На мурманской волне-2

Виктор Тимофеев - курсант Мурманского мореходного училища. 1959 год Фото из семейного архива В.П. Тимофеевой НАЧАЛО В каюту я входил и падал Короткой койки поперек. И мокрый ватник теплым паром Дышал в ребристый потолок. И мертвым сном - ключом студеным Несло меня в далекий путь, И пальцы, с вечера сведенные, Никак не мог я разогнуть. Но зычным голосом тралмейстер Будил матросов: - Всем на трал! И я, оглохший, онемевший, Не умываясь, лез на трап. А за спиной шептали тихо: - Курсант - а держится, гляди. Шутили громко: - Витя, тигром Навстречу морю выходи! А я боялся, вдруг увидят, Что мне совсем невмоготу, - И, жесткой робою увитый, Я просыпался на ходу. И мышцы ныли и бугрились, Взбухали силой и теплом. На палубе лежала рыба – Промытым золотым песком. 1962 Р6крТ41Тимофеев, В.Л. Начало // Тимофеев В.Л. Избранное. – Кн. 1. – Мурманск, 2010. – с. 5.

Фото Александры БедейМОРСКАЯ ДУШАМоре и мойва. Штормы и трюмы. Без выходных. Четыре месяца. По двенадцать часов в сутки. Старые фильмы. Почта - раз в месяц. Несколько книг. Рыбацкие хохмы. Подначки. Соленые - с перчиком - шутки.А что за этим?Нервы - наденьте табличку: «Не подходить!» - «Не прикасаться!» - «Опасно для жизни!» - «Высокое напряжение!»Ветер в тельняшку кинет снежок - не холодит: такое в душе ножевое брожение, жжение.В порт. Возвращение! Вот он - в камни полярные врыт огромный фиорд. Скалы, в рунах воспетые. Говорят: морозы насели - залив парит... Причем тут морозы! Суда идут перегретые!!!Судно волну - словно змею - на винт наматывает. Сколько всего - миллион? - миллиард волн?? И экипаж - не экипаж. Блок трансформаторов! Каждый на тысячу, на тысячу тысяч живых вольт!Земля! Вопьешься глазами. Телом приникнешь. Льнешь душою.Я сошел с корабля!!! - Где же бал? Утоление - где же? Только душа, морем дыша, морем кружа, стала такой большою – больше земли!Поздно. Земле ее - не объять. Не утешить... 1994Р6крТ41Тимофеев, В.Л. Морская душа // Тимофеев В.Л. Избранное. – Кн. 2. – Мурманск, 2010. – С. 75.

Фото Александры Бедей Читает Владислав Бартков АНАТОЛИЮ БРЕДОВУ В сознанье только два кольца — Кольцо врагов вокруг бойца. И малое — гранаты взвод. Встаёт боец, боец встаёт. Секунда эта коротка, Миг — темень скроет облака. В рывке отчаянном вперёд. Встаёт боец, боец встаёт. Один — и сердца перебой; Один — и никого с тобой. Нет! Не один — с тобой вдвоём Встаёт бессмертие твоё. 1962 Р6кр Т41 Тимофеев, В.Л. Анатолию Бредову // Тимофеев В.Л. Избранное. – Кн. 2. – Мурманск, 2010. – С.93.

Фото Александры Бедей Читает Владислав Бартков СЕНТИМЕНТАЛЬНАЯ ВАХТА (отрывок) … Пусть всех, кто в море надолго уходит, рыбацкие суда и корабли – пусть их в родимый порт, домой приводит вот эта Ждущая – как образ всей земли. И пусть по возвращеньи - и матросы, хлебнувшие впервые шквальных щей, и капитаны старые - приносят цветы к подножью Ждущей из морей. Пусть молодежь свиданья назначает: у Ждущей А матерый плавсостав пусть здесь коляски с внуками качает, от рейсов навсегда уже устав. А кто и в море не бывал ни разу – и тот поймет. Любовь всегда видна. Здесь море рядом – все понятно сразу. Нас все поймут! Нам Ждущая – нужна! Р6кр Т41 Тимофеев, В.Л. Сентиментальная вахта // Тимофеев В.Л. Избранное. – Кн. 1. - Мурманск, 2010. – С. 192-193.

Фото Галины Буриной Читает Владислав Бартков * * * Ты вся осталась позади, и все - что не было и было, охапкой желтых листьев сплыло – такие шли тогда дожди. Я все забыл. Не в пору мне ворочать память поминутно, и не в обиде дело - нет! – тебя лишь добрым помянул бы, - но жил я белкой в колесе, меня порой швыряло, било – и все, что не было и было, теряло вес, теряло след. И я теперь живу ровней... Но вдруг - в троллейбусе – случайно тот запах, смутно различаемый, с других волос придет ко мне, - и что-то давнее в виски ударит с клекотом и громом, как будто над аэродромом распалось небо на куски... И губы сдвинутся черствы, и что-то начинает жечь меня – и я тревожно в каждой женщине ищу знакомые черты. 1965 Р6кр Т41 Тимофеев, В.Л. Ты вся осталась позади… // Тимофеев В.Л. Избранное. – Кн. 1. – Мурманск, 2010. – С. 34-35.

Курсанты судоводительского отделения Мурманского мореходного училища. 1957 год Фото из семейного архива В.П. Тимофеевой МОРСКИЕ ДОРОГИ 1. Дороги, которые нас выбирают... Я знаю такие, что в небо швыряют и в бездну ныряют... И - в небо опять! Морская дорога меня выбирала ладонями шквала, дыханьем аврала: кто это не видел - тому не понять. А мы выбирали соленые сети, звезду выбирали в небесном просвете, улов выбирали, порою - пролов. Да, сети и звезды! Да, рыба и ветер! И голос любимых - с какой он планеты? – десяток радистом распутанных слов. 2. Дороги, которые нас проверяют… Одних – усмиряют, других – примиряют, а третьих одарят всей далью своей, и станут судьбою, и станут веленьем. У моря, у сердца – едино волненье. Волненье в крови – у морей, у людей. Какими волненьями наши дороги взбугрили нам спины, натерли нам ноги, спрямили характеры, спины, сердца?! Живи после этого больше столетья, тем, первым дорогам, лететь и лететь, и – штормить до конца. 3. Дороги, которые нас озаряют… Они постепенно, вдали вызревают. Немало придётся по морю идти, чтоб спало, остыло в глазах удивленье. Тогда и взрывается в нас озаренье: нет краше, чем к дому – чем к дому! – пути. Нет краше родного далекого дома, где всё так знакомо и так незнакомо, где мёрзлый причал – твой родимый порог. И как бы в том доме тебя ни качало, и что б ни встречало, что б ни огорчало, к нему – озаренье моряцких дорог. 4. Морские дороги! Я вам благодарен. Кричали вы мне: «Выше голову, парень!». Без вас я не стал бы сегодня собой. От праздной гордыни меня вы лечили, учили добру и терпенью учили, учили схватиться с волной… И – с судьбой! Учили рискнуть и умишком раскинуть. Учили любить – и жену, и Россию. Учили на пень да плетень – не пенять. И если я в жизни чего-нибудь стою, то стою – с начальной дорогой морскою. Кому это видел – простите, не скрою, - тому не понять! Р6кр Т41 Тимофеев, В.Л. Морские дороги // Тимофеев В.Л. Избранное. – Кн. 2. – Мурманск, 2010. – с.79 - 80.

Фото Александры Бедей Читает Михаил Нидзельский Читает Дмитрий Матухнов МОРЕХОДКА Чайки над заливом закричали, в штормовой готовятся полет, и глядят с восторгом мурманчане: дом-корабль по городу плывет. Дом-корабль, окутанный туманом, классы — будто окна в океан. В этих классах столько капитанов — им любой подвластен ураган. Мореходка! Мореходка! Это твердая походка! Это окна в океан. Это — мачты. Это — трапы. Это — шторма злые лапы и надежный капитан. Годы пролетели, будто чайки. Дом-корабль, учитель славный наш, ты с морей, как сыновей, встречаешь свой орденоносный экипаж. Дом-корабль! Тебя весь Север знает! Любит! Уважает! Бережёт! Согревает! Снова провожает и опять сквозь штормы позовёт. Мореходка! Мореходка! Это твердая походка! Это окна в океан. Это — мачты. Это — трапы. Это — шторма злые лапы и надежный капитан. Р6кр Т41 Тимофеев, В.Л. Мореходка // Тимофеев В.Л. Мурманский роман. - Мурманск, 2008. – С. 35-36.

Фото Александры Бедей Читает Владислав Бартков ПЛОЩАДЬ ПЕРВОУЧИТЕЛЕЙ 4. Червлёной славянской вязью В память запишем так: Кирилл – Прометей славянства. Мефодий – славянский Геракл. Кирилл — отворивший Зрение славянам, — собрал в букет цветы-письмена священные, возжег Негасимый Свет. Мефодий — пред вражьей ратью — учеников собрал, слово и дело братнее продолжил и отстоял. Чтоб не в потемки втоптанными, взойдя из веков седых, славяне общались с потомками наречьями предков своих. Чтоб жили своим опытом, Не согнутые никем, беседуя даже с Господом на собственном языке! Р6кр Т41 Тимофеев, В.Л. Площадь Первоучителей// Тимофеев В.Л. Избранное. – Кн. 2. – Мурманск, 2010. – С. 256.

Валентина Петровна и Виктор Леонтьевич Тимофеевы. 1961 год Фото из семейного архива В.П. Тимофеевой Читает Александра Бедей Читает Владислав Бартков * * * Когда нас окружат воспоминаний тени и будем мы считать разбитые горшки – забудутся все дни, что прожиты без денег, но вспомнятся все дни, что без любви прошли. И как счета удач своих ни сберегаем, как ни хотели б мы порой схитрить с собой – забудутся все дни, что прожиты с деньгами, но вспомнятся все дни, что видели любовь. 1977 Р6кр Т41 Тимофеев, В.Л. Когда нас окружат воспоминаний тени... // Тимофеев В.Л. Избранное. – Кн. 1. – Мурманск, 2010. – С. 122.

Фото Галины Буриной Читает Владислав Бартков Читает Дмитрий Матухнов УЛЫБКА Из поэмы «От ненависти до любви» ...А ты идешь мне навстречу. Улыбаешься мокрому солнцу, что, как утка, купается в луже. Улыбаешься светлому ветру, что машет флагом с балкона. Улыбаешься девочке с бантом, что сидит на скамеечке в сквере и дает имена облакам. И тебе, мне идущей навстречу, улыбается мокрое солнце, улыбается ветер с балкона, улыбается девочка с бантом, улыбаются облака, И сам я, вторя тебе, — улыбаюсь... Ты идешь мне навстречу!.. Р6кр Т41 Тимофеев, В.Л. Улыбка // Тимофеев В.Л. Ветка молнии. – Мурманск, 1979. – С. 59.

Фото Александры Бедей Читает Александра Бедей Читает Илья Танюшин * * * Взгляни на карту... Выше... Выше. Выше! Вот там, где лишь указкою достать, на самый край России город вышел, чтоб штормовать и - всех наверх свистать! Там берег крут - как край всемирной ямы. Там острова вмерзают в синий лед. Там океан, ворочаясь, как мамонт, раскачивает сушу словно плот. Там сдвинута обыденность земная. Там летом - день сплошной, всю ночь - светло, Ну а зимой приходит ночь - сплошная, как будто солнце снегом замело. Но как бы Мурманск штормом ни качало, не жгло метелью, скрученною в жгут, горжусь: здесь океан берет начало, пути морские здесь отчет берут. Лицом на океан - мой город-символ. И всё ж взглянуть на юг - милей в сто раз: отсюда начинается Россия, Россия начинается от нас. 1994 Р6кр Т41 Тимофеев, В.Л. Взгляни на карту... Выше...Выше. Выше! // Тимофеев В.Л. Избранное. – Кн. 2. – Мурманск, 2010. – С. 87-88.

Фото Галины Буриной Читает Яков Большаков Читает Артём Гуляев МЕДВЕДЬ Не провожает женщина. И друг меня сейчас в дорогу не проводит. Я - как медведь, отбившийся от рук, ручной медведь, - мне трудно без поводьев. Та женщина уехала И друг исчез однажды, не сказав ни слова. Они меня как будто сбыли с рук, не плюшевого - бурого, цепного. А плюшевый в своем углу сидит и щурит глаз - единственный, последний. Он - плюшевый - по-своему сердит: с ним не играет девочка двухлетняя. И вот мне уезжать. И он один останется, а я - один уеду. Друг против друга сникшие сидим мы с ним - такие разные медведи. И кажется мне: лишь закрою дверь, лишь сигарет моих исчезнет запах, пойдет за мною плюшевый медведь... В штанах из бархата. На мягких лапах. 1966 Р6кр Т41 Тимофеев, В.Л. Медведь // Тимофеев В.Л. Избранное. – Кн. 1. – Мурманск, 2010. – С. 34.

Фото Александры Бедей Читает Владислав Бартков Читает Альберт Надымов Читает Анастасия Широкова * * * Не плачь. Не трать себя на слезы. Не разжигай костер тоски. Смотри, глядит в окно береза, и ветки взлет - как взмах руки. Любимая, ей тоже горько стоять в разлуке вековой и снег ловить воздетой горстью, и слушать ветра хищный вой. Любимая, весь мир - разлука... До самой глуби вещества – дробленье камня, света, звука. Весь мир, весь мир - любовь и мука, переходящие друг в друга по граням розни и родства. Р6кр Т41 Тимофеев, В.Л. Не плачь. Не трать себя на слёзы…// Тимофеев В.Л. Избранное. – Кн. 2. – Мурманск, 2010. – С. 117.

Фото Александры Бедей Читает Анна Драчёва Читает Владислав Бартков РЯБИНОВЫЙ ГОРОД Над Мурманском солнце нечасто туман пробивает. Под Мурманском сопки оленьими мхами цветут. И только рябина по улицам нашим шагает. И только рябина легко обживается тут. Есть пальмовый Сочи и златокаштановый Киев! Но хочется сердцу про Мурманский берег запеть... Рябиновый город! Здесь всюду рябины такие, что раннему снегу на пламени ягод - сгореть! Как часто здесь встречи подсвечены болью невольной. Как часто здесь окна тревогой ночною живут. Рябиновый Мурманск... Здесь столько любви обделенной, что гроздья рябины, алея, листву обожгут. Над Мурманском солнце туман на минуту пробило. Вдоль каменных улиц с рябин полетела листва. Рябиновый Мурманск... Горчащая сладость рябины и женскому сердцу, и сердцу мужскому близка... 1985 Р6кр Т41 Тимофеев, В.Л. Рябиновый город // Тимофеев В.Л. Избранное. – Кн. 2. - Мурманск, 2010. – С. 86-87.

Фотография 1957 года из семейного архива В.П. Тимофеевой. Фотография 2017 года Александры Бедей Читает Дмитрий Матухнов ПЛОЩАДЬ ПЯТИ УГЛОВ Площадь Пяти Углов, площадь пяти узлов, связанных крепко-накрепко, не накосо и не накриво. Мурманск, расправив грудь, упёрся ногами в залив и смело рванулся вглубь необжитой земли. И если сверху смотреть, город на сопках – как сеть – сотни углов и узлов, как ячеи – не счесть – клетки домов и дворов. Как нужен был первых пяти углов пятигранный излом, сумевший навек связать город цепким узлом! Площадь пяти ветров, площадь пяти дорог: выльются с площади пять, и пять стекаются вспять. На пять широких дорог площадь эта - причал, последний и первый порог, встающий ребром меча. И ты, подойдя к нему, ступив на звонную грань, взвесишь по одному жизнь всю за граном гран. И рядом гудит вокзал. И сопки на пять сторон, пять линий пяти дорог – и чьи-то визжат тормоза, и кто-то спешит на перрон... Сошлись в асфальте перрон, причал и аэродром. Я слушал их мудрую речь, о площадь прощаний и встреч. Они говорили о том, что их начала - в тебе, и еще: если город - дом, то площадь - открытая дверь. Пусть будет в твоей горсти святость другой земли, ты всё равно гости, ты подобрее взгляни. Мы не блестим, слепя, кожурой апельсинов-глаз, но, если ты ищешь себя, может, ты – у нас? Р6кр Т41 Тимофеев, В.Л. Площадь Пяти Углов // Тимофеев В.Л. Избранное. – Кн. 2. - Мурманск, 2010. – С. 81-82.

Фотография 1958 года из семейного архива В.П. Тимофеевой. Фотография 2017 года Александры Бедей Читает Владислав Бартков ВАЛУНЫ Мы не так постарели, как кажется нам, но уже мы не ходим в сумерках майских на сопку за городом к тем валунам, где когда-то впервые мы обнимались. А валуны так много в жизни видели, они влюблённых стольких согревали и никому не предали, не выдали, кого они собою укрывали. Валуны себе жили, не зная годов, валуны не старели, не молодились, не ждали уже, что и мы к ним придём, потому, что другие к ним приходили. А валуны так много в жизни видели, они влюблённых стольких согревали и никому не предали, не выдали, кого они собою укрывали. Мы друг друга корим, мы ворчливы всегда, и дела наши будто горше горчицы... А может быть, снова сходить нам туда – к валунам, постоянству у них поучиться?.. А валуны так много в жизни видели, они влюблённых стольких согревали и никому не предали, не выдали, кого они собою укрывали. Р6кр Т41 Тимофеев, В.Л. Валуны // Тимофеев В.Л. Избранное. – Кн. 1. – Мурманск, 2010. – с. 70 – 71.

Курсанты Мурманского мореходного училища на демонстрации. 1959 год. Фото из семейного архива В.П. Тимофеевой Читает Дмитрий Матухнов МУРМАНСК Снова - вижу, слышу... Вот он – город юности морской. Пахнут улицы тралфлотом, ветром, морем и треской. Пахнут улицы селедкой, водорослями, пенькой, речью - терпкой и соленой, и еще разок - треской! Постою на перекрестке. Слезы, морось иль роса? Здесь матросики-подростки поднимали паруса. Нынче эта песня спета. Но она всегда с тобой: как по главному проспекту шел курсантский черный строй. Шел поротно, поквадратно. С флагом - белые ремни. Дальше - черный вал бушлатов, вал глазящей ребятни. Еще дальше - строй девчонок. Глаз озера. Ждут - топить! Сколько знать им слез соленых, сколько горьких слез испить. И еще раз о девчонках... Как магнит - курсантский строй! Даже серенький никчема в том строю - почти герой! Как он руку поднимает Крик «У-р-р-а!» - аж звон в ушах. Как он бойконько ступает, отчеканивает шаг. Он еще набьет мозоли, он еще хлебнет норд-вест, он не пуд, а центнер соли молча с черным хлебом съест. Он еще сойдет на берег, кум тюленю и моржу! Берег ахнет и поверит и треске, и куражу... Он ведь встал – не просто глыбой! – он уже запряг волну. Он своею кормит рыбой великанскую страну! … Да, такое счастье было! Только где оно – эх-ма! Вместе с рыбою уплыло в зарубежные трюма. Утекла с бескормья сила. Морей пахари – молчок! Всех почти переловила нас Европа на крючок! Р6кр Т41 Тимофеев, В.Л. Мурманск // Тимофеев В.Л. Избранное. – Кн. 2. – Мурманск, 2010. – С.124-126.

Фото Александры Бедей Читает Анастасия Широкова Читает Иван Цветков Читает Владислав Бартков * * * Своего у нас не было места. Мы встречались в чужих подъездах. И над нами в чужом парадном мерзлый вечер смеялся злорадно. По ночам на детских площадках на качелях качались украдкой. Коченели, визжа, качели, вместе с ними мы коченели. А весной, за чужими домами, мы чужие места занимали. А потом в расставанье играли – целовались на людном вокзале и, прикрывшись домами-щитами, корабли на заливе считали. Но хоть оба были бездомны, мы владели всем миром бездонным. 1962 Р6кр Т41 Тимофеев, В.Л. Своего у нас не было места… // Тимофеев В.Л. Избранное. – Кн. 1. – Мурманск, 2010. – С. 10.

Фото Александры Бедей АЛЬБАТРОС Альбатрос летит на сильный ветер – как планер распахнутые крылья. Здесь над морем он один на свете, как пилот погибшей эскадрильи. Не устала от скитаний птица, море заменяет ей жилище: никогда на берег не садится и нигде пристанища не ищет. Мир встает, движеньем искаженный, брызги, пена, воздух раскаленный. Горизонт вращается как жернов, волны рушатся как древние колонны. Только альбатрос велик и вечен, полоснет крылом, призывно крикнет. Альбатрос всегда летит на ветер. Ветром он оттачивает крылья. 1963 Р6кр Т41 Тимофеев, В.Л. Альбатрос // Тимофеев В.Л. Избранное. – Кн. 1. – Мурманск, 2010. – с. 18.

Фото Александры Бедей *** …Расскажите мальчику про море: Какое оно честное, прямое, И как. оно презрительно, немое, К тем, кто всю жизнь любил его на моле. И пусть рассказ ваш ничего не скроет: Что море после шторма пахнет хвоей, Что море не подходит для обоев, Хотя оно взаправду голубое. Что в море, через заросли кораллов, Лег след борьбы упорной и кровавой, Что улеглись мозоли от авралов На золотых погонах адмиралов. В рассказе вашем будет всё по правде. Вы можете рассказывать парадно, Вы можете рассказывать, красуясь. Но только об одном я попрошу вас: Пожалуйста, не вздумайте смеяться И отрицать Летучего Голландца. Скажите, что вы бриг встречали сами Под красными крутыми парусами, Или скажите лучше, что проспали, И паруса невидимыми стали. И встанет море — честное, прямое. Всё расскажите мальчику про море! Р6кр И86 Тимофеев, В.Л. // Искренность. – Мурманск, 2010. – С.105-106.

Фото Александры Бедей Читает Валентина Петровна Тимофеева МУРМАНСКИЕ ОБЛАКА Небогат полярный берег теплом, и лицом он - не на пляжный плакат. Но махнет июль бессонным крылом – и над Мурманском цветут облака. Море красок разъярённых плывет, высоки, неутолимы, чисты. Я люблю их своевольный полет, ощущаю в них азарт красоты. Я люблю их воспарённую стать, необъятные соцветья небес... Воротилам их руками не взять, ни поштучно не продать, ни на вес. Не опутает их в сети корысть. Не сдадут их за рубли напрокат. Вот любимой – их удобно дарить. Будет ноша, словно радость, легка... И на память сохранится. Как знать, может, выйдя на гранитный утес, будем, жизнь спустя, тот день вспоминать: - Посмотри, как наше небо цветет! 1977 Р6кр Т41 Тимофеев, В.Л. Мурманские облака // Тимофеев В.Л. Ветка молнии. - Мурманск, 1979. – С.9.

Фото Александры Бедей Читает Александра Бедей ДВЕ ЛЕБЕДИ Лебедь белая — как день — на пруду с дружком. Лебедь черная — как ночь — на пруду другом... Лебедь черная стройна, лапки — лепестком. Лебедь черная — одна. Белая — с дружком. Лебедь черная черна, дружит с колдовством. Лебедь черная — одна. Белая — с дружком; Белый с белою летят, золоченые. Как пиратская лодья — лебедь черная. Лебедь белая — как день... Лебедь черная — как тень... Р6кр Т41 Тимофеев, В.Л. Две лебеди // Тимофеев В.Л. Ветка молнии. – Мурманск, 1979. – с. 53.

Судно "Мурмансельди" на промысле. 1959 год Фото из семейного архива В.П. Тимофеевой Читает Дмитрий Матухнов ДОМОЙ Нет для нас ни сна, ни покоя, хоть туманы, хоть синева. Перед нами – подать рукою – Лофотенские острова. Мы вчера были в Северном море, мы вчера выбирали сети, а в сетях полыхали зори, а вставали мы на рассвете, и стегал нас промокший ветер. Мы привыкли, мы все поборем, что ни встретим на белом свете. Почему же сейчас по-иному, без улыбки мы смотрим на море? Почему же, подобно грому, надрываясь, ревут моторы? Мы, наверно, не всё поборем – не поборем мы тяги к дому. Не доспали мы — не помеха. Кружит голову синева — далеко позади, под снегом Лофотенские острова. Что нам шторма грозные лапы! Повидали мы их сполна. Впереди, на груди Нордкапа, разбивается в пыль волна Улыбается боцман гордо: - Может, парни, песню затянем? - Обрезай, дядя Федя, бороду, утопи её в океане! До чего ж, старина, зарос ты. – Мы – не схимники. Мы – матросы! Мы немало ночей осилили, испытаний немало пройдено. Капитан позабыл фамилии, капитан всех на «ты», по имени. Целый рейс — как одно усилие, как трехмесячное усилие, — позади. А на курсе — Родина. 1963 Р6кр Т41 Тимофеев, В.Л. Домой // Тимофеев В.Л. Избранное. – Кн. 1. – Мурманск, 2010. – с. 13-14.

Фото Александры Бедей АРКТИЧЕСКАЯ ПЕСНЯ На нашу жизнь работы станет. В морях не высохнет вода, а в Ледовитом океане опять намерзнут глыбы льда. На нашу жизнь работы хватит. Один циклон замрет вдали – другой циклон волну накатит, туман погонит вдоль земли. На нашу жизнь - работы вдосталь. Помимо флотских передряг – торосов мерзлая короста в земных делах, в людских морях. К глазам циклон души подкатит. Дружище! Чаем подкрепись! На нашу жизнь работы хватит! Хватило б нас на нашу жизнь! Р6кр Т41 Тимофеев, В.Л. Арктическая песня // Тимофеев В.Л. Избранное. – Кн. 2. – Мурманск, 2010. – С. 173.

Радист атомохода "Ленин" Виталий Маслов. 1960-е годы. Фото из семейного архива В.У. Масловой РАДИСТ Чёткий язык сводок... Сжатый голос радиограмм... Уловы... И снова погода... Кому-то «Удачи вам!»... Застыл настороженно, чутко наушника чёрный диск. Вскользь на жену с дочуркой — на фото — взглянет радист. Море... Сухие строки — куцый, обстриженный стиль, как будто остались крохи, пройдя через сотни миль. В сводке столбики, числа — сразу и не понять, что в столбик маленький втиснут итог рабочего дня. Цепочкой тире и точки свёртываются в слова... До ночи тире и точки... Радист начинает сдавать... Жена... Склонилась над дочкой... Любимый... Удачи вам... А рядом — тире и точки... Срочно! Тире и точки... Радисті Не пора ли вставать! В иллюминаторе месяца ломтик сочный жёлтым тире всплывал... Р6кр И86 Тимофеев, В.Л. Радист // Искренность. – Мурманск, 1965. – С.84-85.

Штурман "Мурмансельди" Виктор Тимофеев (слева). 1962 год. Фото из семейного архива В.П. Тимофеевой РИТМ МОРЯ С креном бросило, сжало, втиснуло в угол рубки с ребрами жесткими. Судно мгновенье над бездной повисло и врезалось рядом с морскими звездами. Ветер двери рванул ручищами. Грохнул дико, зло, ошалело. По стеклам вода сбегает ручьищами – мутью - зеленой, пеной - белой. Море взлетает. Падает небо. Рушится небо в белую пену, и ты, упав под высокий гребень, должен - снова - взлететь - непременно! 1961 Р6кр Т41 Тимофеев, В.Л. Ритм моря // Тимофеев В.Л. Избранное. – Кн. 1. – Мурманск, 2010. – С.6.

Фото Александры Бедей Читает Валентина Петровна Тимофеева * * * Челюсти тамбура яростно клацают, бьются колеса на стыках стальных, - словно заклинило радиорацию на позывных... На позывных! Я уезжаю. Все жилы пульсируют. Я не хочу от тебя уезжать. Сердце радирует, телеграфирует гром позывных на стальных виражах. Ветер ли, поезд ли, жизнь многолюдная – нету покоя, гони да гони. Тихое - трубное, светлое - трудное... Стрелками - месяцы. Шпалами - дни. Слышишь? Опять напряженья предельные. Вот они - наши с тобой колеи. Две неразлучные, но - параллельные, рельсы и руки - твои и мои. Рельсы на стрелке сойдутся в согласии. Кинет и нас - не разнять, не разъять. Радостно-радостно, ласково-ласково станут нам окна вокзалов сиять. Так и летят наши судьбы нескучные, сталью и волею боль затаив, - пусть параллельные, но - неразлучные, рельсы и руки, мои и твои. Р6кр Т41 Тимофеев, В.Л. Челюсти тамбура яростно клацают… // Тимофеев В.Л. Избранное. – Кн. 2. – Мурманск, 2010. – с. 118-119.

Фото Виктора Кононова Читает Мария Филиппова Читает Владислав Бартков СТАРЫЙ РЫБАК В наши руки упали цветы, нас подруги пришли встречать, а она не смогла прийти – она стерегла внучат. Он потер щеку рукавом, сделал вид, что дождик кропит, подмигнул он нам: - Каково! - и пошел швартовы крепить. А ему хотелось кричать, оправдаться хотелось ему: - - Как она умела встречать! – Как? - известно ему одному. В наши руки упали цветы, нас подруги пришли встречать, а она не смогла прийти – она стерегла внучат. 1964 Р6кр Т41 Тимофеев, В.Л. Старый рыбак // Тимофеев В.Л. Избранное. – Кн. 1. – Мурманск, 2010. – С. 24-25.

Фото Александры Бедей ПРОЩАНИЕ Мы уходим, даем зароки: будем помнить — писать, радировать... И дрожат морские дороги перед нами стальными рапирами. Не полмесяца думам думаться, обостряться шальными шквалами между белыми скалами Груманта и исландскими черными скалами. Будут разные думы думаться между звездами, рыбой и книгами, ну а ты — сторожи беду мою, за семью замками замкни ее. За семью замками закрой ее, за семью схорони ее ставнями, и тогда в ледяном крошеве леденеть мое сердце не станет. Будут вантами ветры стреножены, будут волны растоптанно мыкаться — я с ума не сойду, встревоженный даже самыми черными мыслями. Мы уходим, даем зароки: будем помнить — писать, радировать... И дрожат морские дороги перед нами стальными рапирами. 1963 Р6кр Т41 Тимофеев, В.Л. Прощание // Тимофеев В.Л. Избранное. – Кн. 1. – Мурманск, 2010. – с. 22-23.

Фото Александры Бедей Читает Владислав Бартков МАЧТОВЫЙ ГОРОД Немало по России мест, где шумят леса. Сосны стоят, как мачты, ветки гудят, как ванты, и в парусах роса. Сосны мечтают о мачтах. Мачты мечтают о море. А мальчики всей России мечтают увидеть тебя. Стоишь ты в конце лукоморья, мой Мурманск, мой мачтовый город, и ветры, посланцы Гольфстрима, про море тебе трубят… Мой город, из разлуки вновь корабли придут. Словно леса России встретит их в дымке синей мачтовый лес в порту. Сосны мечтают о мачтах. Мачты мечтают о море. А мальчики всей России мечтают увидеть тебя. Стоишь ты в конце лукоморья, мой Мурманск, мой мачтовый город, и ветры, посланцы Гольфстрима, о встречах с тобой трубят. 1972 Р6кр Т41 Тимофеев, В.Л. Мачтовый город // Тимофеев В.Л. Избранное. – Кн. 1. – Мурманск, 2010. – С.76-77.

Фото Александры Бедей Читает Александра Бедей Читает Владислав Бартков *** А если б никогда не расставаться... Ведь звезды никогда не расстаются, сойдясь в узор магнитного созвездья; и листья никогда не расстаются, пока живут в зеленом своде сада; и горы никогда не расстаются, охваченные общей гордой думой; и струны никогда не расстаются, пока звучит и мучит сердце песня... О, если б никогда не расставаться, и вечно плыть под снежно-белым небом по синему волшебному простору, и вместе видеть берега и страны, наполнясь необъятной мерой жизни, мелодией пейзажей и наречий! И вместе молча радоваться солнцу иль слушать перезвон ночных созвездий. Потом, поддавшись древним ритмам крови, лететь в змеиной гонке ураганной и, вместе восстанавливая силы, испить вино ветров – напиток жизни… О, если б никогда не расставаться, навечно слиться – без границ, без граней, нет «я» и «ты» - единое дыханье, и всё – душа, сознанье – всё едино… 1976 Р6кр Т41 Тимофеев, В.Л. Женщина и море // Тимофеев В.Л. Избранное. – Кн. 1. – Мурманск, 2010. – C. 159 – 160.

Екатерина Яковлевна Тимофеева, мама поэта. 1969 год Фото из семейного архива В.П. Тимофеевой Читает Андрей Чесноков МАМА Время мое упрямо Готовит меня в дорогу, И мама, тихая мама, Готова забить тревогу. Все лето я ей о Севере Рассказывал - и нечаянно Ловил, что она с соседями О том же беседует тайно. И объясняет наивно, Что делает штурман на судне, И путается невинно, И где-то подходит к сути. Соседкам не все понятно, Но спрашивать не решаются, А маме очень приятно – Ведь это сына касается – Что сын ее, бывший грузчик, - Штурман в красивой форме, Хоть втайне думает: лучше б Жил дома и был шофером. Но время мое упрямо Готовит меня в дорогу, И мама, седая мама, Готова забыть тревогу. Р6кр Т41 Тимофеев, В.Л. Мама // Тимофеев В.Л. Избранное. – Кн. 1. – Мурманск, 2010. – с. 8 - 9.

Фото Александры Бедей Читает Дмитрий Матухнов *** Я когда-нибудь, может, уеду, Может, ближе к вишневому лету. Я еще не подвел итога — Я не видел Сибири, Востока. Но я знаю закона вечность — В нем святая, светлая верность Самой юной, что всех превыше, Самой первой любви и привычке. Я когда-нибудь, может, уеду, Может, к высокоствольному кедру, К берегам Уссури говорливой, Я хочу той дороги длинной. Но я знаю, с какою силой Будет звать меня самый красивый, Самый строгий в отцовском гневе, Самый верный мне Крайний Север. Р6кр Т41 Тимофеев, В.Л. Я когда-нибудь, может, уеду… // Искренность. - Мурманск, 1965. – С. 95.

Виртуальная выставка-фотосушка по стихам мурманского поэта Виктора Тимофеева