Interactive image

Нелидовская центральная библиотека

"Искусство в окопе"

Виртуальная выставка

Артисты театра, кино, эстрады в годы Великой Отечественной войны

Нелидово 2020

«Когда говорят пушки, музы молчат» - гласит старинное изречение. Но в суровые годы Великой Отечественной войны всё было совсем не так: музы говорили в полный голос, они поддерживали, вдохновляли, придавали сил, помогая приблизить заветный день Победы. «Великие подвиги советского народа и его могучих сынов, вставших на защиту земли Советской, горечь первых поражений, радость справедливых побед и, наконец, полный разгром чёрных армий зла - всё это потрясало и заставляло художника по-новому смотреть на своё искусство. Хотелось, чтобы оно не молчало, а стреляло залпом и в одиночку вместе с «катюшами» на фронте», - вспоминал артист Михаил Жаров. Искусство с подмостков спустилось в окопы к солдатам, бок о бок сражаясь вместе с ними. Предлагаем читателям прикоснуться к воспоминаниям артистов, дающим понять, насколько важной и нужной была их работа в то непростое время.

«Когда говорят пушки, музы молчат» - гласит старинное изречение. Но в суровые годы Великой Отечественной войны всё было совсем не так: музы говорили в полный голос, они поддерживали, вдохновляли, придавали сил, помогая приблизить заветный день Победы. «Великие подвиги советского народа и его могучих сынов, вставших на защиту земли Советской, горечь первых поражений, радость справедливых побед и, наконец, полный разгром чёрных армий зла - всё это потрясало и заставляло художника по-новому смотреть на своё искусство. Хотелось, чтобы оно не молчало, а стреляло залпом и в одиночку вместе с «катюшами» на фронте», - вспоминал артист Михаил Жаров. Искусство с подмостков спустилось в окопы к солдатам, бок о бок сражаясь вместе с ними. Предлагаем вниманию читателей яркие отрывки из книг, дающие представление о том, насколько важной и нужной была работа артистов в то непростое время.

«Май 1945 года», Григорий Минский

«Моцарт», Константин Мирошник и Наталья Кургузова-Мирошник

Быстрицкая Э.А. Встречи под звездой надежды. - Москва: Вагриус, 2005. - 252 с.

«...Война всё дальше уходила в прошлое, и вместе с нею - героика и романтика тех лет. С удивлением я обнаружила, что многие хотели бы забыть войну, хотя всё напоминало о ней. Вчерашние солдаты и офицеры всё ещё носили военную форму, но без погон - другой одежды у них просто не было, жили все скудно. На улицах встречалось много инвалидов, людей, искалеченных войной. И на них смотрели уже с привычной жалостью. Много позже я поняла, что люди стремились забыть не войну, а кровь, горе, невозвратимые потери. Студенты ходили разбирать руины Крещатика, и я вместе со всеми участвовала в этих субботниках-воскресниках. Почему-то думалось, что заново отстроенный Крещатик подведёт черту под военными годами».

Вульф В.Я. А.И. Степанова - актриса Художественного театра. - Москва: Искусство, 1985. - 350 с., ил.

«...Зимой здесь стало холодно, за окнами бушевала вьюга; все жили фронтовыми сводками. Спасало, как всегда, только одно - работа. Работать Степанова умела привычно и просто. В Доме учителя устроила литературный вечер, читала Пушкина. Когда была свободна, забегала к Фединым. Писательские семьи жили трудно. В январе 1942 года мороз достигал 30 градусов. Но Степанова работала. Событием в городке стал организованный ею сборный концерт летом 1942 года на открытой эстраде городского сада. Сама она играла сцену у фонтана из «Бориса Годунова» Пушкина. Она - Марина Мнишек, Самозванец - артист Завьялов из местного театра. Но Ангелину Иосифовну это не смущало. Согласно старой поговорке «короля играют придворные», она играла не только за красавицу Марину Мнишек, но и за Дмитрия, и делала это с редчайшим профессионализмом. Долго ещё в Чистополе вспоминали Марину Мнишек - Степанову».

Гоголева Е. На сцене и в жизни. - Москва: Искусство, 1985. - 253 с., 31 ил.

«...Война и впечатления от фронтовой поездки многое заставили меня пересмотреть и в себе самой и в моих товарищах. Как мне хотелось тогда сыграть положительную советскую героиню, как глубоко чувствовала я современность! Но если мне и выпадали роли в советском репертуаре, всё это были шпионки или «роковые» женщины. Я опять сидела без работы, играла старые роли, непрерывно думая о них и находя всё новые и новые чёрточки. Иногда, может быть, ошибаясь, а иногда достигая успеха. Стала пересматривать «Стакан воды», глубже понимать Надежду в «Варварах». Думалось, что иду правильным путём. Моё несчастье заключалось в том, что генеральные репетиции и первые спектакли я всегда играла плохо, с нажимом, не веря в себя. Роль получалась уже на десятом-двенадцатом спектакле. Помогал зрительный зал. Чувствовала его тепло, проходила скованность от недоброжелательства, как мне казалось, первых зрителей, своих же «товарищей», а их было не так уж мало».

Жаров М.И. Мои встречи с временем и людьми. - Москва: АСТ-ПРЕСС КНИГА, 2006. - 384 с., 48 л ил.

«...Началась эра войны. Искусство не спрятали в землю, не упаковали в солому и не обложили мешками с песком, как это сделали с бронзой П. Клодта или медью Э. Фальконе, - нет! Люди, творящие искусство театра и кино, были отправлены в тыл страны. В Алма-Ате можно было встретить многих: К. Паустовского и Г. Уланову, В. Марецкую и В. Шкловского, Ю. Завадского и С. Магарилл, Н. Мордвинова и Ф. Эрмлера, С. Бирман и Н. Черкасова - почти всех актёров, режиссёров кино и хроники. Могучий Эйзен (так звали С.М. Эйзенштейна студийцы) продолжал воспитывать своих птенцов из ВГИКа с такой требовательностью, как будто они и не выезжали с уютной московской площади. И только по боевым мыслям и творческому взлёту (впереди маячил «Иван Грозный») мы, его друзья, понимали, что Сергей Михайлович неспокоен за судьбу Родины».

История советского драматического театра: в шести томах. Том 5. - Москва: Издательство «Наука», 1969. - 735 с., ил.

«...Вот что рассказывает режиссёр Б. Норд об условиях, в которых готовился спектакль «Партизаны в степях Украины»: «12 октября мы прочли пьесу, а 14-го получили приказ выехать из Харькова... В Харькове уже шла страшная бомбёжка, 14 октября начался наш путь через Донбасс, через Артемовск и Ворошиловград на Дон к Шолохову, в станицу Вешенскую. Оказалось, что театр казачьей молодёжи занят беженцами. Ночью мы развезли беженцев по домам. Ночью же мыли в театре полы, а 3-го утром начались последние репетиции «Партизан». До этого мы репетировали повсюду - в хате, у стога сена в поле, на улице, под деревом, в машине. На 7 ноября назначается премьера «Партизан». Все репетиции шли в разгар нашего отступления, происходившего в очень трудных условиях. Нужно сказать, что на этом этапе войны, когда мы отступали, необходима была огромная моральная стойкость, чтобы, несмотря на отступление, которое всех страшно подавляло, сохранить глубочайшую веру в то, что всё это возвратится в ближайшее время».

Лебедев Е.А. Испытание памятью. - Ленинград: Искусство, 1989. - 295 с., 16 л. ил.

«...Первыми на фронт провожали рабочих сцены, одного администратора и двух артистов. Говорили им напутственные речи, и в речах были слова, похоже на те, которыми провожают в последний путь. Мёртвым не слышно, что о них говорят, а тут живые впервые узнали о себе, что они «наша гордость, наши лучшие товарищи по работе... самые дорогие и любимые... ступайте и не уроните честь... выполните свой почётный долг... ваши места в театре останутся за вами... мы ещё встретимся здесь, на этой сцене, где вы сейчас стоите... мы вас и поставили сюда, чтобы при возвращении мы приветствовали вас на тех же самых местах, где вы стоите. Счастливого вам пути!» Директор театра Константин Николаевич Вайсерман всегда говорил без бумажки. Бумажки появились после войны. Мы проводили их хорошо. Никто из них не вернулся...»

Луспекаев П.Б. Госпожа удача. - Москва: Зебра Е; 2012. - 384 с.: ил.

«...Ему исполнилось четырнадцать, когда началась война. Школьную парту пришлось сменить на класс ремесленного училища. Летом 1942 года вместе с училищем эвакуировался в город Фрунзе. <...> Как только был освобождён Луганск, вернулся в родной город. А в 1943 году ушёл добровольцем в партизанский отряд, стал разведчиком в оперативной группе штаба партизанского движения Украины. В одном из рейдов на Павлодарском направлении его тяжело ранило в руку разрывной пулей, отправили в саратовский военный госпиталь. Врачи требовали немедленной ампутации руки. Отмены медицинского вердикта шестнадцатилетний Павел добился уже на операционном столе. Так первый раз поверил в милость судьбы. Шрам на руке остался на всю жизнь. А вера в госпожу удачу не покидала до конца дней».

Любомудров М.Н. Н. Симонов. Ю. Завадский - Москва: Мол. гвардия, 1988. - 398[2] с., ил.

«...Утром 22 июня Симонов узнал о гитлеровском вторжении. Вечером ему предстояло играть: афиша извещала о «Дворянском гнезде». <...> Зал был полон, но стояла в нём чуткая, напряжённая тишина. После первых сцен Симонов вдруг по-новому ощутил эту пронизанную жадным зрительским вниманием тишину. Нет же - не может утратить интерес произведение, которое воспевает красоту и нравственную силу русской души! Сегодня, в час испытаний, оно, может быть, ещё нужнее». «...В суровые военные годы у зрителей была особенно велика тяга к комедийному, смешному. И Завадский, словно вспомнив молодость, поставил... «Забавный случай» Гольдони. Ведь имела же в своё время ни с чем не сравнимый успех появившаяся на удивление голодной, холодной Москве 1922 года «Принцесса Турандот»! Режиссёр и репетиции начал так, как в памятные «турандотовские» времена начинал Вахтангов. Он предложил актёрам придумать костюмы, надеть маски и начать сразу «играть»: сочинять этюды, сцены, образы в духе итальянской комедии масок. Завадский стремился к тому, чтобы участники погрузились в нафантазированный мир и в своей игре как бы разгадывали закономерности этого мира».

Моров А.Г. Три века русской сцены. Кн.2. Советский театр. Кн. для учащихся ст. классов. - Москва: Просвещение, 1984. - 335 с., ил.

«...Глубочайшая связь деятелей сцены с оказавшейся в опасности родной страной, со своим народом обрела очень динамичные формы, рождённые военной обстановкой. На фронт, в действующую армию двинулись выделенные театрами специальные бригады для обслуживания наших бойцов. Были созданы фронтовые филиалы многих крупнейших художественных коллективов страны и даже целые фронтовые театры. Кажется, не существовало такого способа передвижения, при помощи которого актёры не добирались бы до своего назначения. Автобусы, сани-розвальни, грузовики, автотранспортёры, многоместные и одноместные самолёты, пароходы и торпедные катера - всё использовалось. Их обстреливали из пулемёта на бреющем полёте фашистские самолёты. Их заставала бомбёжка на перроне вокзала, а то и на месте выступления. Они видели, как пламя охватывало клуб, в котором их труппа только что играла. Всякое бывало».

Раззаков Ф. Другой Аркадий Райкин. Темная сторона биографии знаменитого сатирика. - Москва: Эксмо, 2011. - 416 с: ил.

«...Да, мы не ходили в атаку и в разведку, не стреляли из винтовок и орудий, не пускали под откос поезда, не ремонтировали танки в студёных цехах. И тем не менее работа, которую мы делали, была важна. Мы проехали десятки тысяч километров, выступали на кораблях и батареях, на заводах и полевых станах, в землянках и госпиталях. Не раз попадали под бомбёжки и артобстрелы, а однажды ночью даже залетели на самолёте в тыл к противнику (это было в 1944 году в Латвии; самолёт сбился с курса, и нас обстреляли из зенитных орудий). Бывало, продрогшие и промокшие в непогоду, попав, наконец, на место, мы сразу же начинали выступление. Ведь нас ждали бойцы, получившие для отдыха такое короткое и драгоценное время. Как они ждали нас! Как встречали!..»

Райкина М. Галина Волчек. Сама по себе. - Москва: Астрель: Олимп, 2008. - 411, [5] с.

«...С самого начала войны Галя вместе с любимой нянечкой Таней отправились в Свердловск к бабке по материнской линии. Что это за личность, она не представляла, но уезжала в кислом настроении - никакого кино ей в Свердловске не светило. Большинство из киношников переехали в Алма-Ату, а верная подруга Наташа Ромм отправлялась с родителями в Ташкент и дразнила Галю перспективами: - Мы кино снимать будем. Про фашистов. А ты, а ты... Галя от обиды только прикусывала губы. Зато именно на Урале она впервые столкнулась с незнакомым доселе миром фанатов. Ее бабушка Роза пыталась привить столичной внучке любовь к жанру, где изобилие женских ножек, легкомысленных куплетов и обходительных манер делало суровую действительность военного времени приятней, чем она есть».

Лидия Русланова: Статьи и воспоминания о ней. - Москва: «Искусство», 1981. - 238 с., 16 л. ил.

«...Кадры киносъёмки с Руслановой попадались мне трижды. И множество фотографий. Это понятно. Русская певица - она несла в себе голос родной земли. А ее голос у всех был на слуху, и ее всегда встречали с восторгом. Фотографии и кадры эти являются документальным подтверждением того, что она действительно в течение всей войны постоянно выезжала на фронт. От начала и до конца войны она выступала на передовых позициях всех фронтов. Певица-солдат. Именно такое впечатление складывается при просмотре всех этих кино- и фотокадров, всегда показывающих ее во время выступления на сцене».

Смоктуновский И. Быть! Цикл «О времени и о себе» - Москва: «Алгоритм», 1998. - 336 с.

«...Надсадный ор из лощины. Бегущая тёмная полоса с лихорадочной перекличкой вспышек автоматных очередей. Тряска приклада... Рядом, справа, до боли в ухо глушит автомат соседа. Ничего не слышу... надо бы отползти... Пытаюсь спустить ухо шапки. Где-то за спиной бешеный хоровод взрывов и истерический визг осколков над головой... Стоявший за углом амбара чей-то тёмный силуэт выронил автомат и медленно сползал вниз. - Ах, мерзавцы, что творят, что делают? Комки земли, камней сыпались не переставая, осатанелый, сплошной вопль летел внизу нарастая, и пляска светляков автоматного огня, устремившихся на нас, была близкой. Вой пропадал в остервенелом хохоте наших автоматов и опять истошно врывался в сырую темь ночи, когда руку сводило острой болью судороги и немалых усилий стоило распрямить искорёженные ею пальцы».

Хайченко Г.А. Страницы истории советского театра. - Москва: Искусство, 1983. - 272 с., ил.

«...Писатель Борис Полевой очень интересно рассказывает о своих встречах с фронтовым коллективом вахтанговцев. В первый раз он увидел его ранней весной 1942 года на Калининском фронте, где наши части отбивали яростные атаки фашистов. «Мы вошли в замаскированные плащ-палатками ворота сарая, - вспоминает Б. Полевой. - Он был битком набит солдатами и офицерами. Они сидели, поджав ноги, прямо на полу так тесно, что нельзя было меж ними пройти. Они стояли вдоль стен, сидели, как воробьи, на потолочных переводах. В конце здания на нескольких, поставленных на ящики из-под мин воротах была устроена сцена, и на ней шёл спектакль... задорный, яркий, увлекательный, в хорошем мастерском исполнении, которое невольно заставляло забывать и резкий рокот пулемётов, доносившийся с передовой, и едкий махорочный дым, повисший в сарае, и шелест холодного дождя, и кислый запах намокших шинелей, и переносило в Москву, в зрительный зал хорошего театра. Смотрели спектакль бойцы батальона, который утром должен был пойти в атаку. И нужно было видеть их весёлые, увлечённые зрелищем лица, слышать их дружный смех, и аплодисменты, и невольные реплики, и дружный одобрительный гул, заполнявший перерывы».

Шульженко К.И. «Когда вы спросите меня...» - Москва, Мол. гвардия, 1985. - 222 с., ил.

«Пела я в военной форме. В военной форме, с противогазами на боку, играли и музыканты. И вот после одного из первых же концертов к нам от имени воинов обратился представитель командования части: - Мы понимаем, конечно, товарищи, что вы фронтовой ансамбль и вашим музыкантам не до фраков и бабочек-галстуков. Но нельзя ли сделать так, чтобы Клавдия Ивановна выступала в своем женском платье, как ее привыкли видеть до войны?! Для нас это было бы очень ценным. Просим вас об этом! Я, разумеется, выполнила просьбу моих новых слушателей, ибо уже после первых концертов на фронте поняла многое. Желание видеть меня в привычном, довоенном платье было в том же ряду, что и желание слушать мирные, довоенные песни, которые принимались в боевой обстановке с особым удовольствием. Кто-то очень хорошо сказал, что во время войны старые песни служили для солдата мостиком, не только связывающим его с прошлым, но и перекинутым в будущее».

Ягункова Л. Вера Марецкая. - Москва: Изд-во Алгоритм, Изд-во Эксмо, 2006. - 512 с., ил.

«...Вопрос о том, нужно ли в такое время искусство, ещё тревожил умы. Ответом на него были переполненный зал, сотни, тысячи благодарственных писем. Некоторые приходили и с фронта - они были особенно дороги, эти треугольники. «Здравствуйте, дорогая Вера Петровна! Не удивляйтесь, получив моё письмо. Перед уходом на фронт из госпиталя случайно попал на спектакль «Трактирщица». Боже ты мой! Какой мне мир открылся! А я мог умереть и ничего такого не узнать. И сколько ещё на свете, чего я не знаю. Нет, надо выстоять и вернуться! Надо жить! Победим фашистов и будем жадно смотреть вокруг, читать, учиться, радоваться и умнеть...» Такое письмо можно хранить всю жизнь. И оно сохранилось у Катерины Виноградской: та выпросила его у Верочки».

На фронт приехали артисты

На фронт приехали артисты. Мгновенно разнеслась молва. Своё оружье грубо тиская, Сбиралась на концерт толпа. Поляна полнилась бойцами. Сидели на траве, на пнях Седые воины с усами, Совсем безусый молодняк. Уставшие от шума боя, Оглохшие от взрывов бомб, С улыбкой слушали живое Родное слово про любовь. Им пели песни о Катюше, Про синий скромненький платок. Сам политрук пришёл послушать, Да задержался на часок.

Татьяна Перегримова

Звучала музыка живая, Горели у бойцов глаза. А звуки будто приглашали Туда, где кончилась война. И нет беды, родные рядом. Нигде не льётся чья-то кровь. Никто не гибнет под снарядом, Есть только мир, весна, любовь. На фронт приехали артисты. Бойцы встречали их душой. Артистам хлопали неистово, А завтра снова трудный бой.

ПодготовилаШтубова А.В.,библиотекарь отдела абонемента Нелидовской центральной библиотеки

Нелидово2020