурсию и заглянуть в кафе или на каток. Количество посетителей по понятным причинам ограничено, но все работает. Сад «Эрмитаж», где Владимир Высоцкий играл в Театре миниатюр.Фото: Павел КЛОКОВПереходим дорогу и оказываемся на Петровке, 38. Этот адрес тоже стал нарицательным. В том числе, благодаря самой известной роли Высоцкого — Глеба Жеглова, возглавлявшего в фильме Говорухина отдел с бандитизмом. Петровка, 38 — ГУ МВД России по городу Москве.Фото: Павел КЛОКОВЕсли копнуть глубже, здание ГУ МВД России по городу Москве занимали князья Щербатовы (17 век). Позже владения были выкуплены и стали зваться «Петровскими казармами». Легендарный МУР (Московский уголовный розыск) разместился здесь после революции. Владимир Высоцкий прочел детективный роман братьев Вайнеров «Эра милосердия» одним из первых, потому как был знаком с авторами. И немедленно заявил: «Если из этого захотят сделать кино, то роль Жеглова будет моей». Так и вышло. Слева от КПП, через который без пропуска на служебную территорию не пройти, можно заметить за забором две знакомые фигуры на лестнице. Это памятник Жеглову и Шарапову, установленный в ноябре 2016 года. Они шагают навстречу друг к другу и тянут руки для приветствия. Жаль, что случайный прохожий не может подойти поближе, как к памятнику героям фильма «Офицеры», например. В 2016 году на лестнице главного здания Петровки, 38 установили памятник Глебу Жеглову и Володе Шарапову.Фото: Павел КЛОКОВСтанция «Таганская», доля музыкантскаяОсталось меньше половины. Дальше навигатор приведет вас к театру, в котором у Владимира Высоцкого началась актерская карьера. Это Московский драматический театр им. А. С. Пушкина. И с порога чуть не вылетел. Получив дипломы в школе-студии МХАТ, молодые актеры решили отметить выпуск. Да так вдохновились, что устроили дебош в ресторане. Протоколы из милиции разослали по театрам. В том числе, и на Высоцкого. Но, к счастью, все обошлось. И уже скоро на сцене драмтеатра им. Пушкина появился 22-летний дебютант, сыгравший в спектакле «Аленький цветочек» Лешего. Бывший камерный театр (18-19 век), а ныне Московский драматический театр им. А. С. Пушкина.Фото: Павел КЛОКОВВ мобильном приложении можно почитать об истории самого здания. А мы уже спускаемся на ближайшую станцию метро «Тверская», переходим на сиреневую «Пушкинскую» и едем три остановки до «Таганской». Пешком идти далековато, тем более зимой. И вот… Как сказал Андрей Миронов в фильме про итальянцев, перед вами знаменитый Театр на Таганке, основанный режиссером Юрием Петровичем Любимовым в 1964 году. Хотя вернее говорить — не «основанный», а «преобразованный» из Московского театра драмы и комедии. Знаменитый Театр на Таганке, в котором Высоцкий играл Хлопушу, Гамлета, безработного летчика Янг Суна и других.Фото: Павел КЛОКОВВладимир Высоцкий и Театр на Таганке практически синонимы. Как Лев Яшин и московское «Динамо». Юрий Гагарин и космос. Сергей Есенин и Константиново. Хотя отношения артиста с руководством театра были непростые. Высоцкий часто намеревался порвать с Таганкой. Психовал. Размахивал шашкой. Но в итоге так и остался верным ему до конца жизни. Граффити в Нижнем Таганском тупике, а ныне на улице Высоцкого.Фото: Павел КЛОКОВОткройте ютуб, наберите в поисковой строке «монолог Хлопуши Высоцкий» (если не слышали, конечно), и сразу поймете, что это был за театр. Мало того, что авангардный, рвущий шаблоны. Так еще и с игрой актеров космической. Среди других звездных имен можно сразу вспомнить Валерия Золотухина, Вениамина Смехова, Аллу Демидову, Леонида Филатова и других.

Я конечно вернусь... В.Высоцкий...

Памятник (Владимир Высоцкий) Я при жизни был рослым и стройным,Не боялся ни слова, ни пулиИ в привычные рамки не лез.Но с тех пор, как считаюсь покойным, -Охромили меня и согнули,К пьедесталу прибив ахиллес. Не стряхнуть мне гранитного мясаИ не вытащить из постаментаАхиллесову эту пяту.И железные ребра каркасаМертво схвачены слоем цемента -Только судороги по хребту. Я хвалился косою саженью:Нате, смерьте!Я не знал, что подвергнусь суженьюПосле смерти.Но в привычные рамки я всажен -На спор вбили,А косую неровную саженьРаспрямили. И с меня, когда взял я да умер,Живо маску посмертную снялиРасторопные члены семьи.И не знаю, кто их надоумил -Только с гипса вчистую стесалиАзиатские скулы мои. Мне такое не мнилось, не снилось,И считал я, что мне не грозилоОказаться всех мертвых мертвей -Но поверхность на слепке лоснилась,И могильною скукой сквозилоИз беззубой улыбки моей. Я при жизни не клал тем, кто хищный,В пасти палец.Подходившие с меркой обычной -Отступались, -Но по снятии маски посмертной -Тут же, в ванной, -Гробовщик подошел ко мне с меркойДеревянной. А потом, по прошествии года,Как венец моего исправленьяКрепко сбитый литой монументПри огромном скопленье народаОткрывали под бодрое пенье,Под мое, - с намагниченных лент. Тишина надо мной раскололась -Из динамиков хлынули звуки,С крыш ударил направленный свет,Мой отчаяньем сорванный голосСовременные средства наукиПревратили в приятный фальцет. Я немел, в покрывало упрятан, -Все там будемЯ орал в то же время кастратомВ уши людям.Саван сдернули - как я обужен! -Нате, смерьте! -Неужели такой я вам нуженПосле смерти?!Командора шаги злы и гулкиЯ решил: как во времени оном,Не пройтись ли по плитам, звеня? -И шарахнулись толпы в проулки,Когда вырвал я ногу со стономИ осыпались камни с меня. Накренился я - гол, безобразен, -Но и падая вылез из кожи,Дотянулся железной клюкой,И когда уже грохнулся наземь,Из разодранных рупоров все жеПрохрипел я:"Похоже - живой!" И паденье меня и согнуло,И сломало -Но торчат мои острые скулыИз металла.Не сумел я, как было угодно -Шито-крыто:Я, напротив, ушел всенародно -Из гранита! Источник: http://vysotskiy-lit.ru/vysotskiy/vospominaniya/safonov-sbornik/pamyatnik-vysockij.htm

"Мне судьба - до последней черты" - Владимир Высоцкий

Высоцкий в бронзе и граните Во многих странах и городах России, где Высоцкий бывал со своими концертами, образ барда увековечен в памятниках, к которым "никогда не зарастет народная тропа". Фрагмент мемориальной композиции. г.Самара (2008). Скульптор: М.Шемякин. В.Высоцкий. Мемориальная композиция. г.Самара (2008). Скульптор: М.Шемякин. Художник-иллюстратор, скульптор, друг Высоцкого - Михаил Шемякин создал монументальную композицию, посвященную годовщине со дня рождения поэта. В свое время Михаил Шемякин проиллюстрировал 42 песни друга. Памятник установлен в Самаре. Владимир Высоцкий. г.Москва (1995). Скульптор: Г.Распопов. Эту бронзовую скульптуру установили у Петровских ворот на Страстном бульваре г.Москвы к 15 годовщине со дня смерти Высоцкого. Владимир Высоцкий. Владивосток. Скульптор: П.Чегодаев. А этот всенародно почитаемый памятник, установлен во Владивостоке рядом с Приморским драматическим театром им. Горького. Владимир Высоцкий. г.Новосибирск (2005). Скульптор: Александр Тартынов. 6-метровый памятник Владимиру Высоцкому установлен в Новосибирске в 2005 году в день 25-летия со дня смерти поэта. Надпись на постаменте гласит:"Поэты ходят пятками по лезвию ножа, и ранят в кровь свои босые души",- воистину великие слова поэта. Владимир Высоцкий. г.Одесса (2012). Скульптор А.Князик 4-метровая скульптурная композиция из бронзы, посвященная Владимиру Высоцкому, установлена в Одессе возле Одесской киностудии. В.Высоцкий. Черногория. Подгорица (2004). Скульптор: А.Тартынов. В столице Черногории Подгорице Высоцкий увековечен русским скульптором Александром Тартыновым. Высота скульптуры с постаментом 5 метров. Владимир Высоцкий и Марина Влади. г.Екатеринбург. Скульптор: А.Сильницкий. Эта романтическая композиция, посвященная Высоцкому и Марине Влади,создана скульптором Александром Сильницким. Установлена возле гостиницы «Большой Урал» в Екатеринбурге. В.Высоцкий. г.Дубна. Московская область. (2008). Скульптор: О.Яновский В Дубне, в городе физиков атомщиков увековечили память о Высоцком, назвав в его честь аллею, на которой и установили памятник, возведенный на средства поклонников поэта. Мемориальный комплекс «Вертикаль». г.Харьков (2013). Скульптор: А.Демченко На открытии 5-метрового монумента "Вертикаль" со скалодромом в виде арки главный архитектор г.Харькова С.Чечельницкий заявил: «Из всех памятников Высоцкому, которые я видел, этот - лучший. Совместив памятник и скалодром, нам удалось сделать это место живым. Теперь здесь смогут собираться и спортсмены, и барды, и просто харьковчане». Владимир Высоцкий. г.Сочи (2011). Скульптор: Петр Хрисанов. Популярность Владимира Высоцкого, как поэта-барда, актера, как гражданина не имеет границ. Он-«обречённый на вечность поэт». И всё же главная память о великом поэте - это стихи и песни. «И снизу лед, и сверху - маюсь между...» - последнее его стихотворное посвящение Марине Влади. Оно до сих пор вызывает разноречивые мнения среди читателей. Источник: https://kulturologia.ru/blogs/270617/35034/

Притча о Правде и Лжи - Владимир Высоцкий

Владимир Высоцкий. Документальный фильм "Я не люблю" (Авторская версия) Пётр Солдатенков

«Спасибо друг, что посетил последний мой приют...»Перед первым посещением могилы Высоцкого на Ваганьковском кладбище Юрий Федоров написал стихотворение. Эти строчки родились в ночь 29-30 августа 1980 года, и начинались словами «Спасибо друг, что посетил последний мой приют...» Тогда авторы стихов, посвящённых Высоцкому, как правило, не подписывали их своей подлинной фамилией, т.к. могли вычислить и наказать, поэтому «Последний приют» зажил собственной жизнью. Одна из легенд гласила, что стихотворение принадлежит самому Владимиру Семёновичу, написанное им за 3 дня до смерти. Скорее всего, причина этому - повествование, которое ведется от его имени. Во множестве печатных изданий прошлого и на современных интернет-сайтах стихотворение идет под авторством Владимира Высоцкого, что является ошибкой. Это стихотворение безусловно заслуживает внимание, как память об одном из самых любимых поэтов и музыкантов XX века.Юрий Федоров «Последний приют» Спасибо друг, что посетил Последний мой приют. Постой один среди могил, Почувствуй бег минут. Ты помнишь, как я петь любил, Так распирало грудь, Теперь ни голоса, ни сил, Чтоб губы разомкнуть. И воскресают, словно сон, Былые времена, И в хриплый мой магнитофон Влюбляется страна. Я пел, и грезил, и творил — Я многое успел, Какую женщину любил! Каких друзей имел! Прощай, Таганка и кино! Прощай, зеленый мир! В могиле страшно и темно, Вода течет из дыр. Спасибо, друг, что посетил Приют печальный мой. Мы здесь все узники могил, А ты — один живой. За все, чем дышишь и живешь, Зубами, брат, держись, Когда умрешь, тогда поймешь, Какая штука — жизнь… Прощай! Себя я пережил В кассете «Маяка». И песни, что для вас сложил, Переживут века!https://isralove.org/load/5-1-0-1724?utm_source=copy

ВЛАДИМИР ВЫСОЦКИЙ "О ФАТАЛЬНЫХ ДАТАХ И ЦИФРАХ.МОИМ ДРУЗЬЯМ-ПОЭТАМ"Кто кончил жизнь трагически, тот истинный поэт,А если в точный срок, так в полной мере :На цифре 26 один шагнул под пистолет,Другой же в петлю слазил в "Англетере".А 33 Христу... Он был поэт, он говорил:"Да не убий !" Убьёшь - везде найду, мол.Но гвозди ему в руки, чтоб чего не сотворил,Чтоб не писал и чтобы меньше думал.С меня при цифре 37 в момент слетает хмель,Вот и сейчас, как холодом подуло :Под эту цифру Пушкин подгадал себе дуэль,И Маяковский лег виском на дуло.Задержимся на цифре 37 ! Коварен Бог,Ребром вопрос поставил : или - или !!!На этом рубеже легли и Байрон, и Рембо,А нынешние как-то проскочили.Дуэль не состоялась или перенесена,А в 33 распяли, но не сильно.А в 37 не кровь, да что там кровь ! И сединаИспачкала виски не так обильно."Слабо стреляться ? В пятки, мол, давно ушла душа !"Терпенье, психопаты и кликуши !Поэты ходят пятками по лезвию ножаИ режут в кровь свои босые души !На слово "длинношеее" в конце пришлось три "е"...Укоротить поэта ! - вывод ясен, -И нож в него ! Но счастлив он висеть на острие,Зарезанный за то, что был опасен !Жалею вас, приверженцы фатальных дат и цифр,Томитесь, как наложницы в гареме !Срок жизни увеличился и, может быть, концыПоэтов отодвинулись на время !1971г.

В. ВЫСОЦКИЙ - Кони привередливыеТалант – это не только дар, это ещё и наказание. Он горит в человеке и требует пищи снова и снова. Высоцкий искал новых впечатлений и ощущений. Эти поиски загоняли его в алкогольный тупик, а после и в более страшный. Во время таких поисков он внезапно мог улететь, например, в Магадан. И необязательны были билеты. Если их не было, он шёл прямо к лётчикам и говорил: «Я – Высоцкий», и всё – он уже в кабине пилотов. А потом рождались строки: «И я видел Ногайскую бухту, да тракты, улетел я туда не с бухты-барахты!». Часто он срывался, не выходил на работу в театр, но Любимов всё прощал ему. Другие актёры роптали, злились, завидовали… И однажды на очередное «Почему Высоцкому можно, а нам нет?» получили короткий, но ёмкий ответ режиссёра: «Потому что вы не он». Он умер 25 июля 1980 года. Сорок два года прожил Владимир Высоцкий. Кажется, совсем мало. Однако, читая воспоминания людей о встрече с ним, читая о событиях, произошедших в его жизни, слушая его песни и поэзию невольно возникает впечатление, что все эти 42 года по свету носило четырёх разных Высоцких: одного – поэта и певца; другого — актёра театра и кино; третьего — вечно влюблённого героя; четвёртого – верного друга, спешащего всегда прийти на помощь. Он не просто жил, он гнал во весь опор своих «коней привередливых», всё ближе и ближе к краю. Он жил и творил в атмосфере постоянной травли от властей. Ему не давали ролей в кино, его не печатали, не пропускали в фильмах его песни, его не признавали поэтом и композитором. Можно представить насколько тяжела для творческой личности невозможность самореализации. Он мог бы сделать гораздо больше и его страшно мучило осознание этого. «И, улыбаясь, мне ломали крылья, Мой хрип порой похожим был на вой… И я немел от боли и бессилья, И лишь шептал: «Спасибо, что живой! Но лопнула во мне терпенья жила, И я со смертью перешёл на – ты. Она давно возле меня кружила, Побаивалась только хрипоты…»

"Жил я славно в первой трети"

Оплавляются свечи - Владимир Высоцкий

Как всё прошло? У вас есть что сказать? Мы были бы счастливы это услышать! Вы можете оставить свой отзыв